может стать правдой только если ты ответишь мне «да» на все уготовленные мною вопросы.
Я замерла. То, что говорил Кристофер… я ждала этого год назад. Так сильно ждала, что даже не смогла выразить это сейчас словами. Мне так хотелось, чтобы он, наконец, простил меня, принял, сказал, что у нас все будет хорошо. К сожалению, этого не случилось, но и после я ждала. Первые три месяца, проведенных в Нью-Йорке я постоянно думала о том, что Салливан приедет за мной. Успокоится, одумается и приедет.
Я взглядом искала его в толпе. Ждала, когда зазвонит телефон и на дисплее высветится имя человека, укравшего все мои мысли, надеялась, что когда-нибудь услышу стук в дверь, а за ней окажется старый недруг, нынче любимый мужчина. Но время шло, а Кристофер так и не появился и мне пришлось научиться жить с этой мыслью. С пониманием того, что нам никогда не быть вместе, что просто не суждено такому случиться. Мне пришлось смириться.
И какое-то время спустя, я немного успокоилась. Стало легче дышать, работа увлекла, и я начала заново строить свою жизнь. Без него. Нашла интересное дело, познакомилась с новыми людьми, завела друзей и собиралась вступить в новые отношения, но мне не дали. Кристофер вновь все решил за меня.
Даже больше – меня насильно увезли из одного города в другой и, по сути, это легко можно было назвать похищением. Салливан поступил ровно так, как хотелось ему. Прямо как в самом начале нашего непростого пути. Однако сейчас он сидел и говорил об обратных вещах, но веры ему не было. Я еще ни разу не видела Криса, готового считаться с мнением других. С моим мнением. Существовали только его желания, его пристрастия, его мысли. Он, он и еще раз он.
Я встала со своего места и медленным шагом обошла гостиную, остановилась возле окна. С удивлением отметила наличие алькова, которого раньше не было. Я обожала их и всегда мечтала создать, как минимум, парочку таких, когда у меня будет свой собственный дом.
Внутренний двор Салливана по-прежнему был прекрасен: ровные ряды зеленых кустарников, прекрасные цветы, за которыми ухаживали с утра до вечера. Какие там только не цвели! Розы, лилии, ромашки, настоящая какофония самых разных оттенков, призванная радовать глаза любого, чей взор упадет на это пышное цветочное убранство.
– Как так вышло, что ты привез меня сюда, а я даже не заметила?
– Лаванда способна прекрасно маскировать многие вкусы.
– Опоил меня снотворным, – я покачала головой, понимая, что облака, проплывавшие рядом, мне все-таки не приснились. Салливан просто похитил меня из собственной квартиры и притащил сюда. Действовал в своем репертуаре, но при этом утверждал, что готов измениться.
– Крис… – Я почувствовала, как сзади ко мне подошли и вскоре чужие руки легли мне на плечи. – Сейчас ты говоришь, что хочешь быть со мной, хочешь все вернуть, но… в Нью-Йорке у меня новая жизнь, большие возможности, я только начала развиваться, как фотограф и… здесь меня ничего не ждет…
– Но тут твой дом. Здесь я, твоя семья, подруги… это ничего не значит?
– Скажи мне честно, – я повернулась и вскинула голову, чтобы заглянуть собеседнику в глаза. – Что будет, если я останусь, а через год мы проснемся вместе, и ты скажешь, что все еще не можешь забыть нашего страшного прошлого? Что все еще винишь меня и просто думал, что смог простить, а на деле не вышло…
– Этого не будет, – уверенно заявил мне Салливан.
– Это легко произнести, но ты пронес свою ненависть ко мне через десятки лет, ты думаешь, что смог это преодолеть, но не можешь быть в этом уверен до конца. Такое не забывается в миг.
– И не забылось, ты права, – согласился Кристофер. – Потребовалось почти полтора года.
– И все? Хочешь сказать, что теперь мы чисты друг перед другом? Нет больше «старой-доброй» вражды?
– Я знаю, в это сложно поверить, но у меня было много времени, чтобы это осознать. – Крис немного отошел, а затем присел на альков, потянул меня за ладонь, усаживая рядом. – Долгое время я считал, что ты виновата, ты могла сказать правду в суде, но не стала, хотя я умолял тебя. Это чувство гложило меня. Я долго за тобой следил и влюблялся в тебя медленно, постепенно, отмечая, какой прекрасной ты стала. И я имею в виду не только внешность, ты выросла замечательной девушкой, чудесным и добрым человеком. Меня терзали эти смешанные чувства, и когда мы стали жить вместе, все стало только еще запутаннее. Я окончательно понял, что влюбился в тебя. Бесповоротно. И настал самый сложный этап. Потому что в тот момент, ненависть, злость и обида еще не отступили.
На некоторое время воцарилось молчание, и я поняла, что Салливан так и не выпустил мою ладонь из своей руки. Оказывается, все это время он мягко поглаживал ее большим пальцем.
– Тебе было всего лишь четырнадцать. Ты была маленькой и напуганной девочкой, – очень тихо заговорил Крис. – Твой отец был властным, а карьера для него была превыше человеческих судеб. В гибели моего брата виновен он. И те люди, которые затеяли драку. Не ты. И даже не Итон. Я знаю точно, что он никогда бы не додумался подставлять Коула. Да, он мог признаться на суде и должен был это сделать. Но он искупил свою вину, спасая Кэролайн. Я больше не злюсь. Ни на него, ни на тебя. Внутри меня всегда будет боль, потому что я потерял младшего брата и родителей, но это больше не боль, заправленная ненавистью и посыпанная пеплом неосуществлённых желаний.
– Я… никогда этого не хотела, – прошептала я, стараясь сдержать слезы. – Не знала, что все так обернется, что его убьют. Отец обещал Итону, что вытащит его из-за решетки сразу, как все уляжется, ни он, ни я не предполагали, что все так быстро и трагично закончится…
– Я знаю, детка, – Кристофер обнял меня, а я уткнулась в изгиб сладко пахнувшей шеи, все-таки роняя несколько слез.
– Мне очень, очень жаль… – прошептала я, сжимая чужие плечи в руках, словно пытаясь удержаться на плаву, не погрузившись в поток страшных и темных воспоминаний.
Обнявшись, мы просидели в тишине какое-то время, а затем я отстранилась, чтобы заглянуть
