Пока он не услышал эти два слова.
— Да, это был он, — подтвердил Тай, не сдержав хрипоты в голосе.
Рука Лекси соскользнула с его плеча и обвилась вокруг его шеи.
— Жаль, что я не смогла с ним встретиться, — ласково сказала она.
— Мне тоже. Ты бы ему понравилась.
Она склонила голову набок.
— Правда?
— Да.
— Откуда ты знаешь? Если он был не общительным…
Его рука сжала ее, оборвав на полуслове.
— Потому что ты та, кто ты есть, Лекс, без всякой херни. Туку не был поклонником всякой херни. И он был чертовски стар, но все же оставался мужчиной, а, взглянув на тебя, мало кому из мужчин ты бы не понравилась.
Она улыбнулась ему и спросила:
— А где рисунок?
— В в одной из комнат внизу, свернут в шкафу. Он был в раме, но при переезде грузчики уронили ее, стекло разбилось, рама треснула. Хотел купить новую, но мне нужно было подобрать правильную, однако не успел, меня посадили.
Лекси изучающе посмотрела на него, потом вдруг приподнялась и перекинула ноги так, что оказалась верхом на его животе. Он почувствовал, как внутри все сжалось, когда она неожиданно открыла его глазам роскошную красоту своего тела, и он сосредоточился на этом, поэтому не сопротивлялся, когда она обхватила его правое запястье и подняла его руку вверх. Провела пальцами по черным отметинам, тянувшимся вдоль его предплечья, начиная с внутренней стороны запястья и заканчивая чуть ниже локтя.
— А что написано здесь? — прошептала она.
— Набил ее за решеткой. Тюремный художник, примитивные инструменты, но работа первоклассная.
— Да, выглядит круто, — согласилась Лекси, все еще шепча, — но что здесь написано?
Он не сводил с нее глаз, затем ответил:
— Месть сладка.
Она судорожно сжала его запястье, но взгляд не отвела.
Затем наклонила голову, и он увидел, как ее пальцы скользнули вверх по отметинам. Слегка подавшись вперед, подняла его руку и прижала ладонью к своей груди. Посмотрев на него, медленно повела его руку вниз, между грудей, по животу и дальше.
Все это время он чувствовал под своей ладонью ее кожу, видел, как меняется выражение ее лица, как оно становится жаждущим. Такое случалось постоянно. И выглядело горячо. Бл*ть, никогда еще ему не было так жарко. Они кончили всего лишь пятнадцать минут назад, а ей уже хотелось снова. Она сильно проголодалась и, чтобы получить желаемое, обратилась в дикую кошку.
Это он тоже в ней чертовски любил.
Когда она переместила его руку себе между ног, он приподнялся, левой рукой крепко обхватил ее талию, и она мгновенно накрыла поцелуем его губы. Ее дыхание уже было затруднено.
Он ответил на поцелуй, проник в нее пальцем и наблюдал, как трепещут ее веки.
Он почувствовал, как его член начал твердеть.
— Детка, чего ты хочешь? — прошептал он ей в губы.
— Можно я тебе отсосу? — спросила она, страстно, желая этого, но все еще колеблясь.
Как будто он, бл*ть, мог сказать «нет».
Он ответил тем, что одной рукой скользнул вверх по ее спине, палец другой вытащил, по ходу надавив на клитор, чтобы добиться, — что он и сделал, — того дьявольски сексуального гортанного звука, что она всегда издавала, пока сам укладывался обратно на кровать, увлекая ее с собой.
Устроившись поудобнее, Тай прошептал:
— Да, мамочка, ты можешь отсосать у меня.
Она улыбнулась, потом медленно двинулась вниз, используя рот, язык, зубы, руки, волосы, скользящие по всему его телу, и к тому времени, когда она добралась до его члена, он был твердым и пульсирующим.
Она лизала, играла и ласкала его некоторое время, прежде чем приняться за него всерьез. Окруженный каскадом ее волос, он позволил ей делать все, что угодно, ему это нравилось, и ей тоже. Затем она взяла его в рот и трахнула, ему это нравилось больше, потому что она всегда действовала нетерпеливо, жадно, вбирала глубоко в себя и сильно сосала, и то и другое ей чертовски хорошо удавалось.
