Я верчусь перед зеркалом и с удовольствием отмечаю, что животик немного округлился. Теперь его хотя бы видно. Сегодня мы с Володей узнаем пол будущего ребёнка. Мне совершенно не важно, кто у нас будет, но мужчины всегда мечтают о мальчиках. Я бы очень хотела, чтобы желание Володи сбылось.
За два месяца совместной жизни мы ни разу не поссорились! Хотя ладно, вру, были моменты, когда мы сильно спорили, я даже голос в пылу эмоций повысила, но до скандала не дошло. Володя больше не кричал на меня, не вёл себя, как твердолобый упрямый мужик, а прислушивался к моим словам и пожеланием. Я видела, что ему это сложно даётся, но он старается. И за это я люблю его с каждым днём всё сильнее.
Надо отметить, что беременность сделала меня не только плаксивой, но и капризной. Например, в еде. Меня тошнило буквально от всего на свете, кроме солёных крекеров и маринованных огурчиков. Каждое утро я бегала в туалет, а потом долго умывалась холодной водой, пытаясь прийти в себя. Токсикоз замучал, я стала ныть и просить Володю, чтобы он меня пожалел. Он исполнял любое моё желание. Даже среди ночи за клубникой однажды поехал. Ох, а я думала, что капризы беременных — это глупые выдумки.
Но кажется, моя слезливость, токсикоз и периодическое нытьё ничуть не смущают Володю. Он всегда держится спокойно и уверенно, благодаря чему я знаю, что всё будет хорошо. На сохранении я больше не лежала, анализы у меня отличные.
И даже с родителями отношения нормально складываются. Папа стал реже ходить на гаражи и нашёл себе новое увлечение. Он решил выращивать в огороде овощи и фрукты, поэтому целыми днями смотрит образовательные видео на эту тему. Мама же присмирела и больше не пытается убедить меня, что мы с Володей вот-вот расстанемся. Хотя он ей не нравится. Вот ни капельки не нравится, только я не знаю, в чём дело. Может, маму когда-то обидел богатый мужчина? Но спрашивать я об этом не буду, мы не настолько близки.
— Готова?
Володя заходит в комнату и рассматривает меня с лёгкой улыбкой на губах.
— Да. Как я тебе? — игриво подмигиваю ему и кручусь, чтобы он лучше разглядел моё платье.
— А разве ты не должна скрывать свой наряд аж до самой церемонии? — насмешливо интересуется Володя.
— Но мы же просто расписываться идём. Вот на свадьбе ты моё платье до самого последнего момента не увидишь! А когда увидишь — дар речи потеряешь. Обещаю!
— Верю, — он подходит ко мне и касается щеки. Произносит вибрирующим голосом: — Ты очень красивая.
— Спасибо, — до сих пор смущаюсь, когда он говорит мне комплименты. Надеюсь, однажды я это перерасту.
Мы долго спорили по поводу свадьбы. Володя хотел организовать шикарную выездную церемонию, пригласить в загородный ресторан кучу знакомых и коллег, но я была против. Само бракосочетание должно быть неким таинством, предназначенным только для самых близких людей. А потом можно гулять на полную катушку. И желательно тогда, когда у меня не будет беременного животика. Поэтому мы с Володей пришли к компромиссу — расписываемся сейчас, а свадьбу сыграем через пару месяцев после родов.
— Волнуешься?
— А ты как думаешь? — нервно усмехаюсь, пряча лицо на его груди. Слышу, как быстро колотится его сердце. Улыбаюсь. Сегодня очень важный день. Для всех нас.
— Мои родители будут вести себя адекватно.
— Я не сомневаюсь.
Так сложилось, что сегодня я впервые познакомлюсь с родителями Володи. Они не сильно горели желанием со мной встретиться, но хотя бы на церемонию согласились прийти. Я стараюсь не паниковать, это вредно для малыша. Однако полностью унять волнение не могу.
Ксюша ждёт нас внизу. Она тоже в новом наряде, довольная такая, улыбается и от нетерпения на месте подпрыгивает.
— А Лёва будет с нами? — спрашивает она в машине.
— Конечно.
Мы с Володей переглядываемся. Дети между собой хорошо общаются, и это греет мне душу. Как знать, может, в будущем они станут такими же хорошими друзьями, как мы с Ларой.
