Наташка закусила губу и вытащила из сумочки телефон.
– Я сейчас подъеду к универу, – сердито сказала она в трубку. – Жди меня у входа.
И не дожидаясь возражений, дала отбой. Звонила она не Карасюку, а вовсе даже Пашке Синельникову. Синельников учился на социологическом и был ужасно, просто даже возмутительно крут. Вообще говоря, крут был не он сам, а его папа, но не вызывало сомнения, что Пашка в самое ближайшее время тоже развернется на полную катушку. Несколько раз он подвозил Наташку домой на своей «Тойоте», и старушки у подъезда каждый раз взволнованно шушукались. Мама души не чаяла в Синельникове и, значительно поднимая брови, говорила, что за ним любая девушка будет как за каменной стеной. Наташка равнодушно пожимала плечами. Конечно, как за стеной – он такой же непробиваемый и неинтересный.
И нахальный. Когда Наташка добралась до универа, прошло от силы полчаса, а по Пашкиной физиономии казалось, что он ждет тут целые сутки.
– Ну чего за дела? – прогудел он недовольно. – Торчу здесь, как...
– Слушай, – перебила его Наташка. – Ты меня в ресторан недавно приглашал?
– Не помню, – пожал плечами Синельников. – А чего?
Наташка тяжело вздохнула. Уж чем-чем, а обходительностью Синельников определенно не страдал.
– Не придуривайся, – раздраженно сказала она. – Ты меня раз в месяц куда-нибудь приглашаешь, а я каждый раз отказываюсь.
Пашка щелкнул зажигалкой.
– Почему? – спросил он так, словно Наташкины слова были для него новостью.
– Потому что у меня уже есть парень! Вернее, был.
– М-м, – кивнул Синельников, затягиваясь «Давидофф». – И чего?
«Какой пень, – мелькнуло у Наташки в голове. – Жуть. По сравнению с ним Петров просто гений».
– Ты, может, хочешь, чтобы я тебя опять пригласил? – поинтересовался Синельников, почесывая ухо.
– Нет, это, может быть, ты хочешь? – уже начиная терять терпение, спросила Наташка.
Синельников сделал рот буквой «О» и выпустил круглое колечко дыма. Выражение лица у него при этом было весьма дурацкое.
– Можно, – сказал он весомо, выждав минутную паузу. – Я тебе позвоню вечерком.
Наташка не удостоила его ответом. Шагая к корпусу, она мысленно решила, что вечером отошьет Пашку самым решительным образом. Чтобы знал. То-то он озадачится... Нет уж, Синельников всетаки не вариант, будь у него даже три «Тойоты». И «Лексус» впридачу. Второго такого чурбана свет не видывал.
Мобильный в сумочке робко запищал. «Петров», – подумала Наташка, снова суровея. Однако эсэмэс было не от Петрова, а от Карасюка. «Почувствовал, наверно, что появился шанс», – усмехнулась Наташка, сразу почувствовав себя роковой женщиной и объектом всеобщих желаний. Петров, конечно, просто бессовестно избаловался и упустил из виду, что такие, как она, на дороге не валяются. Она, между прочим, уже сто раз могла выйти замуж, если бы захотела.
– Здорово, Львовна, – перекрывая шум голосов в холле, крикнул Васечка Глинский, самый обаятельный мальчик на курсе. А то и на целом факультете.
Когда-то у Наташки был с Васечкой короткий и бестолковый роман. Встречались-встречались, хохотали и целовались в подъезде, а потом как-то незаметно перестали. Остались друзьями. И очень просто. С Васечкой все было просто.
«Не то, что с Петровым», – угрюмо добавила мысленно Наташка.
– Ты чего такая злая? – весело спросил Глинский. – Дай конспекты по истории.
– Не дам, – сказала Наташка. – А злая, потому что с Петровым разошлась.
– Ого, – все так же весело удивился Васечка. – А я думал, вы вот-вот поженитесь.
– Я тоже думала. – Наташка негодующе сдула челку со лба, как будто челка была во всем виновата. – А теперь передумала.
– Ну! Ты что, вообще не хочешь замуж? В принципе?
– В принципе как раз хочу. Но не за Петрова.
– Ну, выходи за меня, – совсем развеселился Глинский. – И дай конспекты.
«Забавно было бы, – подумала Наташка. – Мама в обморок упадет от неожиданности. А Петров умрет от ревности».
– Сейчас вот возьму и поймаю тебя на слове, – сказала она, усмехаясь.
– Ну, лови. – Васечка широко раскинул в стороны руки, словно собирался немедленно рухнуть в Наташкины объятия.
– Дурень ты, Глинский, – укоризненно покачала головой она. – Разве такими вещами шутят?
– А чего сразу «шутят»? Меня мать постоянно агитирует: женись-женись. Ты красивая и характер у тебя нормальный, когда не злишься... Поживем, не понравится – разойдемся. Ты готовить умеешь, Львовна?
Наташка закатила глаза и направилась в аудиторию.
«Ужасный обалдуй, – осудила Наташка Глинского. – Даже Петров куда ответственней, хоть и пентюх... Зато Васечка симпатичный. Все девчонки обзавидуются. И веселый. Вот только брак – это не хиханьки. „Не понравится – разойдемся“, ну уж нет. Она не по парку гулять намеревается, а семью строить... Интересно, этот обнаглевший Петров даже не собирается звонить? Мириться с ним никто и не думал, но хотя бы извиниться за свое хамство он может?»
Петров не звонил. Зато во время лекции пришла еще одна эсэмэска от Карасюка с просьбой как можно скорее встретиться и поговорить. Наташка озабоченно наморщила лоб и, поразмыслив, отправила Карасюку ответное послание.
Хотя она ни словом не обмолвилась о разрыве с Петровым, Карасюк, судя по всему, и впрямь имел недюжинные телепатические способности. Едва завидев Наташку, он с ходу, ни секунды не мешкая, предложил ей руку и сердце. Конечно, он делал это не впервые, но никогда еще его предложение не приходилось настолько кстати.
«В самом деле, – думала Наташка, пристально разглядывая Карасюка, точно видела первый раз в жизни. – Если так подумать... Нет, а в самом деле... Он, конечно, не такой мистер Твистер, как Синельников, и не такой обаяшка, как Васечка, зато ужасно положительный и надежный. И верный. Вон сколько меня добивается... Он-то не будет воспринимать меня как само собой разумеющееся, как этот мерзавец Петров, который за весь день даже не соизволил позвонить».
Если разобраться, у Карасюка не было никаких существенных недостатков. Да и к женитьбе, судя по всему, относился всерьез. Обещал создавать для Наташки достойные условия и заверял, что она никогда не пожалеет, если согласится выйти за него замуж. «И ведь создаст, – сказала себе она. – Он ужасно цельный».
– Ладно, – сказала Наташка. – Ты иди. Я до дома сама доберусь. Как раз все обдумаю.
На самом деле не собиралась она ничего обдумывать. Все яснее ясного. У нее возраст, ей нужно вить гнездо и хранить очаг. А Карасюк, если уж на то пошло, – практически идеальная кандидатура. Во всех отношениях лучше Петрова. Как там – из двух зол выбирают меньшее... Нет, не то. От добра добра не ищут, вот. Вечером она осчастливит Карасюка согласием, и он будет всю жизнь носить ее на руках.
