от которого Зак умело уклоняется, отклоняясь в сторону. В ответ Зак наносит апперкот, который попадает в челюсть защитника, и на лед брызжет кровь. Болельщики хозяев сходят с ума. Но Зак ещё не закончил; на самом деле, похоже, что он только начал.
— У этих двоих есть история, — Фелисити кивает в их сторону.
— Я не знала, — говорю я, нервно крутя руками на коленях. — Я смотрел его игры, но никогда не смотрела его драки
Её взгляд смягчается.
— Ты уверена, что хочешь посмотреть на это?
Нет.
Именно в этот момент из толпы раздается “оооо”. Я понятия не имею, что там успело случиться, так как я смотрела на свою подругу всего долю секунды, но следующее, что я вижу, — это защитник, набрасывающийся на Зака, вдавливающий его в лед. Я наблюдаю, как он закрывает лицо руками, явно защищаясь.
Я вскакиваю со своего места, меня охватывает паника.
— Стой! Перестань бить его!
Фелисити быстро выпрыгивает со своего места, Кейт следует за ней, и они обе кричат вместе со мной.
Капитан “Далласа” явно целится ему в голову, когда в конце концов вмешивается рефери, решив, что с него хватит.
Когда Зак наконец появляется в поле зрения, не сложно увидеть, как разбито его лицо, когда из него льется кровь.
— Почему их не остановили раньше? — кричу я всем, кто готов слушать.
— Это часть игры, — тихо говорит Кейт, когда они с Фелисити снова занимают свои места.
Но не я. Я хватаю куртку и сумочку.
— Куда ты идешь? — спрашивают они обе в унисон.
— Что — то не так. Я чувствую это, — я указываю туда, где Зак съезжает со льда, чтобы посетить врача, его плечи поникли. — Я не смотрела его драки, но разве это было нормально? Обычно он вот так просто сдается?
— Ну, нет. Обычно он побеждает, — отвечает Кейт.
Я вспоминаю разговоры, которые у меня были с ним. Его признание по поводу нерешительности в этом сезоне.
— Мне нужно пойти проверить, как он.
Фелисити хватает меня за руку.
— Я покажу тебе, куда идти.
С помощью Фелисити я прохожу мимо охраны в огромную раздевалку. Форма, одежда, обувь и сумки разбросаны по полу, и я морщу нос от запаха.
Мужчины.
— Где он? — спрашиваю я, поворачиваясь к ней. Она указывает налево.
— Скорее всего, в медицинский отсек, вон туда.
Я подхожу и толкаю дверь, которая ведет в стерильно белый коридор.
— Я подожду тебя снаружи, детка.
— Хорошо, спасибо, — говорю я, поворачиваясь к ней с благодарной улыбкой.
За стеклянной дверью я нахожу Зака. Он лежит на кровати, пока врач команды заканчивает заклеивать и промывать его глаз.
Когда он замечает меня, то садится и жестом приглашает войти. Когда я вхожу, я знаю, что на доктора моё присутствие не произвело впечатления.
— Только для семьи и девушек, — съязвил он.
— Она моя девушка, — возражает Зак.
То, как это звучит из его уст…Даже если не по — настоящему.
— Тогда ладно, — доктор заканчивает и уходит, забирая с собой поднос с медицинской марлей и бинтом.
Я подхожу, чтобы встать у кровати, когда Зак наклоняется и берет мою руку в свою, слегка проводя большим пальцем по костяшкам моих пальцев.
— Что ты здесь делаешь?
— Я должна была увидеть тебя. Это выглядело нехорошо.
Он ничего не говорит, но садится на край кровати. Я могу сказать, что у него кружится голова, и я хочу, чтобы он лёг, но я знаю, что он не послушает.
Он притягивает меня к себе между ног, на нем только спортивные шорты, и я вижу, что на его груди уже проступают синяки. Даже между татуировками это очевидно.
— Я в порядке, — он убирает прядь волос с моего лица, и его взгляд блуждает между моими глазами. — Ты пришла проведать меня.
— Конечно. Я волновалась.
— В последний раз, когда я был ранен и лежал на больничной койке, я был…
— Один?
Он кивает.
— Да.
Я держу его великолепное лицо в своих руках.
— Да, но больше ты не один.
ЗАК
Луна стоит у меня на кухне, помешивая в кастрюле соус для пасты, покачивая бедрами в такт песне Тейлор Свифт “Cruel Summer”.
Чёрт возьми, даже с моим опухшим левым глазом я могу разглядеть, как покачивается её идеальная задница под длинной розовой футболкой и леггинсами, которые на ней.
— Еда почти готова. Как твоя голова? — она начинает поливать соусом арраббиата домашние равиоли, к приготовлению которых приступила сразу, как только мы вернулись с игры.
Я подхожу и сажусь за стойку.
— Я в порядке.
Расставляя тарелки и перемешивая салат, она внимательно изучает моё лицо.
— Это выглядит таким болезненным, — она ставит нашу еду на стол и морщится, поднося руку к уголку моего глаза и поглаживая припухлость пальцем. — Я думаю, нужно больше льда.
Обнимая её за талию, я притягиваю её к себе.
— Ты когда — нибудь перестанешь беспокоиться обо мне?
Она качает головой и, схватив помидор черри, отправляет его в рот.
— Нет. Но я действительно хочу знать, что там произошло. В одну минуту ты уворачиваешься от его ударов, а в следующую минуту почти без сознания.
— Я колебался. Адреналин подтолкнул меня к этому, я был готов напасть на него, потому что он ранил Джесси. Следующее, что я помню, это то, что я прокручиваю в голове все наихудшие сценарии.
Она осматривает синяк на моей левой скуле.
— Психолог не помогает?
Я пожимаю плечами.
— Думаю, не всё сразу.
Она подходит и садится рядом со мной.
— Прояви немного милосердия. Ты через многое прошел.
— Я не уверен, что тренер смотрит на это так же.
— Да, но в прошлом сезоне на него никто не нападал. Потому что это было нападение. Если бы на тебя напали подобным образом на улице, у людей было бы другое мнение, — она берет кусок равиоли. — Скажи ему, чтобы поговорил со мной.
Я роняю вилку и смеюсь.
— А вот и моя девушка — ракета.
— Лучше никому не связаться со мной.
— Эти равиоли чертовски вкусные, Луна, — я прижимаюсь к ней плечом, отчаянно флиртуя. Она кивает
— Я знаю.
Моя улыбка становится шире; она как солнышко в пасмурный день.
— Я скучал по тебе. Ты знаешь это?
Проглотив кусочек, её огромные карие глаза встречаются с моими.
— Я тоже скучала по тебе. Прости, что не писала и не звонила так часто.
— Не буду врать — это был полный отстой, — это правда. Мне нужно спросить; я не могу больше сдерживаться. — Что теперь думаешь?
Она поджимает