— Привет, систер. Отпадно выглядишь, — восхищённо кричит Лара и бросается ко мне с объятиями.
Я смотрю за её плечо и вижу сосредоточенное лицо матери.
— Неплохое платье, — словно через силу говорит она. — Только живот в нём видно.
— Это же прекрасно, — ничуть не обижаюсь я.
Обнимаю папу, у которого глаза на мокром месте. Хлопаю его по плечу, успокаиваю. Он отмахивается, дескать, соринка попала, ерунда.
Володя берёт меня за руку и ведёт в дворец бракосочетания. В главном зале я замечаю довольно ухоженную красивую женщину в старомодной одежде и высокого статного мужчину, при виде которого меня бросает в дрожь. Веет от него какой-то дурной силой и опасностью. Крепко сжимаю руку Володи, цепляю на лицо приветливую улыбку и здороваюсь с его родителями.
— Здравствуйте, Виктория, — сухо здоровается со мной Мария Александровна.
— Добрый день. Я очень рада с вами познакомиться! — восклицаю я. Это же родители Володи, я давно хотела их увидеть.
Мария Александровна кивает, скользит по мне изучающим взглядом и чуть кривит губы, когда замечает выпирающий живот. По сердцу словно тупым лезвиям проводят. Я не понравилась этой женщине.
— Здравствуйте, Роман Анатольевич, — обращаюсь к отцу Володи.
— Где будет проходить церемония? — осведомляется он, проигнорировав моё приветствие.
Холодок бежит по позвоночнику. Володя предупреждал, что его родители очень сухие и замкнутые люди. Но я не подозревала, что всё настолько плохо! И Роман Анатольевич вызывает во мне какой-то первобытный страх. Он похож на домашнего тирана. Боже, и откуда в моей голове такие странные ассоциации?
— Идём, — шепчет на ухо Володя, и мы заходим в роскошно украшенный зал, где должна пройти церемония.
Я чувствую поддержку самых близких мне людей, смахиваю слёзы счастья и улыбаюсь. Регистратор спрашивает, согласна ли я выйти замуж за Владимира Громова, на что я без малейших сомнений отвечаю:
— Да, согласна.
Мы обмениваемся кольцами, целуемся, смеёмся, принимаем поздравления от родственников. К дворцу бракосочетания подъезжает машина, чтобы отвезти гостей в один из ресторанов Владимира.
— Мы не поедем, — ставит нас перед фактом Роман Анатольевич.
Не скажу, что я сильно расстроена, однако у Владимира лицо меняется. Он кивает и сухо говорит:
— Спасибо, что приехали.
Да уж, как он выжил с такими безэмоциональными родителями? Ещё и хорошим человеком стал, и чувства свои научился выражать. Я очень им горжусь.
— А вы куда? — недоумевает мама.
Лара обо всём знает и подмигивает мне.
— У молодых свои заботы, — отвлекает она маму.
Ксюша машет нам рукой, а затем вновь пристаёт к Лёве. Настойчивая малышка.
Мы с Володей садимся в машину.
— Подожди, — останавливаю его. Тянусь к любимым губам за поцелуем, дыхание задерживаю.
— Хочешь поделиться своими впечатлениями? — усмехается он.
— Да, но не только… Я хочу сказать, что люблю тебя. Сильно-сильно!
Страшно первой говорить о своих чувствах, но мы только что поженились! Раньше надо было бояться. Теперь мы муж и жена, и между нами не должно быть секретов.
Володя прижимает меня к себе, целует щёки, лоб, подбородок, шепчет:
— Твои чувства взаимны.
Я не расстраиваюсь, морально была готова к такому ответу. Владимиру сложно говорить о любви. Это нормально. Он скажет три заветных слова, когда придёт время. Выбрасываю из головы посторонние мысли и обнимаю мужа за шею. Вдыхаю запах его горьковатого парфюма, исступлённо целую любимые губы.
Нас отвлекает телефонный звонок. Володя смотрит на экран, хмурится.
— Слушаю, — говорит он холодно. — Да. У неё другой номер... Когда именно? Ты уверена, что на этот раз не сбежишь? В третий раз Ксюша не выдержит… Хорошо, понял. Слушай, набери меня завтра, я сейчас занят. Пока.
— Каролина звонила? — уточняю я.
— Угу, — кивает Володя. — Она хочет позвонить Ксюше. Спрашивала её новый номер.
