удар. И не смей сматываться на работу.
Удар принимает на себя дома в основном Амиль. Мне, конечно, тоже достается фразами вроде "а ты тоже хороша, подписалась на эту авантюру" или "не стоило идти у него на поводу". Я отмалчиваюсь, изредка пожимая плечами. Но потом мама с тетей переключаются на насущные вопросы и начинают организацию банкета.
Зато от нас отстают. Времени не так и много, а они все хотят по высшему разряду.
Арина тоже долго вопит мне в трубку, но присоединяется к приготовлениям, когда я вклиниваюсь в поток ее гневной речи и успокаиваю, сказав, что платье она всё-таки наденет.
Друзья Амиля тоже не ожидали от нас такой прыти, но обещают обязательно приехать.
Суббота наступает совершенно неожиданно. Кажется, мы только вышли из зала в начале недели, а уже выходные.
Не успеваю позавтракать, как в дом, будто тайфун, влетает Арина с визажистом и парикмахером. Пока меня готовят в комнате под чутким руководством подруги, Аида командует во дворе. Ее голос иногда доносится через открытое окно, особенно когда она недовольна.
Всё-таки, как ни крути, а устраивают нам настоящую свадьбу. А из меня стараниями Арины делают невесту.
Я рассматриваю себя в зеркале под восторженные отзывы подруги, когда в комнату заходит Амиль. Одного взгляда хватает, чтобы Арина поняла: надо оставить нас наедине.
— Ты красавица, — говорит он, подходя ко мне с грацией хищника.
Я выставляю руку вперёд и качаю указательным пальцем.
— Амиль, нас ждут.
Тяжёлый вздох, будто бы думает сейчас: " Пусть бы они все провалились сквозь землю".
— Ксюша, — всё-таки перехватывает мою руку и притягивает меня к себе, — ты сделала меня самым счастливым мужчиной на свете. Я никогда не думал, что смогу кого-то так любить и от кого-то так зависеть. Ты меня приручила, околдовала, свела с ума. Я твой с потрохами, мой цветочек. Принимай.
В носу начинает пощипывать, а глаза уже на мокром месте. Наверное, лучше признание и придумать сложно.
Я провожу ладонью по щеке Амиля и отвечаю:
— А ты меня вытащил из ада, показал, что такое любовь. Я твоя до последней частицы души и до последней клеточки тела. А теперь возьми меня за руку, и пойдем в нашу счастливую и долгую совместную жизнь.
Эпилог
— Амиль, — зову мужа, заходя в кабинет, — ужин готов.
Он отвлекается от ноутбука, потирает лицо ладонями и, вздохнув, говорит:
— Ксюша, я же просил тебя… Зачем тебе на таком сроке крутиться у плиты? Я же предлагал нанять повара или заказывать еду из ресторана.
Опять начинается! Сколько раз объясняла, что я беременная, а не больная, все равно не понимает. Если я не буду хоть чем-то заниматься, то завою от скуки или просто свихнусь.
Тем более беременность моя протекает легко. Ничего не болит, токсикоза нет. И я совсем не устаю. В конце-то концов, я же не мешки таскаю, а всего лишь готовлю.
Сложив руки на груди, смотрю на Амиля и не выдерживаю.
— А вот мог бы меня тогда чем-нибудь развлечь. А то день тебя нет, с работы приходишь и снова дела, — тычу пальцем в ноутбук.
— Так-так, — улыбается Амиль, откатываясь на стуле чуть дальше от стола, — и кто у нас капризничает? Это известные капризы беременных?
— Это забота о твоём здоровье, — парирую в ответ. — Столько работать нельзя.
Амиль хлопает по бедру, приглашая меня сесть. Вот знает, как меня успокоить.
Устраиваюсь у него на коленях и обвиваю шею руками. Амиль гладит меня по спине, то задерживаясь между лопатками, то опускаясь к пояснице. Хочется свернуться от этих движений клубочком и урчать, как довольная кошка.
Вторая рука Амиля на животе. Он не упускает случая дотронуться, с тех пор как наш сын начал шевелиться. Вот и сейчас на лице мужа расплывается улыбка, когда он чувствует толчок.
— Боец, — комментирует, все ещё поглаживая мой живот.
— Есть в кого, — отвечаю я и тянусь за поцелуем.
Мы увлекаемся, забыв про ужин, но на столе начинает вибрировать телефон Амиля. Он нехотя прерывает поцелуй и со мной на руках подкатывается обратно. Смотрит на экран и говорит:
— Мариб как всегда. Знает, когда звонить не надо, но все равно звонит, — сдвигает слайдер и сразу же нажимает на кнопку громкой связи. — Дружище, если это не что-то срочное, то я тебя добавлю в черный список.
— Вот и помогай после этого людям, — ворчит Мариб, но по-доброму. — Я тут самым первым новости узнаю, хочу поделиться, а ты мне черным списком грозишь.
— Новости, надеюсь, того стоят? — спрашивает Амиль.
— Это насчёт Глущенко.
Услышав фамилию бывшего мужа, я непроизвольно дергаюсь. Надеюсь, он не откупился и не вышел на свободу. Если верить новостям, то его дело все ещё продолжается, суда не было пока. Но сам Толик дожидается приговора в стенах СИЗО.
Амиль смотрит на меня, будто спрашивая взглядом: "Будешь слушать?"
Я киваю, и тогда муж обращается уже к Марибу:
— И что там с ним?
— А нет больше Толика.
— В смысле? — вырывается у меня.
Смысл-то вроде и понятен, но, видимо, мозг не воспринимает информацию так.
— Ксюша, и ты здесь, — говорит Мариб. — В смысле, что умер он. Какая-то мутная там история, пока подробностей не знаю. То ли отравился, то ли помог кто. В любом случае проверка будет, а потом и я узнаю о ее результатах.
— Хорошо, звони, если что, — прощается Амиль и нажимает на сброс. — Ксюш, все в порядке?
Конечно, Толик редкостная сволочь и скотина, но смерти я ему не желала. Только ступор у меня не от этой новости. Как там сказал Мариб? То ли помог кто?
— Амиль, ты же к этому не имеешь отношения?
Боже, что я делаю? Что я говорю? Я сейчас практически обвинила своего мужа в организации убийства. Хотя ещё даже неизвестно, убийство ли это.
— Извини, — говорю, опуская взгляд
