— Ты его узнала? Ванька тебя не обидел? — отчеканил Артем.
— Нет, не узнала. Тарасов из-за этого расстроился. Ну да ладно… Ты дома? — перевела разговор.
— Да, недавно пришел, — пробубнил Романов, а я снова услышала звон посуды.
Скорее всего, брат собирал осколки с пола.
— Мы с твоей мамой с утра приготовили первое и второе, а еще испекли пирог с мясом, так что поешь, как следует, — строго велела.
— Не маленький, разберусь, — хмыкнул Артём, а я улыбнулась.
Не хотелось, чтобы он питался перекусами и портил себе здоровье.
Мы перекинулись парой фраз и завершили разговор. Я невольно улыбалась, сжимая в руке телефон. Душу затопили теплые и приятные эмоции.
Стоило переступить порог дома, как оказалась под пристальным взглядом Артема. Вздрогнула от неожиданности.
— Напугал, — пробурчала, скинув с ног босоножки.
— Что от тебя хотел Тарасов? — потребовал ответа брат.
— Понятия не имею, — беззаботно пожала плечами. — Он, узнав о моей амнезии, растерялся… Нет, не так. Впал в ступор.
Романов сканировал меня взглядом, прищурился и голову склонил набок.
— Ну что? — не выдержала я, скрестив руки на груди. — Если хочешь, что-то спросить, то не тяни. Прогулка меня вымотала, хочу пораньше лечь спать.
— И ты ничего не почувствовала, когда увидела Ивана? — с подозрением спросил брат.
Я закатила глаза.
— Тёма, если бы не знала, что ты мой брат, то подумала бы, что ты ревнуешь, — фыркнула. От моих слов Артем опешил, а потом нахмурился.
— Не говори ерунду, просто у меня в голове не укладывается… Ты так сильно любила Тарасова. Я был уверен, что увидев его, ты все вспомнишь. А мне бы не хотелось, чтобы ты с ним снова начала встречаться. Прости, я знаю, что не имею права лезть в твою личную жизнь… Просто не хочу, чтобы все повторилось… И…
— Знаю, что ты меня любишь, понимаю, как ты переживаешь за меня. Не волнуйся. Обещаю тебе, что эту жизнь я проживу правильно, — перебила брата, вставив свою пламенную речь.
— Да уж постарайся, — выдохнул Романов, развернулся и пошел к себе в комнату, а я направилась к себе.
После того, как приняла душ, переоделась, вытянулась на кровати и взяла телефон в руку. Искусала ноготь на большом пальце, пока решала: отправить сообщение Виктору или нет. Хотела поблагодарить его за цветы. Взвешивала все за и против, и все же нажала на кнопку отправить.
Через полминуты мне пришел ответ.
«Я рад, что ты получила цветы. Весь день о тебе думал. Хочу тебя увидеть».
Решила, что не стоит такому человеку писать явный отказ, поэтому ответила так, чтобы не обидеть.
«Я сообщу тебе, когда появится свободное время».
«Хорошо, буду ждать».
Улыбнулась. Мне нравилось, что Громов не давил, не настаивал, держал дистанцию. Не могла понять, почему такой серьезный мужчина, как Виктор, так сильно был привязан к той Яне из прошлого? Прислушалась к себе. Ничего. Ни одного воспоминания. Тяжело вздохнула. Обняла подушку, закрыла веки и мгновенно провалилась в сон.
«Я ощутила резкий прилив сковывающего волнения, мысли вылетели из головы. Смотрела оцепеневшим взглядом на водную гладь, на сильное течение, которое раскачивало рыбацкие лодки. Всматривалась в синеву, глубина пугала своей темнотой. Легкие скрутило жгутом, а сердце билось так, словно содрогалось в конвульсиях. Я взялась за поручень и перекинула ноги через ограждение. Позади меня стоял гул машин. Порывы ветра трепали мои волосы, часть которых выбилась из-под резинки, отчего хвост казался растрепанным. Яркий, пугающий момент, который будоражил память непрошеными воспоминаниями. Я отпустила руки и полетела вниз. Душу словно вырвало с корнем, нет ни печали, ни сожаления, лишь пустота. Синева манит, притягивает и в тоже время кажется холодной и чужой. Удар… Вода подобна асфальту… Твердая, беспощадная… Боль… Казалось она везде. Горела каждая клеточка, мое тело в отместку не подчинялось мне. Не могла пошевелиться. Я, как мусор, покачивалась на волнах, а потом тело пошло камнем на дно. Мокрая, холодная, пронизывающая до костей вода, окутала и потащила вниз. Сквозь приоткрытые веки смотрела во тьму. Бездна затягивала меня, и я чувствовала, как смерть дышала в затылок. Она пришла за мной. Я ощущала ее холодное дыхание, но не сопротивлялась. Ждала ее, как ждут друга… Нет страха, нет сомнений… Легкие горели от нехватки кислорода, один вдох и захлебнусь, но я почему-то этого не делала… Я предала собственное тело, в отместку оно посылало мучительные импульсы, заставляло корчиться в агонии. Еще немного… Еще чуть-чуть — и всему придет конец. Чьи-то крепкие руки ухватили меня за шкирку, как обычно поднимают котят. Сильный рывок. Вода отступила. Не могла пошевелиться, ведь боль сковала тело, зато все слышала. Затуманенным взглядом зацепилась за лицо незнакомца.
