— Она стояла на месте, когда я уезжал, так что, уверен, всё будет хорошо.
Гэвин заехал на стоянку отеля и позвал носильщика. Парень последовал за нами в номер.
Я облегченно выдохнула, стоя перед кондиционером.
— Тебе лучше? — спросил он.
— Ладно, я ошибалась, ты был прав.
— Надо было приехать сюда несколько дней назад, — произнес он.
Я кивнула.
— Да.
— Но ты была не готова.
Я положила руку на его щеку, наслаждаясь, как он прильнул к ней.
— Да, не была, но я готова к сделке.
— Сделке? — задал вопрос Гэвин, изогнув бровь.
Я кивнула.
— Ты обещаешь больше не уходить, а я обещаю не отрывать твои яйца голыми руками.
Он тяжело сглотнул, его взгляд метался между моими глазами.
— Я соглашусь при одном условии.
— Никаких переговоров.
— При одном условии, — повторил он, опустившись на пол.
Я смотрела на него в замешательстве, а потом всё поняла. Дыхание сбилось, и я просто смотрела на Гэвина. Он опустился на одно колено, а в его руках появилась коробочка от «Тиффани».
— Гэвин? — Сердце грохотало в груди, я не могла поверить своим глазам.
Он снял крышку с коробочки, и я уставилась на кольцо с огромным бриллиантом.
— Эмма, ты — мое солнце. Я люблю тебя сильнее, чем это вообще возможно. За короткое время ты завладела моими мыслями. Я хочу видеть тебя своей женой. Ты выйдешь за меня?
Мой взгляд встретился с его, в нем сверкала искренность. Это было не спонтанное предложение. У него было кольцо. Он всё спланировал.
В груди всё сжалось, а сердце дико колотилось.
— Разве всё происходит не слишком быстро? — И всё-таки я только что сдалась на его милость.
— Ты знаешь, что я не принимаю спонтанных решений. Кроме того, хочу сыграть свадьбу до появления нашего малыша.
Он никогда не говорил «малыш» — всегда только «наш малыш», и мне это нравилось. Это был один из факторов, почему я решила сдаться. Нечто такое незначительное, но это показывало, насколько он был предан нам как семье.
— Гэвин Грейсон, у тебя отлично получается вести переговоры при грязной тактике.
Он улыбнулся.
— Но я нравлюсь тебе всё больше и больше.
Я сморщила лицо, и слеза скатилась по щеке.
— Это точно.
— Эмма, пожалуйста, позволь сделать тебя Грейсон.
Грейсон. В груди что-то расцвело, распространяясь по всему тело. Это чувство отдавало пульсацией, посылая покалывания по спине.
Я хотела этого. Хотела семью.
— Да, — со сбивчивым дыханием ответила я.
Достав кольцо, он надел его на мой палец. На нем был огромный круглый бриллиант, обрамленный маленькими грушевидными камнями.
Мой рот приоткрылся, когда я смотрела на него, но особо времени на это у меня не было. Гэвин встал, положил ладони на мои щеки и прижался своими губами к моим.
Его поцелуй стал спичкой, которая заново зажгла мою душу. Огонь, овладевший моим телом, согнал холод и заменил его всепоглощающим теплом.
— Черт, детка, — простонал он.
Он был нужен мне, был нужен мне внутри. Нужно почувствовать, как он кончит внутри меня. Я уже была такой влажной.
Я смогла расстегнуть свои шорты, позволяя им и моим трусикам скользнуть по ногам, а потом стянула через голову топ.
Наши раздевания казались безумными, беспорядочными. Безудержными в жажде контакта кожа к коже.
Наклонившись, он поднял меня и через несколько шагов опустил на кровать. Я расправлялась с его ремнем, пока он снимал жилет и галстук. Когда я вытащила ремень, мои пальцы коснулись его твердой длины. Всё внутри сжалось в нетерпении.
Прошло несколько недель с тех пор, как он был внутри меня, и мне безнадежно хотелось его.
— Да к черту, — выпалил он от раздражения, ослабляя галстук и рывком срывая его через голову.
Пуговицы заняли вечность, пока я поглаживала его длину, сжимая ее, легко касаясь головки. По нему прошла дрожь, глаза потемнели. Он перестал расстегивать рубашку и вместо этого стянул ее через голову, затем спустил свои штаны.
