Я хорошо помнила тот день, когда случайно – хотя случайностей не бывает – встретила Мишу на улице, а потом понеслось… Оказывается, родня все это время жалела о том, что наши дороги разошлось. Только, зная меня, не понимали, какую кривую кобылу выбрать, чтобы подъехать…
Отец встречал меня слезами. И слов не понадобилось. Мы все друг другу сказали крепкими объятиями.
Я вернулась зализывать душевные раны туда, где мне были рады больше всего, – в лоно семьи.
– Пойдем, продрогла уже, – сказала бабушка.
– Остыла? – спешил к нам Никита. – Тогда харэ уже здесь дурь выветривать. Сляжешь с бронхитом – втройне противнее станешь, терпи тебя потом.
В дом я ехала барыней – на горбе среднего брата.
Потом меня все же заставили выпить чаю, чтобы согреться, заправиться оладушками и овсяной кашей. Только после этого родители отпустили нас с детьми в город. Братья тоже разъехались.
Муся и родители традиционно провожали нас на крыльце дома, чтобы так же дружно встретить в следующие выходные. Или раньше.
Через полчаса я уже въехала в город.
Услугами личного водителя теперь я пользовалась очень редко, давно научилась хорошо водить да и полюбила это дело. Но работа Славе, с которым за эти годы мы стали почти что друзьями, тоже нашлась.
Он был толковым. Поэтому со временем возглавил отдел безопасности моего фонда. Теперь этим делом я занималась изредка, доверив почти все хорошей команде профессионалов, которую удалось собрать.
У меня же не так давно появилось дело по душе, которое приносило мне радость и заставляло чувствовать вкус жизни. Поэтому остальной бизнес, что все еще на мне числился, воспринимался только средством для основного заработка.
– Алло? – ответила я на звонок, прервавший мои размышления.
– Котенок, ты уже вернулась?
Динамик в моем телефоне оказался слишком хорошим, поэтому о конфиденциальности разговора можно было только мечтать.
– Буэ, – послышалось от Руси.
На заднем сиденье дочь активно изображала тошноту, а Сашка потешался над очередной ее выходкой.
– Въехала в город, отвезу детей в школу и сразу на работу, – ответила я Вершинскому – своему долгосрочному любовнику, бросив неодобрительный взгляд на Русю.
Дочь плохо относилась к моим романам. Жутко ревновала, я уже к этому привыкла и хоронить себя заживо в расцвете сил не собиралась. Моя жизнь не ограничивалась домом и работой, мне нравилось чувствовать себя желанной женщиной.
– А я хотел предложить тебе позавтракать вместе в твоем любимом ресторане, – сказал мужчина. – Совсем никак не вырвешься?
Наши отношения с Павлом длились последние шесть месяцев и полностью меня устраивали. Переходить на новый уровень, съезжаться или узаконивать эту историю я не спешила. Хотя Вершинский был готов к переходу на более серьезный уровень, я это чувствовала.
– Прости, после выходных у меня всегда завал. Ты же знаешь.
– Знаю, – вздохнул Павел. – Мне досталась женщина-трудоголик.
– Можно подумать, ты из другой породы, – хмыкнула я.
Вершинский держал рекламный бизнес, посредством него мы и познакомились, когда мне понадобилось продвинуть на рынке свою школу танцев. И как-то легко у нас закрутилось… Паша отыскал ко мне подход, только вот к Русе не сумел. Хотя на последнее я уже вообще не надеялась, дочка у меня была со сложным характером. Вся в меня.
– Ради тебя я готов пересмотреть свои привычки, – сказал Вершинский.
– Очень хочу это увидеть, – рассмеялась я.
– Тогда предлагаю заменить завтрак совместным ужином в ресторане, – тут же воспользовался моментом мужчина. – Вечер для меня ты же сможешь выделить?
– Буэ-э, – опять напомнила о себе дочь.
– Конечно, смогу, – согласилась я, не считая нужным обращать внимание на ее кривляния. – Вышли мне адрес и время сообщением.
– С нетерпением буду ждать момента, чтобы тебя увидеть, милая.
– Я тоже, – улыбнулась я и завершила разговор. Как раз и к школе подъехали, я остановилась на парковке. – Выгружайтесь и рюкзаки не забудьте.