— Твою же мать! Да, что же это ты творишь? — рявкнул мужчина, а я его больше не видела. Тьма возникла перед глазами. Бездна снова подкралась, ухватила за щиколотки и тянула вниз. Чьи-то влажные губы прикоснулись к моим. Легкие получили крупицу кислорода. Стук сердца все тише и тише, а крик мужика все громче и громче. Я уже не разбирала слов. Я протянула руку смерти. Однако ощутила сильный толчок, и тело непроизвольно вздрогнуло, и снова тьма. Искра пробежала по телу и прикоснулась к сердцу. Стук в ушах не давал покоя, не позволял уйти за грань. Я больше ничего не чувствовала, лишь пустота. Приоткрыла веки. Ослепленная ярким светом лампочек, заметила добрый взгляд. Он приковывал, гипнотизировал, умолял остаться и не покидать этот мир. Стало тепло.
— Птичка, только не смей умирать в мою смену, — услышала шепот мужчины.
Голос ласковый, убаюкивающий, я расслабилась, однако ощущала дыхание смерти. Закрыла веки, и снова темная мгла манила к себе, зазывала, а тихий мужской голос приказывал бороться и не сдаваться. Что-то холодное, мокрое, скользкое, словно щупальце осьминога, окутало меня с ног до головы и тянуло туда, где не было места свету, где не существовало надежд, а была лишь тьма…»
Окно с грохотом распахнулось, на улице лил дождь, а раскатистый грохот содрогнул воздух. Я завизжала, подпрыгнув на кровати. Прижала к себе одеяло и не могла набрать в легкие воздух. Меня трясло, а сердце колотилось. Липкий страх окутал душу. Смотрела лихорадочно в окно, где сверкала молния, и тяжело дышала. Уловила движение, до разума не сразу дошло, что это Артем. Брат подскочил к окну и закрыл его, а потом запрыгнул ко мне на кровать и сжал в своих крепких объятиях. Я дрожала так, словно побыла на двадцатиградусном морозе без одежды. Зуб на зуб не попадал. Уткнулась носом в горячую мужскую грудь и зажмурилась. Артем поставил подбородок мне на макушку и осторожно гладил ладонями по лопаткам.
— Тише… Все хорошо… Сон приснился или ты грома испугалась? — прошептал он, бережно убрав волосы с моего лица.
Я смотрела на Романова сквозь пелену, сон не отпускал. Или это воспоминание?
— Не хочу умирать, — с отчаянием прошептала, вцепившись пальцами в плечи Артема. — Смерть… Она была рядом, я чувствовала ее…
Я дышала прерывисто, как будто стометровку пробежала. Легкие горели, а сердце ускорило ритм, билось неестественно быстро.
— Тише… Яночка… Ты не умрешь, слышишь? Все позади, я тебя никому не отдам, — пообещал Романов, поцеловал меня в макушку. — Ты что-то вспомнила?
— Мне приснилось, как я упала. Страшно. Это очень страшно. Я не хочу умирать… Зачем я прыгнула? — шептала с отчаянием, заглатывая воздух между фраз.
До меня дошло в полной мере осознание того, какую ошибку я совершила. Что я натворила? Нельзя лишать себя жизни, ни при каких обстоятельствах! Жизнь — это ценный подарок свыше. Страшно подумать, что было бы, если бы осталась парализованной, или превратилась бы в «овощ». Почему я не решила свои проблемы иным путем? Артем бы помог, как сейчас помогает мне. Какая же я глупая! Ведь так нельзя!
Артем сглотнул, и у него сбилось дыхание.
— Тебе надо успокоиться. Сейчас принесу лекарства, — уверено сказал Романов, а я вцепилась в него крепче, чтобы не смог уйти, чтобы не бросал меня одну.