Мы не тратили времени зря. Я едва успела отползти назад, чтобы дать ему пространство, чтобы забраться, когда головка его члена прижалась ко мне.
Дыхание затуманилось, и я резко вдохнула, когда он полностью погрузился в меня одним движением. У меня сорвался долгий низкий стон, прежде чем он отпрянул, а потом опять толкнулся вперед и вышел обратно.
— Это мое, — прорычал он, вновь вторгаясь. — Ты моя. — Еще одно движение бедрами. — И я никогда не дам тебе уйти вновь.
— Никогда.
Он установил потрясающий ритм, который заводил меня всё больше и больше с каждым толком.
— Черт, Гэвин!
— У нас есть большой дом без мебели. — Он поменял положение бедер, вторгаясь глубже. — И я хочу заполнить его нашей семьей.
Стон сорвался с моих губ.
— Да.
Его темп ускорился, дальше и дальше увлекая меня в сладкое безумство. От напряжения напрягся каждый мускул, пока все мои стеночки не сжались вокруг него.
Он застонал надо мной, его лицо исказилось, когда он вторгся в меня в последний раз, член дернулся внутри от сильного напора струи спермы.
Наши взгляды встретились, мы оба тяжело дышали. Это было всё, чтобы мне понадобилось, чтобы вспомнить нашу связь.
— Я люблю тебя, — произнесла я.
Его взгляд смягчился, и кончиками пальцев он поглаживал мою щеку.
— Я всегда буду любить тебя и буду верен тебе.
Гэвин изменил всё в моей жизни. У меня был свой путь, а он разрушил его. Затем вновь выстроил его больше и лучше, чем был раньше. Путь, который мы пройдем вместе.
Жизнь не всегда складывается так, как ты думаешь. Моя жизнь стала доказательством существования сказок и судьбы.
Гэвин Грейсон разрушил мир и подарил жизнь.
И самую неожиданную любовь моей жизни.
Пентхаус
Три недели спустя…
Когда я вернулась на работу, Гэвин сделал одну вещь, которой грозил в тот день, когда я устроилась в «Кейтс»: он разослал письмо по компании. Конечно, в нем не было ни слова о том, что мы встречаемся, зато было объявлено о нашей помолвке, к письму прилагалось наше фото с благотворительного мероприятия.
— Что сегодня по плану на доставку? — спросил Гэвин, открывая коробку с кухонными принадлежностями.
В следующие выходные после нашей помолвки мы отправились по мебельным магазинам, чтобы прикупить необходимое и переехать в наш дом. Гэвин также сделал запрос на отправку своих вещей из Нью-Йорка.
— Дай посмотреть, — ответила я, доставая телефон из заднего кармана. Пролистала входящие письма. — Сегодня диваны для гостиной, несколько кресел, пара столов и две кроватные рамы.
Я любила наш дом. Пусть он и был пустым, зато нашим. Не отель, не тесная квартира, а дом, который мы выбрали в качестве пары. Место для нас — для жизни и построения семьи.
Понадобилось почти две недели, но, в конце концов, показатели железа в моей крови вернулись к нормальным, и все симптомы пропали. Осталась только утренняя тошнота, вызванная нашим маленьким растущим орешком.
Раздался звонок в дверь, и я подпрыгнула.
— Должно быть, доставка. — Дойдя до двери, я отперла замок и открыла дверь.
Но по ту сторону оказался не доставщик мебели, а пятидесятидвухлетний мужчина с редеющими каштановыми волосами.
— Пап?
Он улыбнулся мне, широко разводя руки.
— Эмма-медвежонок!
В ту же секунду я обхватила его руками и крепко обняла. Мой папа. Мой папа.
— Ох-ох! — Он смеялся, но по тому, как сжимал меня, я понимала, что он также сильно скучал по мне.
Прошло столько лет, а я обожала его объятия.
— Эмма?
Повернувшись, я увидела маму, которая стояла позади папы.
Слезы наполнили мои глаза.
— Мама. — Я крепко обняла ее. — Что вы здесь делаете?
— Гэвин не сказал тебе? — спросил папа.
Гэвин? Что мой жених натворил за моей спиной?
