Но я получаю совсем не то, чего хотела. Теперь-то я могла бы это предвидеть.
Голос, который я слышу у двери в переговорном устройстве, принадлежит вовсе не Фионе, а Стюарту. И даже стоя внизу, через потрескивание и посторонние шумы, я улавливаю, что там, наверху, что-то случилось. Я сразу поняла это.
— Стю, это я.
— Впускаю.
Когда я добираюсь до лестничной площадки, где живет Фиона, сердце у меня падает.
Здесь наверняка произошло что-то ужасное.
Как правило, у психологов не хватает времени, чтобы развивать в себе шестое чувство. Кроме того, они говорят, что человеку и пяти вполне хватает. Экспериментально было доказано, что это действительно так. Но сейчас я сомневаюсь в этом. Конечно не в данный момент, не теперь, когда я начинаю пробираться в какое-то темное и неведомое пространство. У меня возникает какое-то неприятное ощущение, граничащее со страхом, и кожа покрывается мурашками.
Дверь открывается, и я вижу Стюарта, вернее, кого-то или что-то, что находится внутри Стюарта.
— Что такое? Что тут произошло? Где она? — я сыплю вопросы один за другим, не дожидаясь ответов.
Я вхожу в квартиру, и Стюарт отстраняется, давая мне дорогу. По гостиной как будто прошлось торнадо. Все предметы либо разбиты, либо валяются на полу. Либо и то и другое сразу. Словно в программе криминальных новостей.
Жирная черная земля из цветочных горшков с юккой мрачными шрамами пересекает блестящий паркет гостиной. Сами растения и черепки валяются рядом с торшером (который, в паре с телевизором, уцелел здесь среди полного разгрома).
Высокая подставка для CD-дисков опрокинута, так же, как и громоздкий самодельный книжный шкаф. У моих ног валяется экземпляр «Как иметь то, что вы хотите (и хотеть то, что вы имеете», с обложки голливудской улыбкой скалится автор. Другие книжонки из серии «Помоги себе сам» и справочники по психологии разбросаны вперемешку с землей и осколками стекла.
— Какого…
Мне страшно. Мои мысли мелькают, как строчки из репортажа в «Дейли Мейл».
«Я являюсь свидетельницей последствий беспощадной кражи со взломом, — проносится у меня в голове, — предпринятой бандой молодежи, у которой от героина заклинило мозги, и они искали средства для добычи новой дозы наркотиков». Однако, немного поразмыслив, я прихожу к выводу, что это не так. Ничего не пропало. Все, конечно, перевернуто, но остается в пределах квартиры.
И тут до меня доносится какой-то странный звук. Какое-то тихое страдальческое поскуливание. Оно исходит из спальни. Что-то внутри меня переворачивается, я испытываю приступ тошноты. Кажется, с того момента, как я переступила порог этого дома, прошла уже целая вечность, и я попала в параллельную вселенную. На самом деле я здесь всего несколько секунд. Десять, не больше, если уж быть до конца точной.
Пошатываясь, я направляюсь в спальню, следуя за молчаливым Стюартом, и понемногу картина событий начинает проясняться. Плач-поскуливание исходит от Фионы. Она лежит на кровати, поверх одеяла, лицом вниз, и откровенно рыдает. Волосы ее, всегда причесанные и аккуратно уложенные, теперь растрепаны. Сама Фиона одета в один халат.
Поняв, что в комнате присутствую я, или просто осознав, что тут есть кто-то посторонний, она пытается успокоиться. Я вижу и слышу, как она сдерживает себя, все глубже зарываясь лицом в одеяло. Тем не менее у нее пока что ничего не получается — слезы продолжают душить ее.
— Фи, это я, Марта. — Она ничего не может еще мне ответить, и я вопросительно смотрю на Стюарта. Его глаза тоже на мокром месте.
— Что тут произошло? — негромко спрашиваю я.
Я уже представляю, что это могло быть, и все же его ответ бросает меня в дрожь:
— Карл, — гневно выдыхает Стю. — Это все натворил Карл.
Правда, его короткая фраза не до конца проясняет ситуацию, и тогда Фиона, немного успокоившись, садится на кровати. Увидев ее лицо, я невольно вздрагиваю, из моего рта вылетает сдавленный вскрик.
Лицо ее изуродовано.
Куда исчезла матовая мягкость ее кожи? Пурпурный синяк у левого глаза и розовый шрам на щеке. На лбу красуется больничная повязка, один глаз совсем заплыл.
Но самое страшное — то, как она смотрит на меня. Нет, это не она, во всяком случае, это не тот взгляд, к которому я так привыкла. Ее глаза, вернее, один глаз, тот, который еще способен что-то видеть, выражает смирение, будто он устал притворяться. Фиона кажется мне далекой и какой-то нереальной. Глядя на опущенные, скорбно застывшие уголки ее рта, я начинаю думать о том, что она больше никогда не сможет улыбаться.
Я подхожу к ней и неуклюже забираюсь на кровать. Я обнимаю ее, а она опускает голову мне на плечо. Я очень осторожно держу ее, как драгоценный предмет, который может разбиться при одном неверном движении.
— Прости, — почти беззвучно шепчет она. — Прости меня.
Я печально гляжу на массажную щетку на тумбочке, ту самую щетку, которой столько раз приходилось играть роль микрофона. Перед моим мысленным взором возникает другая Фиона: она все на той же кровати, но она задорно поет под пленку-видео, стараясь подражать мимике Элвиса. Меня одолевает чувство ностальгии, и я кусаю губы, чтобы не расплакаться самой. Вот что может наделать с человеком предмет, который мы с ней почти что «одушевили».
В комнате повисает напряженная тишина, но уже через некоторое время Стюарт начинает рассказывать, что же все-таки у них тут произошло.
— Это все он. Прибежал, как полоумный, избил ее, потом разгромил всю квартиру. Проклятый наркоман!
Я вижу, что Стюарта трясет от страха и гнева одновременно, пока он говорит мне все это. Фиона поднимает голову и вытирает слезы.
— Когда ты сюда пришел? — спрашиваю я Стюарта, стараясь говорить спокойно.
— Спустя полчаса после того, как все это случилось. Мне позвонила Фи, и я тут же примчался.
В течение десяти последующих минут он уже посвящает меня во все подробности этой жуткой истории, а Фиона иногда поправляет его, а время от времени просто издает нечеловеческие стоны, от которых кровь стынет в жилах.
В общем, дело было так. (Я постараюсь быть объективной и не приукрашивать события.) В начале недели Фиона неожиданно обнаружила, что Карл тайно снимает деньги с ее банковского счета и тратит их на кокаин. Она и раньше знала, что у него еще существует «проблема» с этим делом, но не представляла себе, какой размах она может принять. После нашей вечеринки она решилась поговорить с ним начистоту. Как вскоре выяснилось, Фиона совершила непоправимую ошибку. Карл разъярился, и в приступе злости сначала разнес всю квартиру, а потом переключился и на Фиону. Он схватил ее за волосы и швырнул на пол. Несчастная женщина поднялась на ноги. Голова у нее кружилась. И она еще не до конца понимала, что происходит. Но этим Карл не ограничился. Он поволок ее (опять же за волосы), через гостиную на кухню. Здесь он ударил ее и истерично захохотал. Фиона плакала и умоляла пощадить ее. Тогда он снова ударил ее, и она, отлетев в сторону, сильно стукнулась о плиту. Фиона опять очутилась на полу, а кухня ходила ходуном у нее перед глазами. В этот момент Карл расстегнул ширинку и достал свой пенис. Он собирался изнасиловать ее, но, к счастью, почему-то передумал.
