В парадной за консьержа на этот раз сидел, уткнувшись в телефон, малахольного вида парень. Поднял голову, посмотрел безучастно, и снова нырнул обратно в интернет. Пройдя мимо него, я вызвал лифт.
Ну… момент истины?
То, что происходит нечто нештатное, я понял, как только оказался на пятом этаже. Из коридора доносились не слишком дружелюбные мужские голоса.
Дверь квартиры напротив площадки была распахнута настежь. Надя с закрытыми глазами сидела у стены на корточках. Рядом стояла, прикрыв рот рукой, симпатичная толстушка. Славку я заметил не сразу: за дверью его не было видно. Равно как и Лисицына, которого тот прижал к стене, шипя что-то свирепое прямо в лицо.
Твою мать, это вообще когда-нибудь закончится?!
Я быстро сунул в руки толстушке цветы и пакет и отодвинул Славку в сторону.
- Я справлюсь.
Лисицын был не то чтобы в дрова, но вполне так под мухой. Несильный удар под дых его успокоил. Закрутив воротник рубашки и перекрыв кислород, другой рукой я завел за спину и крепко сжал его руки. И погнал, подталкивая сзади, к лифту. Локтем нажал кнопку, впихнул внутрь, притиснул в угол.
- Я ведь тебя предупреждал, нет?
Он невнятно выматерился и попытался достать меня ногой, но не получилось. Зато схлопотал еще. Как и куда надо бить, чтобы не осталось пригодных для снятия следов, отец меня в свое время хорошо научил.
Вытащив из лифта, я проволок Лисицына мимо консьержа на крыльцо и пинком скинул со ступенек. Когда увидел, как тот скатился и замер кулем, внутри все оборвалось. Неужели шею свернул? Но он медленно встал, дотронулся до разбитой губы, сплюнул кровь.
- Ты ведь сам упал, Андрюша, правда? – ласково спросил я, глядя ему в глаза. – И учти, эта наша встреча – последняя. Или же… предпоследняя, но лучше не стоит. Все понял?
Буркнув что-то себе под нос, Лисицын медленно побрел по проезду к проспекту. Я еще постоял, посмотрел ему вслед и пошел обратно. Дверь квартиры была все так же открыта, и Надя все так же сидела на корточках, прислонившись к стене прихожей. Славка сердито пытался убедить ее в чем-то, а подружка топталась рядом с букетом.
Зайдя в прихожую, я захлопнул дверь. Надя подняла голову, посмотрела снизу вверх. Я подал руку, она встала и уткнулась носом мне в грудь.
- Ну все, все, - я гладил ее по спине, по волосам. – Больше он не придет.
- Надеюсь, ты его не того? – поинтересовался осторожно Славка. – Не превысил пределы самообороны?
- Нет. Он просто случайно немножко упал с крыльца. Но мы же все видели, что сам и случайно, правда?
Надя еще сильнее прижалась ко мне, и я почувствовал себя полным идиотом. И шепнул, слегка прикусив мочку ее уха:
- Надюш, крошки с утра во рту не было. Жрать хочу, как сволочь.
Она всхлипнула, засмеялась.
- Идите за стол. Остыло уже все. Я сейчас.
- Подожди, - я взял у толстушки розы и пакет. – С днем рождения!
- Спасибо, Денис, - Надя поцеловала меня в щеку.
- Давай, Надь, я в воду поставлю, - подруга снова забрала у нее букет. – Кстати, я Варя.
- Очень приятно, - кивнув, я снял куртку и туфли.
- Денис, там тапки синие, - тут Надя покраснела и быстро добавила: - Это моего папы.
Спасибо, родная. Я даже и подумать не успел, что это тапки Лисицына. И вообще я в курсе, что он тут бывал не раз и не два. И вообще…
Плевать!
Девушки пошли на кухню, а мы со Славкой в комнату, где был накрыт стол и тихо играла музыка.
- И что? – спросил я, покосившись через плечо на дверь.
- Да ничего, - поморщился он. – Надька, видимо, подумала, что это ты, понеслась открывать, даже в глазок не посмотрела. Ну он ввалился и наговорил… всякого. А я мясо с кухни тащил, так что замешкался. Вынес его в коридор. А тут и правда ты. А у тебя как?
- Да… полна жопа огурцов. Ничего, отвертимся. Но ты прав, с международными надо что-то делать. Есть у меня одна идейка…
Тут Надя с Варей вернулись, и передо мной оказалась тарелка, куда они в четыре руки принялись накладывать все подряд. Славка взял бутылку вина, собираясь налить мне, но я возразил:
- Девчонкам плесни, я за рулем.