– Я не собираюсь терпеть лошадиную морду этого твоего за ужином, – выдала мне Руся.
– Во-первых, у людей не бывает морд, – строгим голосом начала я. – Во-вторых, Паша так же далек от лошади, как мы от Парижа. В-третьих, тебе терпеть ничего не придется.
– Ты не пойдешь? – выгнула бровь дочь.
– Почему же? Это ты не пойдешь, за неимением приглашения. Так что успокойся и сосредоточься на школе.
Руся скривилась.
– И ты оставишь меня одну? – Ее возмущение было наигранным. – Мне же только шесть лет!
– Еще вчера я слышала эту фразу в несколько ином варианте, – хмыкнула я, заглушив мотор. – «Мне же уже шесть лет. Я не маленькая!» – кричала ты, когда я запретила вам кататься на снегоуборщике.
Руслана зыркнула на меня грозным взглядом из-под бровей.
– У тебя слишком хорошая память для женщины среднего возраста, – буркнула она.
– У тебя слишком длинный язык для девочки, которая ни разу не испробовала метод воспитания родительским ремнем. Учти, чем сильнее он развязывается, тем ближе ты подбираешься к исправлению этого моего упущения.
– Ты не опустишься до варварских методов воспитания, – выдала моя чрезмерно умная и наглая первоклассница.
– А ты меня провоцируй почаще и увидишь.
– О, родители приехали! – обрадовался Сашка поводу перевести тему разговора в более безопасное русло.
Краем глаза я заметила припарковавшийся внедорожник семейства птичьих.
Саша понесся к семье.
– Заберу тебя после школы, ты же не забыла, что…
– У меня тоже отличная память, помнишь? – пошевелила бровями Руся.
– Надеюсь, и чувство самосохранения такое же. Не влезь никуда и веди себя хорошо.
– Собирать неприятности с понедельника – плохая примета, – закатила глаза моя дочь и выпрыгнула из машины.
Я поспешила следом.
Руслана махнула рукой Марго и Грачу и понеслась вместе с Сашей в школу.
– Я вас об этом не просил, – послышался возмущенный вскрик Богдана – первого сына моей подруги. – Мог бы спокойно добраться на метро.
– Да ты даже названия улицы, где живешь, не знаешь, – закатила глаза Марго. – Добрался он бы, ага.
– Ты особенно в меня веришь, я знаю, мать года.
Марго поджала губы.
– Извинись, Богдан. Так нельзя разговаривать с матерью, – нахмурился Грач.
– А ты мне вообще даже не отец, чтобы указывать, – Богдан фыркнул и двинулся к группке подростков, которые стояли на крыльце.
На лицо Димы после этих слов я даже смотреть не стала, иначе бы сердце защемило. Он ведь воспринимал Богдана как сына…
– У вас тоже утренний разбор полетов? – спросила я, едва подошла к друзьям.
– Меня точно добьет этот его переходной возраст или токсикоз, – выдала моя подруга вместо приветствия. – Помяни мое слово. Сашка хоть у вас не чудил?
Естественно, про историю со снегоуборщиком я умолчала.
– Был паинькой, – заверила ее я, но, судя по выражению лица Марго, не особо она мне и поверила.
– Мне срочно нужен чай и круассан с шоколадом, чтобы восполнить потерю нервных клеток, – заявила подруга. – Ты со мной?
Я зыркнула на часы.
– Только если в «Вишенке» перед моим клубом, иначе не успею на занятия.
– Как скажешь, тренер будущих чемпионов, – согласилась Марго. – Поезжай, Дим, я буду с Васей, потом вызову такси.
– В твоем положении, – начал было Грач, но был перебит.
– В моем положении, которое еще даже незаметно, вредно нервничать без повода. Так что не доводи.
– Понял, – пробурчал Дима. – Сам заеду, куда скажешь, только позвони.
– Если я когда-нибудь забеременею в четвертый раз, то учти, Грач, рожать будешь сам, – авторитетно заявила моя подруга мужу.
– У меня нет необходимых комплектующих, чтобы справиться с этим процессом, – хмыкнул он, обнимая Марго.
– Нет ничего невозможного для злой женщины, милый, – проворковала она. – Я больше не поведусь на твое нытье о дочке, понял?
– Больше и не надо, в этот раз точно будет девочка, я знаю, – улыбнулся Дима.
