и вовсе нужно поберечься…
– Да о чем вы?
– Так вы не знаете, – улыбнулась врач. – Вы беременны. Поздравляю.
– Я? – ошарашенно переспросила.
– Вы, вы. Так что насчет самочувствия?
– Да вроде нормально все… – растерянно ответила я, пытаясь принять новость.
– Хорошо. Тогда нужно будет еще сдать кое-какие анализы, и я назначу вам лечение… – Она еще что-то говорила, а я все прослушала. Потому что думала только о том, что у меня под сердцем рос малыш.
От любимого человека…
Между тем в дверь осторожно постучали. На пороге показался тот самый Волков.
– Добрый день, – отреагировала врач. – Я оставлю вас.
И по ее тону я сразу поняла – этот мужчина и здесь имел вес.
– Здравствуй, Стася, – произнес он, подходя ближе.
– Здравствуйте.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. А где Арес? Что с ним? – взволнованно спросила я.
– Тише! Он жив. Но пока находится в отдельной палате..
– А я могу его увидеть? – бесцеремонно перебила я его.
– Можешь, – вздохнул он. – Я отведу. Только… Он пока в коме.
– В коме? – у меня что-то оборвалось внутри. – Это из-за меня? Из-за той пули? – спросила дрожащим голосом я.
– Вероятно. – Закрыла ладонью рот, чтобы не закричать от отчаяния. – Тише! – повторил мужчина, поддерживая меня за плечи. – Он сильный. Выкарабкается.
– Можно мне к нему?
До палаты я шла, как в тумане. Стоило мне увидеть Астахова на постели, с подключенными проводами, как слезы новым потоком хлынули из глаз.
Очень медленно я подошла к нему – бледный, словно неживой. Перед глазами тут же встало его лицо в момент выстрела.
– Арес сильный, – настойчиво повторил Волков. – Он справится. Но и ты должна быть сильной, чтобы помочь ему.
– Чем? Что я могу сделать?
– Будь с ним. Если он правда дорог тебе, то будь с ним. Уверен, он это почувствует.
– А мне разрешат тут находиться? – опомнилась, когда Олег уже собирался уходить.
– Я обо всем договорился. Ваши палаты недаром рядом.
Он ушел, а я села на стул рядом и тихо заплакала. Мне хотелось столько всего сказать, столько всего выразить… Моя обида сейчас казалась такой ерундой, что было стыдно. Другие женщины? Пусть! Пусть он будет не моим. Но лишь бы жил! Лишь бы не уходил за грань, оставался собой…
Запоздало сообразила, что не спросила про ранение – что было задето, и в целом как его состояние, какие шансы. Все мысли были поглощены увиденным. Сердце разрывалось от боли за него. Только сейчас я осознала, насколько же важным для меня стал этот мужчина.
Я не знаю, сколько так просидела – час, может, два. За мной пришла та же врач и увела обратно в мою палату. Честно говоря, слушала я ее плохо. Кивала на автомате, а сама думала о том, как вернусь к Аресу. Весь мой мир сузился до этого мужчины.
– Стася, вам надо отдохнуть, – недовольно покачала головой врач.
– Да-да, я попозже…
– Если себя не бережете, то о ребенке хоть подумайте!
Пришлось согласиться – время было к вечеру. И хотя я пообещала, что буду отдыхать, все же сбежала к Аресу на часок перед сном. Он выглядел все так же. Конечно, за то время, что я отсутствовала, вряд ли случились какие то перемены, но я все же надеялась – что он откроет глаза, и все сразу наладится.
Глупая, наивная Стася, которая верила в чудеса. И несмотря на то, что уходила я от него с тяжелым сердцем, заснула в тот вечер довольно быстро. А снился мне мой любимый мужчина. Он и наша дочь, у которой были глаза – как у папы…
Следующую пару дней я провела практически целиком у постели Ареса. Только когда заходили его лечащий врач или медсестра делать уколы, уходила к себе. Ну и чтобы поесть или сдать анализы самой. Все остальное время сидела рядом с ним.
С мужчиной, который снова спас меня, закрыв собой. Помимо общей слабости, у меня появилась легкая тошнота. Отчего есть практически не хотелось. На что врач, конечно, очень ругалась.
Вот и сегодня я сидела в кресле рядом с постелью Ареса, держала того за руку, устроив голову на его же кровати, и говорила все, что накопилось во мне за это время.
О том, как скучаю, как люблю его. И как сильно прошу, чтобы он пришел в себя.
– Да я на все глаза закрою, – заверяла я. – Только поправляйся… Я жду тебя… Мы ждем…
Я правда старалась быть спокойной и не нервничать, но слезы навернулись сами собой. И я не заметила, как так и задремала, сжимая руку любимого. А разбудил меня щелчок замка. Я дернулась и обернулась, сонно моргнув.
В палате был Самедов. Он прошелся по мне оценивающим взглядом, и снова стало не по себе.
– Как он? – наконец спросил незваный гость.
– По-прежнему, – сдержанно ответила я. И только сейчас заметила, что в руках Ильдара была два стакана с кофе. Один из которых он протягивал мне. – Нет, спасибо. Мне сейчас не стоит… – я тут же осеклась, отводя взгляд. Но было уже поздно.
– Даже так, – задумчиво протянул он. – То есть надеешься сделать Астахова примерным папашей?
Я побледнела тут же. О таком я вообще не думала, но этот пренебрежительный, насмешливый тон… Я отлично помнила и взгляд, и слова Самедова до того, как он что-то вколол мне. И боялась. Боялась этого человека.
– Я ничего такого не думала, – сдержанно ответила, стараясь не показывать свои эмоции. – Просто хочу, чтобы он поправился.
– Тебе-то зачем теперь? Больше за тобой охотиться не будут. Все кончено.
– Это мое дело, – отвернулась я.
– Ребенок тоже твое дело? Снова сбежишь от него? Потому что других баб не простишь? – я резко обернулась, в ужасе уставившись на него.
– Ты… Подслушивал?!
– Ты бормочешь во сне, – снисходительно усмехнулся он.
– Я… Я не хочу, чтобы он себя ограничивал, – глухо произнесла, сама не зная, зачем. Меньше всего стоило бы доверять этому страшному человеку. Но слова вырвались раньше, чем я подумала.
– Похвально, – согласился Ильдар. – Но если он правда дорог тебе, не лишай его достоинства. – Я непонимающе уставилась на него в ответ. – Он должен сделать выбор сам. Как мужчина. Ты же собираешься скрыть от него ребенка. Его ребенка.
– Я еще не…
– Ты уже все придумала, – фыркнул Самедов. – Что-то накрутила себе в башке, сделав свои бабские выводы, – презрительно скривился он. – Мужик под пули залез, чтобы прикрыть твой зад, но тебя волнуют какие-то бабы в клубе. – Я покраснела от