Он изумленно вскинул брови, недвусмысленно транслируя:
«Ты что, куда-то сегодня собираешься ехать, идиот?!»
Эх, если б все только от меня зависело…
Разговор не очень клеился. Варя и Славка многозначительно переглядывались. Надя помалкивала, уставившись куда-то в мировое пространство и улыбаясь растерянно. Наконец Славка поднялся.
- Надюш, прости, мне еще к Маринке заехать надо. А то не пустят на ночь глядя.
- А чай? – встрепенулась Надя. – И торт?
- Можно сухим пайком. И Маришке кусочек.
- Слав, до метро подбросишь? – Варя тоже встала. – Спасибо, Дюша. Мои там, наверно, уже полкана по следу пустили. Завтра позвони. Обязательно.
Я вышел со всеми в прихожую, Надя притащила два пакета со всякими коробочками, отдала Славке и Варе. Все попрощались, дверь закрылась. Мы остались вдвоем.
Господи, как же я ждал этого, как давно хотел! И оказалось, что ни о чем не нужно говорить, ничего выяснять. Надя взяла меня за руку, и мы вернулись в комнату. Колонки едва слышно напевали хорошо знакомое:
And when the rain begins to fall,
I’ll be the sunshine in your life.
You know that we can have it all
And everything will be alright…[2]
Это была не та чумовая песня из старого космического боевика, а сравнительно новая рэп-версия с медленным и немного печальным припевом, от которого по спине бежали мурашки.
- Каждый раз, когда идет дождь, я вспоминаю, как ты пришла ко мне, - я обнял ее, коснулся губами виска. – В Змеином мху. Вечером.
- И я… - Надя опустила глаза. – И еще как ты подвез меня. В тот день, когда в аварию попала.
Я вдыхал свежий горьковатый запах ее волос, и у меня кружилась голова. Это было похоже на сон, когда отталкиваешься от края пропасти и паришь над ней, и от восторга захватывает дух. Плавный изгиб ее талии и бедер под руками – я помнил все, каждую ее впадинку и складочку, да, вот так, с первого раза, как будто она была со мной всегда.
Закрыв глаза и чуть приподняв голову, Надя тянулась навстречу. Ее губы зовуще приоткрылись, но я намеренно обходил их, покрывая легкими, нежными поцелуями щеки, лоб, веки, чувствуя дрожь ресниц. Я не дразнил ее, нет. Просто желание было другим – больше нежности и тихой радости, чем страсти.
- Денис… - она порывисто вздохнула и открыла глаза. – Я… завтра уезжаю. Утром.
Это было как оплеуха. Может, мне показалось? Может, ослышался?
- Что?! Куда?
- В Сочи. Одна. Послушай… пожалуйста, выслушай меня. Мне надо сейчас побыть одной. Пожалуйста, пойми! – Надя положила ладони мне на грудь и смотрела умоляюще. – Я… хочу быть с тобой. Но столько всего было за последнее время. Каждый день. Чего я только не передумала. Даже сегодня… - она зябко передернула плечами. – Я хочу начать все… с чистого листа. Сейчас еще слишком… не знаю даже, как сказать. У меня как будто внутри ободрано все. Дай мне немного времени.
- Да все понятно, - вздохнул я. - Ты хочешь подумать в одиночестве и чтобы я ждал тебя здесь, как Хатико.
Ее глаза мгновенно налились слезами.
Так бы и треснул себя по башке! Кретин, мать твою.
- Наденька, милая, - я крепче прижал ее к себе. – Прости, не хотел тебя обидеть. Имел в виду, что, конечно, буду ждать. Сколько надо, столько и буду. А получилось как-то по-дурацки. Словно с упреком.
Я ведь и правда понимал ее, как ни было это грустно. По большому счету, и мне не помешало бы встать на паузу. Слишком остро и болезненно все получилось для нас обоих. Остановиться. Перевести дух. Отпустить прошлое. Открыться для будущего. Но с этим пониманием боролось нежелание расставаться с ней. Даже ненадолго. В тот момент, когда она сказала, что хочет быть моей.
Какая все-таки человек жадная скотина! Никогда не доволен тем, что имеет. Всегда ему мало. Еще несколько часов назад я даже мечтать боялся о том, что она скажет такое. А сейчас меня грызло то, что придется ждать. Снова ждать. Но разве был выбор?
