быть сильной. Ради тебя маленький я пойду против всего мира, и даже против твоего отца.
Набрасываю халат на голое тело, он мне велик. Нижнее бельё стираю, и в нерешительности оглядываюсь, где его можно повесить. Плюю на всё и делаю как удобно мне, вешаю на теплую сушилку. Собираю все резервные силы и почти воинственно выхожу из ванной. Готовясь к бою, который сама придумала.
Но заметив родную фигуру, в домашних штанах и с голым торсом, заваривающую мне чай. Вмиг теряю всю браваду, хочу расплакаться, и на ручки, просить, чтобы укрыл меня в своих объятьях от всего мира, как делал это там, на двадцатом этаже отеля.
Нервы не выдерживают, и я налетаю на Диму со спины, вжимаюсь что есть силы, натужно соплю между лопаток. Старательно пытаюсь остановить подступающие слёзы. Не без труда, мужчине удаётся развернуться ко мне лицом и обнять в ответ.
— Маленькая, ты точно в порядке? — вот я снова реву, будь неладны эти гормоны. Он усаживает меня на столешницу, заглядывает в мокрые глаза. — Твои глазки сейчас и впрямь как море, синие и мокрые.
Смеюсь, утирая влажные щёки. А Волк целует мой, наверно, невероятно красный нос.
— Я просто скучала… и вообще… думала, что всё там… а ты тут… и искал… я даже ждала… а потом… — очередной всхлип и крепкие руки притягивают меня к себе за затылок, впиваясь в солёные от слёз губы.
Мозг отключается, перестав думать о глупостях, чувства обостряются, тело оживает. Дима втягивает мою нижнюю губу, легонько посасывая, проводит по ней языком и врывается в рот. Дразнит и зазывает к себе мой язык. Без раздумий отвечаю, зарываясь руками в его волосы. Хочу впиться в него ещё сильней, если такое возможно. Руки мужчины забрались под халат, который давно развязался, и наглаживают бедра, подбираясь выше, к попке, мнут её и возвращаются обратно. Подхватив меня под колени, дергает на себя, и я врезаюсь раскрытой плотью в уже каменный бугор, который надавливает на клитор, вырывая из груди глухие стоны.
— Лисичка моя, — оторвавшись от меня, шепчет мужчина. — Нам надо поговорить, а тебе поесть.
А сам глаз не сводит с моей налитой груди. Я уже и забыла, что хочу, есть, сейчас мне хотелось совсем другого. Отвожу руки назад, выгибаю спину, позволяя халату соскользнуть, демонстрирую ему то, что так сильно привлекает его внимание. Рык, и тугой сосок оказывается в плену нетерпеливых губ.
Волк с силой втягивает в рот спелую ягодку, играет языком, с пошлым звуком выпускает и вновь набрасывается. Накрыв, вторую округлость, с острой вершинкой, рукой, он в контраст с первой, нежно её оглаживает, бережно прокатывая, потемневший сосочек, между пальцев.
Я могу только хныкать и стонать, а ещё бесстыдно тереться об его штаны, которые наверно, уже мокрые от моих соков. Обхватываю ногами, мужские бедра, плотней притягиваю к себе. Ещё чуть-чуть, ещё совсем чуть-чуть, я чувствую, как лоно сжимается, секунда за секундой, но пустота в нём не дает долгожданной разрядке.
— Сейчас, Лисичка, потерпи. — мужчина стягивает с себя штаны вместе с бельём, но медлит.
С диким блеском в глазах, любуется моей раскрытой плотью, с сочащей дырочкой. Приставляет налитый кровью член, и проходиться вверх-вниз, смешивая наши соки. Один выпад, один мощный толчок, и он во мне. Я протяжно завыла, как очнувшись, вспомнила, о своём интересном положении.
— Подожди, — упираюсь одной рукой в его надплечье. — прошу, только… нежно.
Он делает одно движение вперёд-назад, упирается своим лбом в мой.
— Ох, маленькая, — сжимает и без того напряжённые мускулы. — я постараюсь, я не сделаю плоха. Два месяца без тебя и без секса.
Его слова патокой наполняют мне на сердце, не было никого, только я. Счастливо улыбаюсь, вновь припадая к желанным губам. Волк начинает двигаться, осторожно, как и обещал, но я чувствую, как нелегко ему даётся эта неспешность. Толчок, ещё одни, чуть глубже, ещё, глубже, ещё. Одной рукой поддерживает спину, другой буквально насаживает на себя. Не замечаю, как сама начинаю двигаться быстрей, показывая какой темп хочу получить. Амплитуда растёт, с ней и моя чувствительность. Осталось немножко, совсем немножко, пожалуйста, я так хочу. Протяжный стон, и жидкий огонь расходится по моим венам. В глазах пестрит, и Дима догоняет меня парой уверенных движений. Замираем, сплетённые руками друг друга. Вот так хорошо, так правильно.
— Придётся тебе, опять, идти в душ.
— Ммм, — недовольно мычу.
— Держись. — мужчина, не выходя из меня, ловко подхватывает под попу и несёт в ванну. И только включив воду, разъединяет наши тела. Я снова недовольно хнычу. — Поверь, Лисичка, я бы вечно находился в тебе.
— Ты и так во мне кое-что оставил, своё, — ляпаю, не подумав, и прикусываю губу.
— Сейчас мы это исправим, — льёт гель для душа себе на руку, аккуратно намывая мои складочки от своей спермы. Не это конечно я имела ввиду. В ванной раздается громкий звонок, как будто от входной двери. Я замираю.
— Это доставка, — поясняет Дима. — одна справишься. — уверенно киваю, он быстро убегает.
За ужином рассказываю ему всё, почему развелась, как попала в игру, как осталась одна без него, и как устроилась на работу. Разумно упуская свои страдания, и про беременности, язык так и не повернулся сказать. Он поведал, почему уехал так внезапно, как искал, как случился первый срыв и Роман Юрьевич, отправил его в отпуск, как везде ему мерещилась я, а оказалось, не мерещилась вовсе, и как меня искали по всему Петербургу. В конце он добавил.
— Ты нужна мне Лисичка. Я пока не знаю, что будет дальше, но точно знаю, что нужна.
Это почти признание, так ведь?
Засыпаем глубокой ночью, почти под утро. Будет меня настойчивая вибрация моего телефона, подскакиваю и ухожу в гостиную, чтобы не разбудить крепко спящего Волка. Мобильный замолкает, вижу сообщения от дочери, пропущенные от Ларки, и шок, от матери. Женька до воскресенья уезжает к отцу, Ларисе сейчас перезвоню, а мама. Это стоит отложить до того момента, пока я не останусь одна. Если останусь.
— Привет Лар, — шепчу, поглядывая на дверь.
— Привет, — шепчет в ответ, — ты где, я заезжала, никого дома нет.
— Я — вздох, — у Волка.
— У КОГО! — оглушает меня восклицание. — У этого Волка, у твоего, у того который…
— Да, у него.
— Как ты его нашла, ты сказала ему.
— Он сам нашёлся, на работе. Ларочка, я потом вам всё, всё, всё расскажу, обещаю.
— Ты сказала, — спрашивает с нажимом.
— Нет, как-то к слову не пришлось.
— Секс пришёлся, а о беременности рассказать не пришлось.
— ЛАРА! —
