семье Ворониных есть ряд правил, главное из которых — не компрометируй идеальность «святого» семейства. Тут никому не важна искренность, если ты ведешь себя в рамках приличия, установленных кем-то, когда-то давно.
Делаю вид, что равнодушна к происходящему, а внутри ликую, что, хотя бы сегодня, Артур один. Испытываю облегчения от того, что мисс «вся из себя» сегодня на мужчине не виснет.
А ведь он даже не взглянул на меня. Ни разу. Будто меня здесь и нет. Смазано поздоровался, как-то со всеми сразу. Это приветствие вполне вписалось в рамки установленных правил. Единственное, что не вписывается, это моя реакция на мужчину, который мне не принадлежит.
Спустя два часа и чертову кучу танцев, которые Артур танцует с кем угодно, кроме меня, я почувствовала себя полной кретинкой. И с чего решила, что у него все еще остались ко мне чувства? Зачем напялила эти дурацкие туфли? Он даже не посмотрел на мои ноги. Конечно, зачем ему? У него в собственности личная фотомодель с идеальными ногами и фарфоровой кожей. Которая еще и намного меня моложе. Нашу разницу в десять лет никаким макияжем не смазать.
Боже, какая же я дура! Думала, что он все еще любит. Как раньше. Но это не так.
Все так похоже на точно такой же день рождения два года назад. Но все совершенно не так.
Тогда он был мой. Я чувствовала это кожей, слышала во властных нотках голоса, когда он говорил со мной.
Теперь же все иначе.
Как раньше уже не будет.
Никогда.
Он изменился. Я заметила перемены еще во время завтрака, в день нашего приезда, когда увидела его в компании Милены. Того Артура, с которым связано столько горячих воспоминаний, больше нет. Вместо него — еще один Воронин, правильный и до зубовного скрежета идеальный. Странно, а ведь раньше я даже не задумывалась, что именно его несоответствие с идеальными родственниками и нравилась мне больше всего.
Тогда он был другим.
Теперь же к нему не подкопаться. Говорит правильные вещи, безупречно вписывается в компанию и обсуждает котировки акций. Я даже не знала, что он что-то в этом понимает. Научился за два года? Стоп! Кажется, Глеб говорил, что его брат заканчивал один с ним университет. Значит, он мог еще тогда быть таким? Мог, но не стал.
А теперь он изменился. В нем будто погас внутренний огонек, от которого я раньше сходила с ума. Да что уж греха таить, даже сейчас, стоит вспомнить того Артура, как внизу живота разгорается пожар.
Он не смотрит на меня. Я же, наоборот, все время поглядываю в его сторону. Так, будто имею на это право. Будто он все еще мой.
Глеб отходит с группой мужчин к столу с закусками. А я иду в дамскую комнату. Поправляю макияж и возвращаюсь в зал. Краем глаза подмечаю, что Артур выходит на веранду. И, не задумываясь, бегу за ним.
Ну, как, бегу. С трудом ускоряю шаг, стараясь не грохнуться на высоченных каблуках. А это, надо сказать, совсем не просто. Ну, ничего, я справлюсь.
Артур вышел из дома, он идет по дорожке, вдоль которой красиво посажены цветы. Наверняка, у садовника ушла масса времени на то, чтобы создать такую красоту. Но сейчас не это волнует меня. Я инстинктивно тянусь к мужчине, который слишком быстро продвигается вперед. Спешу следом, но никак не могу догнать.
— Артур! — окликаю его.
Он останавливается. Поворачивается. Видит меня, бровь удивленно ползет вверх. Но теперь уже не убегает. Это обнадеживает. Расправив плечи и подняв повыше подбородок, гордо иду к нему. Грациозно вышагиваю своими длинными ногами. Ну, как мне кажется. На деле же моя бравада заканчивается тем, что платформа неуклюже подворачивается и я со всего размаху падаю на колени.
— Ай! — вскрикиваю, выпрямляя саднящие коленки.
Они ободраны, даже кровь выступила. Блть, что за дура! Вечно попадаю в дурацкие ситуации из-за своей глупости. И что мне теперь прикажете делать? Радоваться, что мои ободранные об асфальт ноги в этих дурацких туфлях выглядят особенно длинными?
Пока я с досадой дую на ушибленную коленку, Артур опускается на колени рядом со мной. По выражению его лица ничего не поймешь. А вот мне до чертиков хочется прочитать его мысли. Не задавая вопросов, он подхватывает меня на руки и куда-то меня несет.
— Куда ты…? — спрашиваю его.
— Нужно обработать рану, — спокойно заявляет мужчина. — Держись крепче. Не хватало тебе еще и на задницу упасть.
От его слов вспыхиваю, как спичка. Замахнувшись, ударяю его кулачком в грудь. Но, вместо ожидаемого извинения, получаю невнятное рычание в свой адрес. Мужчина немного подкидывает меня на руках, заставляя меня инстинктивно вцепиться в его плечи, чтобы не свалиться.
Он несет меня в дом через небольшую дверь в кухне. Странно, но тут никого нет, даже прислуги не видно. Думаю, именно на это Артур и рассчитывал, когда решил пойти этим путем. Мы поднимаемся по лестнице, он заносит меня в одну из комнат. И я сразу узнаю спальню мужчины. Однажды мне уже пришлось тут ночевать. Но тогда все было по-другому.
Артур опускает меня на кровать. Сам идет в ванную, я слышу, как из крана бежит вода. Возвращается ко мне мужчина с влажным полотенцем в руках.
— Потерпи немного, — говорит, прикладывая полотенце к больной коленке.
— Ай! — вскрикиваю. — Щиплет!
Артур хмурится, и, едва касаясь, стирает кровь с ранки. С таким сосредоточенным лицом, словно космический корабль в космос запускает, не меньше. Его пальцы нежно проходятся по моей лодыжке, будто невзначай. А у меня от этого движения даже дух перехватило. Сердце гулко стучит в груди, ударяясь о ребра. Каждое прикосновение ощущается, как электрический разряд, разносящий жар по всему телу.
— Ты хотела что-то мне сказать? — спрашивает Артур неожиданно.
Да, кажется, хотела. Я многое хотела тебе сказать. Хотя бы о том, что два года, не переставая, о тебе думала. Но сейчас, когда у меня появилась возможность все высказать, язык будто прилип к небу.
— Я…, — мямлю в ответ. — Да, … хотела….
Он не отрывает взгляд от моих колен, продолжая аккуратно обтирать ранки.
«Как с малым ребенком возится», — мелькнуло в голове, и я смутилась еще больше. Вспомнила, с каким трепетом Артур относится к Никите, даже не зная о том, что это его родной сын.
— Как ты? — спрашивает мужчина.
