злостью выговаривает он. – Я же сказал, без меня ни шагу. Ну что ты за непослушная девочка у меня такая, а?
– Я теперь всегда буду слушаться, обещаю, – поднимаю голову и смотрю в перекошенное лицо мужа.
Потом опускаю взгляд и вижу, что рука, зажимающая рану, слабеет и дрожит.
– Андрюш, тебе надо присесть.
– Нормально все, – цедит сквозь зубы.
– Идем.
Тяну его за собой к кухонному уголку и помогаю сесть на него. С громким “уф” Андрей опускается на сидушку и быстро моргает, как будто пытается навести резкость, но у него не получается.
– Андрюш, – прошу дрогнувшим голосом, – давай я вызову скорую.
– Мот скоро приедет, – еле ворочая языком, отзывается он. – Это пустяки.
Как только он произносит это, его глаза закатываются, и Андрей без сознания падает на кухонный уголок.
Месяц спустя
Андрей
– Потанцуешь со мной? – тяну за талию свою жену, отрывая ее от женской компании гостей.
– А тебе не будет больно?
– Это приятная боль, – подмигиваю Тине и увлекаю ее на площадку, на которой Агата с Матвеем и Ангелина с Димой покачиваются под приятную мелодию, звучащую из колонок.
– Тебя красит этот шрам, – Тина проводит пальчиком по свежей отметине, разделяющей мою правую бровь на две части.
– Все для моей любимой. С днем рождения, – нежно касаюсь ее губ своими.
Тина прижимается ко мне всем телом, а я целую ее в висок и бросаю взгляд на наш дом.
Мы почти полностью переехали сюда. Точнее, все организовали Тина с Матвеем и Пашкой, пока я валялся в больничке. Пашка пока поживет у нас, потому что в квартире Тины мы затеяли капитальный ремонт.
Моя малышка еще неделю плакала, приходя в себя после потрясения. Сейчас она уже более-менее оправилась, и я рад, что у нее куча забот по дому. Она все время кружит по нему, переставляя все с места на место. Без конца и края заказывает какие-то ложки-плошки-поварешки. Полотенца, подушки, постельное, шторы… В общем, ей есть, чем заняться и как отвлечься от пережитого.
– Андрюш, – зовет она и слегка отклоняется, чтобы заглянуть мне в глаза. – А у меня для тебя сюрприз.
– Какой?
Она кивает Агате, и та скрывается в доме. Тина, взяв меня за руку, ведет к столу. Усаживает на мое место и берет из рук Агаты подарочную коробку. Вся семья Громовых, которых мы пригласили на праздник, и остальные гости собираются рядом, а чувак с камерой наводит на меня объектив. Я хмурюсь, не понимая, что происходит.
Тина ставит передо мной на стол коробку.
– Малыш, ты перепутала. День рождения же у тебя, – растерянно улыбаюсь я.
– Открывай, – кивает она с ласковой улыбкой.
Прочистив горло, развязываю ленту на коробке, потом поднимаю крышку и заглядываю в нее. Разворачиваю упаковочную бумагу и пялюсь на… соску. Маленькую такую, детскую. Точно такую же, какую тягал Илюха.
Нахмурившись еще сильнее, вытаскиваю соску из коробки, и внук Тины вскрикивает “соська!” Переведя взгляд на жену, смотрю на нее вопросительно и показываю соску.
– Это что? – спрашиваю севшим голосом.
– Илюша уже ответил на этот вопрос, – игриво отвечает она. – А вообще это намек, почему я сначала была готова тебя убить, но тебя спасло ранение. А сейчас хочу тебя за это расцеловать.
Я медленно поднимаюсь и заглядываю в глаза жены.
– Мы что, беременны? – спрашиваю еле слышно. Тина кивает. – Блядь, – выдыхаю шепотом и, подхватив Тину на руки, кружу.
– Андрей! – возмущается она со смехом. – Поставь меня на место! Тебе нельзя поднимать тяжелое.
– Своя ноша не тянет! – выкрикиваю, и все вокруг начинают хлопать, а я ставлю жену на землю. Заключаю ее щеки в свои ладони и целую. – Спасибо, – бормочу между поцелуями. – Спасибо. А как… ребенок? – вдруг вспоминаю я. – Этот… те события на него не повлияли?
– Врач говорит, что все хорошо.
– А какой срок?
– Восемь недель.
– Охренеть, – выдыхаю счастливо. – Но ты же не хотела.
– Как будто меня кто-то спрашивал, – хихикая, отзывается Тина.
– Вот не зря мы купили дом, да?
– Очень не зря.
– Тогда и у меня для тебя подарок. Идем.
Взяв Тину за руку, веду ее в кабинет. Я хотел позже отдать ей документы, но лопну, если не сделаю этого сейчас.
– Садись, – подвожу ее к своему креслу и достаю из ящика папку. Кладу перед ней, раскрываю. – Читай.
Тина пробегается глазами по документу, а потом поднимает на меня хмурый взгляд.
– Что это?
– Документы на этот дом.
– Но они на мое имя.
– Я в курсе, – киваю. – Малыш, – присаживаюсь на корточки и беру ладони Тины в свои, – я хочу, чтобы этот дом был полностью твоим. Хочу, чтобы ты всегда знала, что бы ни произошло, тебе есть, где жить с нашими детьми.
– Детьми? – она удивленно таращится на меня. – Какими детьми, Андрей?
– Пашка и вот этот пузожитель. Это же наши дети.
– Так у Пашки есть квартира. И вообще. Ты сказал “что бы ни случилось”. Например что, Купатов? – она прищуривается. – Уже подумываешь найти себе помоложе?
– Глупая, – смеюсь я. – Моя милфа намного круче любой, кто помоложе. Хочешь докажу?
– Как? – она снова недоверчиво прищуривается.
Тогда я поднимаю Тину с кресла и, усадив прямо на папку с документами, вклиниваюсь между ее ног. Вжимаюсь стояком в ее горячую сердцевину, и ее взгляд мгновенно заволакивает туманом похоти.
– Вот так, – отвечаю тихо и касаюсь ее губ поцелуем.
А через семь месяцев я выношу из центрального роддома розовый сверток. В нем, забавно причмокивая губками, спит сладким сном наша дочь Стася.
– А где все? – спрашивает Тина, взяв меня под руку.
– Дома. Я хотел сам забрать вас.
– Я думала, будет как в соцсетях. С шарами, цветами, шумной компанией.
– Ты разочарована? Шары будут дома, как и компания. А где твои цветы?
– Медсестрам оставила. Поблагодарила их за заботу.
– Такая красавица, – ласково шепчу, глядя на выпяченные губы дочки. – Как мамочка. Спасибо, – обращаюсь к Тине севшим голосом.
Она улыбается и нежно касается моих губ своими.
– И тебе спасибо.
– За что?
– За то, что принес счастье в мою жизнь тогда, когда я его уже не ждала. И я не только о нашей дочке.
– А о чем еще? – нарываюсь на комплименты.
– О тебе.
Эта женщина просто разрывает мои внутренности своей нежностью. Я готов лечь у ее ног и мурлыкать, как котяра, только бы она продолжала гладить меня по шерсти. Так, как умеет только она – женщина, в которую я втрескался с первого взгляда.
