Бейб и Габриэль кинулись на помощь, помогая подруге слезть со стола.
— Ты моя пьяная сучка. — Это оскорбительное слово Габриэль произнесла удивительно нежно, словно утешая ребенка. — Ставь ножки на пол, вот так. Все в порядке, детка?
Голова у Лары уже начинала кружиться.
— Я твоя сучка? — переспросила она. — Ты так сказала?
— Да, детка. — Габриэль покровительственно обняла ее за плечи. — Ты — моя сучка.
Лара потянулась к Бейб:
— Тогда ты — моя сучка.
— Что я слышу? Самая белая из всех девчонок пытается говорить как черная, — с удивлением воскликнула Бейб.
Взрыв смеха потряс комнату, и пижамная вечеринка понеслась дальше.
Припоминая опыт предыдущей тусовки в доме Угрозы Взрыва в Ист-Хэмптоне, Лара обследовала мини-бар в поисках баночки «Ред булл». Бейб возилась с музыкальным центром, настраивая радио на станцию с хитами 90-х. Из динамиков полился микс нон-стоп, пробудивший в них воспоминания об университете. «Шуп» в исполнении «Соли и Перца». Регги-композиция «Ю-Би Форти». Женский гимн «Я не хочу ссориться» Тины Тернер.
Габриэль заказала в номер кучу деликатесов — почти все, что значилось в меню. Они жадно пробовали каждое блюдо, но чтобы впитать весь алкоголь, наполнявший их желудки, требовалось слишком много пищи.
Медвежонок следил за происходящим; но старался не попадаться на пути резвящихся девушек.
Тележку с едой и напитками вкатили в спальню к Габриэль. Затем все разделись до белья, влезли в громадные футболки (спасибо Угрозе Взрыва) и завалились на гигантского размера кровать, чтобы продолжить обжорство.
Бейб обмакнула здоровенный кусок омара в растопленное масло, затолкала его в рот и тут же потянулась за бутылкой шампанского. Увы, она была пуста.
— У меня вопрос к Ларе.
Габриэль удивленно приподняла идеально выщипанные брови.
Лара ощутила смутное беспокойство: неизвестно, какой шпильки можно ожидать от подруги.
— Мы уже слышали, как ты произносишь «мать их», так что, надеюсь, ты продолжишь эволюционировать в сторону распущенной девчонки, которая, как все мы теперь знаем, погибала в этой аристократической скорлупе. — Бейб усмехнулась и покрепче перехватила горлышко бутылки. — Я слышала, что у Хоакина Круза огромный член. Ты единственная в этой комнате, кто знает наверняка.
Лара села на кровати. Несмотря на то что она была пьяна, она все же почувствовала себя обиженной. Щеки ее порозовели.
— Я не могу обсуждать подобные вещи! Независимо от того, сколько выпила!
— Но мы же твои подружки-сучки, — подначивала Габриэль. — Только намекни. Ну давай же, это ведь пижамная вечеринка. На них всегда говорят о мужчинах и сексе, так принято. Думаю, это даже нечто вроде неписаного закона.
Лара закрылась ладонями, потом долго то убирала руки, то вновь пряталась за ними, прежде чем выдавить:
— Он огромный. — И зарылась лицом в подушки. Визг и смех были ей ответом.
— У Джейка тоже здоровый, — сообщила Бейб. — Но этот член теперь из области воспоминаний. Больше никогда не позволю ему даже приблизиться.
Лара приподнялась, ее игривое настроение пошло на убыль.
— Я тоже. Речь не о Джейке, конечно. О другом козле. Как там его?
Бейб и Габриэль внимательно смотрели на Лару. Она рассказала им о соперничестве между Хоакином и Эдди Аззаром и их ублюдочной забаве в Интернете.
— «Клуб знаменитых кисок»? — изумленно переспросила Бейб. — А как насчет «Общества подлых членов»? Вот ведь свинья, женофоб. Боже, должно быть, его мать жестоко обращалась с ним в детстве. Иначе откуда такое презрение и ненависть к женщинам? Особенно мерзко, что он скрывает это за обаянием и своими чарующими манерами.
Лара покачала головой:
— Я чувствую себя несчастной бедной женщиной, у которой обманом выманили последнее.
— Ты не должна себя так чувствовать, — решительно заявила Бейб. — Это не тот человек, на которого смотришь потом и удивляешься: «О чем я, черт побери, думала?» Хоакин очень умело нажимает на самые чувствительные кнопки. Я видела, как он ведет себя на вечеринках. Нужно быть абсолютным бревном или лесбиянкой, чтобы не отреагировать. А как секс с ним?
— Мир переворачивается, земля уходит из-под ног, — равнодушно отозвалась Лара.
Бейб пожала плечами:
— Что ж, значит, все не так уж плохо. Я порой спала с козлами, которые и в постели были просто отвратительны. Вот это, понимаю, досада. Осознать, что ты прошла через ад, а в результате не можешь рассчитывать даже на скромный оргазм.
— Ты переживаешь из-за этого веб-сайта? — спросила Габриэль.
Лара промолчала, но факт оставался фактом: ее терзал настоящий страх.
— Не волнуйся. Я позабочусь об этом гребаном сайте, — заявила Бейб.
Лару озадачил ее уверенный тон.
— Что ты имеешь в виду?
— У меня есть знакомый хакер. Он помогал мне установить программу для передачи фото-файлов. Этот парень может все. Я попрошу его взломать сайт, уничтожить его и оставить персональное сообщение этому сукину сыну.
Лара не удержалась от улыбки:
— Но разве это законно?
— Технически нет, — согласилась Бейб. — Так же как и жульничество с налогами. Я до сих пор каждую поездку на отдых записываю как деловые расходы. Расслабься. Это фигня. Мой приятель может пробиться сквозь любую защиту. Но, держу пари, их сайт — дешевая любительская работа. Считай, что он уже не существует.
Лара благодарно улыбнулась Бейб. Однако кое-что ей все же хотелось выяснить. Это могло несколько омрачить дружескую атмосферу, но она все же решила воспользоваться моментом:
— Кажется, Дин Пол одобрил идею издания твоей книги.
— Какой еще книги? Его семейка положила конец всем проектам.
Лара и Габриэль обменялись многозначительными взглядами.
— Мамочка-кинозвезда оказалась настоящей козырной картой. Но сегодня вечером мы разобрались с этим, так что теперь между нами все нормально. С моей стороны это была жалкая попытка срубить деньжат. Признаю. Но я считаю, что имею на это право. А он, думаю, понимает, откуда я родом.
— Все к лучшему, — сказала Лара. — Твоя первая книга должна стать отражением твоего стиля и твоего таланта. Если бы эта книжка вышла, думаю, со временем ты бы пожалела об этом. Особенно учитывая, какую реакцию она вызвала в колонках светских сплетен. Ты же художник, Бейб. Талантливый художник. Я всегда думала о тебе именно так.
Бейб криво улыбнулась:
— Господи Иисусе, я так долго занималась поденщиной, что забыла, что это значит — быть художником. — Она повернулась к Габриэль. — Что-то ты притихла.
Та сидела с блаженной улыбкой.
— Я просто слушаю. И мне это так нравится. Я имею в виду нас. Все защитные барьеры отброшены… и мы здесь… друг для друга. Не могу объяснить словами. Но это просто здорово.
