Что обязательно должно было дойти, сука, до меня в первую очередь.
Начинаю закипать, от этого всего.
– Я ненавижу ложь. В любом ее проявлении. Ненавижу людей, которые пытаются обвести меня вокруг пальца, а тем более, если у них это получается.
– П-п-понимаю.
– Все-таки понимаешь? Это хорошо дружок. Это очень хорошо.
Встаю со своего места и прохожусь по кабинету медленным шагом, останавливаясь позади его кресла.
Не шевелится. Мне кажется, что и не дышит тоже.
Резко обхватываю тонкую шею рукой и прижимаю его мордой к столу, так что получается нехилый такой удар.
Начинает скулить, как щенок. Пытается вырваться.
– Тогда, тебе не составит труда ответить мне на очень важный, с некоторых пор вопрос, и постараться напрячь, свои ебаные мозги, дабы вспомнить, как можно больше деталей.
– Хорошо, хорошо я отвечу. Задавай вопрос, – выкрикивает, как только я сильней сжимаю пальцы.
– София приходила в офис, четыре года и восемь месяцев назад, обрати внимание, как много мне удалось запомнить из нашего с ней разговора. Рассказала тебе о том, что беременна от меня и попросила передать мне. Напряги мозги и напомни, что ты мне тогда сказал?
– Я… я сказал, что она пришла и стала закатывать истерику, чтобы ее пропустили. Что она признавалась в любви тебе. Обещала всех уволить. И передала, что будет ждать тебя.
– Как думаешь Рома, насколько сильно отличается, твое сообщение и ее? Простой вопрос.
– Отличается. С-с-сильно.
– И вот тут главный вопрос – какого хуя, ты мне соврал? – не сдерживаюсь и бью ему в ребра.
Снова воет.
– Отвечай на мой вопрос.
– Я подумал, что она врет.
– Снова ошибка, – новый удар. – Ты не должен был думать мудило. Ты, должен был сказать. Проследить, – удар. – Удостовериться, – третий.
– Я вообще не должен был о ней говорить. Ты сам приказал.
– Но ты, блядь, умудрился. Вот только передал совсем не то, что должен был.
Падает на пол, как только отпускаю его.
– Ты лишил меня сына на четыре года, сука, – ору ему в лицо, когда он перекатился на спину и смотрел зареванными глазами.
– Я думал, что она, как Ира, – кричит в ответ.
– Четыре ебаных года.
Отхожу и понимаю, что я не меньший мудак. И только я во всем виноват.
Я не должен был ее отпускать, вот и все.
Слышу шум за дверью и после этого ко мне в кабинет влетает София.
Оценивает обстановку и бросается к пацану.
– Ты убил его?
– Нахера он мне нужен. Просто дал немного по ребрам.
Громко выдыхает, отходит от него и смотрит на меня.
– Ты не приехал, – говорит с обидой.
– Прости зайчонок. Я уже выходил, как этот появился. Хотел быстро закончить и бежать к вам.
"Господи, какая же она красивая. Такая милая".
София
Залетаю и вижу Марка, набыченный и вздыбленный какой-то, перевожу взгляд и вижу этого дохляка.
Первая мысль: «Не успела!»
Подбежала к нему, живой.
Выдыхаю с облегчением и не знаю, что делать дальше.
Роман встает и кое-как держится на ногах.
Если бы он не посмотрел на меня своим наглым взглядом, я бы, наверное, промолчала, но меня взбесило его надменное лицо.
– Как ты мог? Как ты мог лишить ребенка отца?
– Я же сказал тебе, – хрипит еле слышно, – что всегда буду на его стороне и буду защищать. Был уверен, что ты такая же сука, как та.
– Ты мог просто попросить доказательств.
– Пфф, ну да…
– Ты же сам рос без родителей, Рома. Речь о малыше. Даже, если бы я оказалась лгуньей, ты не имел права так поступать с моим ребенком.
– Да пошла ты… – не договаривает, как его сносит кулак Марка.
Вижу, как он заносит руку для второго удара, но я подлетаю и останавливаю его.
– Хватит. Достаточно.
– Сука.
Отходит в угол комнаты подальше от него.
– У тебя полчаса, на то, чтобы убраться из города и вообще этой области. Узнаю, что ты еще тут, тебя не найдут. Никто и никогда. Я не шучу. Даже несмотря на то, что никто и не станет искать.
Меня саму ударяют эти слова, но моего сына никто не пожалел. А он единственный, о ком я думаю всегда.
Служба охраны вытаскивает мерзавца, и я падаю в кресло. Прикрываю глаза, потому что устала и морально, и кажется, что физически не меньше.
– София, – отрезвляет меня тихий мужской голос где-то рядом.
Смотрю в его сторону и вижу стакан воды.
– Спасибо.
Выпиваю половину и встаю, чтобы уйти.
Придерживает за локоть и немного тянет на себя.
Не сопротивляюсь, но близко не подхожу.
– Марк, я же просила. Говори, что хочешь, и я пойду.
– Ты знаешь, чего я хочу, – хрипло выдает он.
Теряюсь от этого звука, такого гортанного мужского голоса. Его голоса…
Но я не имею на это права. Он на меня тоже не имеет прав. Мы не должны продолжать то, что разбило однажды меня и мое сердце.
– Прости, но я не нуждаюсь сейчас в деньгах, а по-другому, ты меня никогда не получишь. Вспомни свои слова.
Разворачиваюсь и ухожу, боясь, что накатывающие в глазах слезы не размоют вид и я не упаду.
Снова я чувствую эту боль. Ту, которая меня ранила настолько глубоко, что я не подозревала, какой бездонной может быть наша душа.
Я имею право на счастье? Имею ведь?
Ну так почему его нет? Да, отталкиваю Алексея, но на земле миллионы мужчин, а ты, глупое сердце мазохистки желаешь именно того, кто любит издеваться и раздирать в кровь, почти зажившие раны.
На следующий день, мы решили поехать на маршрутке с Игнатом. Он любитель общественного транспорта. Марк обещал подъехать к нам в кафе, как решит свои дела.
– Здравствуйте. Простите, что так поздно.
– Ничего страшного, вы не последние.
– Иди ко мне мой сладкий, – сынок протягивает свои маленькие ручки ко мне и обнимает. Поднимаю его и кружу. – Ну что? Поедем к бабушке?
– Даааа.
– Тогда побежали, – беру за руку, и мы направляемся на выход из садика, помахав на прощание воспитательнице.
Проходим наш привычный путь к остановке. Конечно, не самое удобное место, приходится огибать целый многоэтажный дом, но этот садик лучше, чем, тот, что находится рядом с домом. Тут и программа лучше и мне от работы, не так далеко забирать сына и ехать к маме, а после все домой. Если мы на такси, то выходим через другой вход, где удобный подъезд для машины.
– Игнат, ты хорошо покушал в садике? Или, как обычно ждешь, когда бабушка накормит?
– Ел, и Малина со мной.
– Из одной
