нет. Включаю Нетфликс, смотрю новый сериал про шведского принца, но на сюжете сосредоточиться не могу — то и дело проверяю время. Мясо разогреть можно, это не страшно, а медовик станет ещё сочнее, так что всё хорошо. Богдан предупредил, что будет поздно, его не в чем упрекнуть.
Десять, одиннадцать, полночь. Телефон молчит. Меня уже бьёт мелкая дрожь, мысли дурацкие в голову лезут. Вдруг он сейчас с Агатой? Богдан разозлился на меня из-за утреннего ультиматума, а его бывшая воспользовалась ситуацией и соблазнила его прямо в кабинете. Да нет, это бред! Я должна быть мудрее, спокойнее, должна доверять своему мужу безоговорочно.
Только мы так мало друг друга знаем…
Наконец в полпервого ночи открывается дверь. Я бегу в коридор, чтобы встретить Богдана. Он немного пьян, его выдаёт мерцающий блеск в глазах. Видит меня, улыбается краешком рта.
— Говорил же, не жди меня.
— Я тебе ужин приготовила.
— Я не голоден, — отрезает он. Улыбка сползает с его лица, взгляд становится холодным. Мы в ссоре, я помню, но всё равно внутренности кровоточат от его безразличия.
— И даже медовик не попробуешь?
— Может, завтра.
Он идёт в ванную, закрывается там надолго. Я выключаю телевизор, гашу свет на кухне и, немного подумав, раскладываю диван в гостиной и достаю из шкафа новое постельное бельё. Я пригрозила Богдану тем, что мы будем спать отдельно. Логично, что в гостиной должна ютиться я, а не он. Диван вполне комфортный, не в этом суть. Просто я в очередной раз осознаю всю бредовость собственного поведения. Но врождённое упрямство не позволяет мне вслух признать свою ошибку.
Богдан застывает в дверях, я чувствую его взгляд каждой клеточкой тела. Глаза не открываю, пусть думает, что я сплю.
Раздаётся тяжёлый вздох, шаги удаляются, на кухне щёлкает свет. Я сажусь, обнимаю себя за колени, вслушиваюсь в каждый звук. Вот брякает тарелка, а теперь включается микроволновка. Запах печёного мяса доносится даже до гостиной. Богдан всё же решил попробовать мою еду.
И такая терпкая сладость, такое пронзительно-щемящее нежное чувство охватывает меня, что вздохнуть невозможно, а в глазах застывают слёзы. Он не голоден, но всё равно ужинает. Я поставила ему ультиматум, а он не кричит, не ругается, не бухает с горя, как мой папа. Кажется, я вытянула счастливый билет. И собственными руками его разрываю на мелкие кусочки.
Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем из кухни доносится шум воды, а затем Богдан выключает свет в коридоре. На этот раз он не застывает в дверях гостиной, идёт мимо. Ложится спать без меня. Я губы кусаю до крови, чтобы в голос не разреветься. Наша размолвка даётся мне тяжелее, чем я думала.
Но прийти к нему сейчас и извиниться — значит, дать добро на то, чтобы он и дальше работал вместе с Агатой. А я этого не хочу! Обнимаю подушку, с головой прячусь под одеяло и пытаюсь заснуть. Получается у меня только под утро. А когда я открываю глаза — сразу чувствую, что в квартире больше никого нет.
И такое одиночество вдруг меня накрывает, что хочется плакать. А ещё включить плаксивую мелодраму и целый день смотреть, как у других людей замечательно складываются отношения.
Захожу на кухню. Медовик наполовину съеден, от мяса и салат ничего не осталось. Тарелки чистые, на столе лежит записка.
«Спасибо за вкусный ужин».
Богдан верен себе. Всегда благодарит меня за приготовленную еду. Какая же я всё-таки дура! Иду в спальню, падаю на кровать и вдыхаю терпкий аромат любимого парфюма. Надо что-то делать со своим упрямством, иначе папа окажется прав — так и до развода недалеко.
27
— Второй вариант мне нравится больше, — говорю я Наталье, мастеру-визажисту, которую посоветовала мне Анна Викторовна.
— Да, я тоже так считаю, — кивает девушка.
Я уже полдня в салоне красоты торчу: высидела два часа маникюра и педикюра, ещё столько же ушло на холодный ботокс для волос, и вот теперь мы определились с макияжем. Наталья сделала акцент на глаза, чуть изменила форму бровей — и произошла настоящая магия. Моё лицо изменилось, стало выразительнее, ярче. Если бы не ссора с Богданом, я бы радовалась ещё больше, а так улыбаюсь своему отражению и от всего сердца благодарю Наталью. Мы договариваемся встретиться в субботу в десять утра. Сам праздник начнётся в четыре, мы всё успеем.
— Вы не против, если со мной ещё одна девочка будет? Она проходит у меня курсы свадебного макияжа.
— Нет, конечно, чем больше людей — тем лучше, — я ничуть не кривлю душой, потому что компания девчонок-визажистов меня совершенно не смущает. После знакомства с Евой мне хочется со всеми найти общий язык. Друзья — это здорово.
Из салона красоты я выхожу после обеда. Иду в ближайшее кафе, чтобы перекусить. Смотрю в окно на безоблачное небо, обращаю внимание на припаркованную напротив ресторана синюю машину. Она выделяется на фоне дорогих вычурных тачек. В центре города я такие редко вижу, всё-таки бедные люди живут в других районах столицы.
Допив кофе, с тоской смотрю на часы. Интересно, Богдан сегодня тоже задержится? И с кем он был вчера? Я долго верчу в руках телефон, но позвонить мужу так и не решаюсь. Вместо этого набираю Еву и выслушиваю её восторженный рассказ о вчерашнем свидании. Настроение улучшается, мне не хватало вот таких девичьих разговоров со сплетнями, шутками и поверхностными обсуждениями симпатичных парней.
Домой я собираюсь, когда за окном начинает темнеть. Такси останавливается на парковке, я благодарю водителя за поездку и ставлю ему хорошую оценку. Охранник, усатый седоволосый мужчина, приветливо мне улыбается. Я достаю ключи из сумки, случайно роняю их. Чертыхнувшись, поднимаю связку и краем глаза замечаю всё ту же машину, которая стояла напротив кофейни. Забавное совпадение. Такой огромный город, а чудеса случаются.
Богдан уже дома. Я цепляюсь взглядом за его обувь, и сердце тотчас заходится в бешеном ритме. Дыхание спирает, мысли путаются. Я могу подойти к нему, извиниться за своё глупое поведение, и мы снова начнём разговаривать друг с другом. Мне плохо
