Крис улыбнулся своей фирменной улыбкой и коснулся пальцами моей скулы. Я едва заставила себя не прикрывать глаза и не провалиться в воспоминания четырехгодовалой давности, когда сходила с ума по лучшему другу детства.
Я внимательно осмотрела парня: весь мокрый, все ещё в спортивной форме с капитанским номером за спиной. Девятый. Почему я запомнила его? Может, потому что все капитаны команды нашей школы носят этот номер или потому что это любимая цифра Криса.
– Я… это… – он осмотрел себя и вытер капельки пота со лба. – Извини, только с тренировки. Тренер весь день нас гонял, даже с уроков снял.
Вот почему я не пересекалась с Крисом весь день. Может, в следующий раз попросить тренера Маккейна, вы он вообще не выпускала капитана до вечера?
– Я хотел поговорить.
– О чем?
– О вчерашнем.
– Не думаю, что нам в принципе стоит говорить. У тебя есть девушка, я тоже несвободна. Давай жить своей жизнью и…
– А ты живешь своей жизнью?
Попытка вернуть все на круги своя утонула как титаник в Атлантике. Я снова чувствовала нестабильность, снова ощущала, что по ходила по лезвию ножа. Делала шаг за шагом и боялась пораниться.
Почему он путает меня в тот момент, когда я определилась со своей жизнью и зажила спокойно, забыв о боли предательства?
– Своей, не сомневайся! – я хотела уйти от него, но Крис вновь перехватил мою талию и прижал к стене, закрыв пути к отступлению двумя руками.
– Не говори, что вчера ты ничего не почувствовала?
Ничего…
– Твое сердце не билось слишком быстро, когда я коснулся тебя в танце.
Нет. Я хотела, чтобы ты исчез.
– И ты не ответила на мой поцелуй?
Нет! Это ты меня поцеловал! Я вообще этого не хотела! Ты заставил меня, вынудил! Ты… ты…
– Не обманывай себя, Эмс. Я чувствовал тебя. Пойдём со мной.
– Я не хочу никуда с тобой идти.
– Ты не хочешь или тебя не хотят видеть со мной?
Я не хочу. Я не хочу. Я не хочу.
Я не смотрела в его светлые глаза. Я боялась утонуть, и забыться. Боялась забыть причинённую боль и счастье, которое я вчера испытала. Эти качели от тотальной грусти до безумного счастья убивали меня изнутри. Ещё немного, и, чувствую, мне придётся обратиться к доктору.
– Крис, просто отвали, ладно? Вчерашний поцелуй был ошибкой. Твоя девушка наверняка будет волноваться и…
– Вот вы где? Крис, а я думала, когда ты приведёшь эту шлюшку для тик-тока, – довольно воскликнула Пенни, снимая нас на телефон.
Что? Шлюшку для тик-ток? О чем она?
– Пенни, какого черта? – выкрикнул Крис, однако не отнял у девушки камеру.
– Ты же сам просил заснять вас. Теперь вся школа будет знать, какая ты разлучница, Аманда Гранд!
Крис просил опозорить меня на всю школу? Это очередной подкол, которые я терпела последние два года в старшей школе? Он серьезно? Вчерашнее приглашение на танец, поцелуй, сегодняшние прятки за углом коридора, чтобы…
Черт, почему я сразу не догадалась?
– Здорово, – я оттолкнула сначала Криса, затем Пенни с ее навороченный последним айфоном, и покинула их.
– Эй, ты разбила мне камеру! – воскликнула позади Пенни. Да, я слышала звук битого стекла, но мне было абсолютно наплевать. Нужно было крепче держать телефон.
– Эмс, подожди! – ещё один знакомый голос раздался буквально за спиной. Крис хотел вновь перехватить меня за руку, но я тут же одернула ее и побежала на парковку. – Эмс, я хочу поговорить. Пожалуйста.
Я повернулась лицом м Крису настолько резко, что тот врезался в меня и четко произнесла:
– Не. Смей. Приближаться. Ко мне.
Я понеслась дальше, не слыша позади себя знакомых шагов. И правильно. Он не увидит мои слёзы обиды снова. Он предал меня, решил поиздеваться. Зачем? Хотел добить меня или отомстить за мое личное счастье?
Черт!
Я остановилась возле курилки, где никого не было, и втянула зажженную сигарету. Никотин не успокаивал, как раньше, а я нуждалась в успокоении и комфорте. Осталась предпоследняя. И я знала, кому предложить последнюю сигарету.
Я взяла в руки телефон, наплевав на множественные сообщения с оскорблениями (когда они успели выложить видео?), и набрала сообщение человеку, который меня точно не предаст:
Я: «Можно я переночую у тебя?».
– Я хочу переночевать в твоей комнате… с тобой…
Она смотрела на меня так пронзительно и умоляюще, словно ей это было нужно больше моего. Словно она желала оказаться со мной в постели как можно скорее. Или забыться после всего, что она пережила. Тяжело принимать правду и надеяться, что она окажется не столь горькой, однако она должна была увидеть хотя бы ее часть.
Ей еще многое предстоит узнать, но после того, как она все вспомнит, ей станет однозначно проще принять реальность.
– Уверена?
Вместо ответа она потянулась к моей шее и крепко прижалась. Я испугался, что она попробует снять маску или же разглядеть татуировку на шее, однако она уткнулась головой мне в грудь и даже не пыталась схитрить. Она играла честно, словно чувствовала, что еще рано. Ты почти все вспомнила, осталось совсем немного.
Я прижал ее в ответ, чувствуя исходящее тепло из ее хрупкого тела. Такая сильная, но в то же время уязвимая и слабая. До сих пор помню ее дерзкий язычок и неуправляемый характер. Я позволил себе маленькую слабость, позволил пустить ей слезинку, впитавшуюся в толстовку. Затем коснулся пальцами мочки ее уха, отчего Аманда задрожала, и тихо произнес:
– Ты знаешь правила.
Я достал из кармана черную материю и протянул в маленькие ладони. Аманда вновь подняла голову и взглянула на меня слишком устало, но решительно, прежде чем лишить себя зрения.
– Я вспомню что-то еще? – спросила она с надеждой в голосе.
– Все зависит от тебя, Карамелька. Идем.
Раз она хотела переночевать со мной, я это устрою.
Я резко поднял ее на руки и понес в особняк. Девочки из кухни окинули меня странным взглядом, но мне было абсолютно плевать. Я еле открыл дверь в комнату и аккуратно положил Аманду на кровать. Повязка не сползла, она не увидела меня, и я мог спокойно откинуть маску куда подальше, чтобы наконец-то впиться в полные, желанные губы. Со стоном, с привкусом страсти и боли, которую она хотела мне передать. Знаю, она сильно переживала и хотела забыться в моих объятьях.
Как