Когда Тай был близко, он поднял ее, перевернул на спину и воздал должное так хорошо, как только мог, не торопясь двигаясь вниз, уделяя внимание ее сиськами, пока Лекси не начала извиваться и издавать низкие звуки. Он пробовал ее на вкус, прикасался к ней, затем встал между ее ног и съел ее, более жестко и с сильнейшим голодом, чем у нее.
Тай любил вкус ее киски, так сильно, что иногда на работе или на тренировке чувствовал его на языке.
Ему это тоже нравилось.
Он заставил ее кончить и переместился вверх, глубоко войдя в нее, пока она еще кончала, Тай вбивался быстро и мощно, наблюдая, как ее лицо расслабляется, затем он передвинул руку между ними и снова возбудил. Лекси высоко подняла колени, крепко стиснула его бока, зажав его руку между ними, пока лихорадочно водила ладонями по всему его телу, он снова подвел ее к грани, а потом перешел ее вместе с ней.
Похоронив себя в ней, окутал своим телом, чтобы согреть, и стал ласкать губами ее шею, пока Лекси легко скользила руками по его коже.
Тай не разговаривал во время секса и не любил, когда это делала его киска. Лекси разговаривала, но нечасто, а когда говорила, это что-то значило. Она любила его член в своем рту и в своей киске, и давала ему это понять. Она любила его тело. Любила его губы. Его руки. Она давала ему понять и это. Ей нравилось, что он дает ей все это так, как хочется ему. Тай проявлял изобретательность; она ни разу не запротестовала, просто отдавал себя так, как ему хотелось, так часто, как ему хотелось, и сильно кончала, не возражая, чтобы он знал об этом.
И это ему в ней тоже нравилось.
Тай вышел из нее и, коснувшись губами ее груди, откатился.
Лекси перекатилась в другую сторону и направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок. Пока она была занята, Тай лежал на спине, уставившись в потолок, но повернул голову, чтобы посмотреть, как она возвращается в спальню. Лекси подняла с пола трусики, натянула их, выключила свет со своей стороны, затем, уперевшись коленом в матрас, залезла на кровать. Она устроилась, прижавшись к его боку, щекой — к его груди, и переплетя их ноги. Он потянулся, выключил свет, затем укрыл их одеялом, обнял ее и прижал к себе.
— Спасибо за ужин, — пробормотала Лекси, уткнувшись ему в грудь, и легонько надавила на его живот.
Он не ответил. Тай оплатил дорогой ужин, чтобы отпраздновать полученную ею работу, и он снова сделает то же самое, чтобы отпраздновать тот лишь факт, что он будет просыпаться рядом с ней. Со временем она поймет это и без его слов, потому что именно это он собирался ей дать.
Вместо ответа, Тай уставился в потолок, освещенный лунным светом. Деревянные доски и балки. Он чувствовал под собой мягкую постель и нежное тело Лекси рядом. Никакого цемента и промышленной краски вокруг. Никакого жесткого, тонкого матраса. Никакой узкой кровать, которая не подходила его размерам и затрудняла движения. И никакого чувства, что у него не будет ни малейшего шанса на то, чтобы к нему прижималась какая-нибудь киска, определенно, не такая милая, классная киска, которая хорошо одевалась, часто смеялась и которой было насрать, что кто-то увидит, как она на высоченных каблуках бежит через двор автомастерской и бросается в его масляные объятия только потому, что нашла себе работу администратором на полставки в гребаном салоне.
Тай уставился в потолок и стал ждать.
Потом он почувствовал как ее тело расслабилось. Лекси уснула.
Затем он снова стал ждать.
Во сне она отстранилась от него и откатилась в сторону.
Когда она так делала, Уокер делал то, что всегда. Встав с кровати, он пересек комнату, подойдя к одному из трех термостатов в доме. Включил кондиционер, затем повернулся, чтобы вернуться к кровати, но увидев на комоде ее сумочку, остановился, — она была открыта, содержимое вывалилось наружу.
Вместо того чтобы вернуться в постель, он подошел туда и взял цифровую камеру. Включив ее, пробежался большим пальцем по кнопкам сбоку, и на экране появились фото. На трех, которые она попросила снять официантку в «Петухе», они обнимаются в кабинке. Но одна особенно привлекла его внимание.
