— Я вам как бы вовсе не нужна?
Спросила хозяйка с подносом в руках.
— Да ладно уж, заходи, присоединяйся.
Пробасила Виноградова.
— Вася только что звонил, обещал подъехать.
— Вася это мой муж.
Объяснила чемпионка дизайнеру.
— Завидую.
Немедленно ответил тот.
— Кстати, а где шляются твои? Старик и зверушка?
Полюбопытствовала лучшая подруга. Арина улыбнулась и пояснила.
— Ушли наверх к Евдокии Яковлевне. У них религиозные дебаты. Дед растолковывает моей соседке какое-нибудь мудрое изречение пророка. Она отвечает ему цитатами из Будды и Евангелий. Вам, друзья мои, их беседу не понять. Интеллект слишком скудный.
В нее запустили диванной подушкой. Не слишком прицельно.
— Мазилы.
— Да тебя же прямое попадание убьет на месте. Специально били мимо.
— Артиллеристы фиговы.
— Не дразнись, Родионова. Чревато!
Поспорили, поели, дождались гениального хирурга, покормили его. Позже, когда Кузнецовы отбыли домой, прихватив Андрея —
— Подбросим, мы добрые!
А Шайтан и дед Махмуд улеглись спать. В душной июльской тишине раздался звонок. Арина добрела до телефона, но услышала гудки. Сорвалось? Кто бы это мог быть, интересно? Арина подождала минут пять, может, перезвонят? Нет, так нет. Можно заняться любимым делом — роман Б. Акунина дождался своего часа. Устроившись на диване поудобнее, она открыла книгу. И с первых же страниц увлеклась прекрасно стилизованной историей, полной аллюзий, ссылок и намеков. Какая прелесть! Не забыть в понедельник поблагодарить Димочку, вот уж угодил. В половине второго Арина проглотила последнюю страницу детектива. Когда она торопилась, всегда перескакивала на быстрочтение. Сюжет захватил ее, и она пожертвовала красотами текста, но лишь временно. Непременно решив в воскресенье прочитать книгу медленно и внимательно. Захлопнула томик, положила на тумбочку.
— Вот и все.
Телефон требовательно затрезвонил через пять минут. Стоило выключить свет и влезть под одеяло.
— Карма.
Философски заключила Арина. Подошла, махнула рукой выглянувшему старику, чтобы не обращал внимания и ложился опять. Буркнула сердито и громко — все же ее вытащили из постели.
— Да?
Снова сорвалось. Гудки стремительно били в висок. Внезапно Арине стало по-настоящему страшно. Она не смогла бы объяснить себе причины, но подумала, что ночь самое подходящее время для мистики. На улице поднялся ветер. Мохнатые лапы деревьев заскребли по стеклу. Шайтан тяжело прогрохотал когтями по полу, нарочно шумел, предупреждал, это я, я, я иду! Прислонился к хозяйке. Горячее шелковое тепло его тела подействовало успокаивающе. Арина потрепала пса за шею, почесала за ушами, попыталась прогнать.
— Место. Иди досыпай.
Но упрямая зверюга собралась разделить с ней жизнь, не то, что бессонную ночь. И оскалилась в улыбке полной явного превосходства. Арина сдалась.
— Ну и мучайся за компанию, если благородный такой.
Шайтан легко согласился. Вдвоем они немного постояли у черного окна. Страха — как ни бывало. Кого обожала стокилограммовая живая боевая машина, поймет — почему. Спать Арина легла не одна, пес пристроил морду на краешке дивана, подсунул влажный нос под руку. Перебирая пальцами тугие волны шерсти на загривке, Арина почувствовала себя необыкновенно и совершенно счастливой. Суеверно постучала трижды по полу — чтоб не сглазить. Спокойная уверенность в собственном будущем наполнила ее до краев. Девушка заснула с улыбкой, под размерянное дыхание обожающего ее Шайтана. Только через час после этого, пес привстал, потянулся, отошел на свое место и лег.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Господин Волшебник
Женщина — величайшее счастье и величайшее зло в жизни мужчины.
Масутацу Ояма
Как началось утро? Второе утро двадцати восьмилетия? Сначала Арина подпалила утюгом кофточку. Не велика печаль, подумаешь. Потом грохнула два бокала. Тоже не страшно. И, вообще, посуда бьется к счастью. В дальнейшем списке разрушений много чего разного фигурировало. Слишком много.
Подслащенный суп (попробовала стряпню деда, решила слегка подсолить…).
«Белизна» (кто не понял — жуткий российский отбеливатель, хлорка), пролитая на замоченные черные джинсы. Копец штанам.
Рулон туалетной бумаги — нырнувший в унитаз.
Апофеозом же явилась — пластиковая бутыль подсолнечного масла с плохо привернутой крышкой… Пол на кухне превратился в скользкую ловушку. Отмывать пришлось в четырех водах со стиральным порошком. Когда через полчасика, Арина потянулась к сковороде, дед Махмуд перехватил ее руку и жалобно попросил.
— Однако, перестань мне помогать, красавица! Очень тебя прошу. Сам как-нибудь.
Арина не обиделась. Пошла читать. Но бывает же состояние, отлично обрисованное студентами. Гляжу в книгу — вижу фигу. Позвонила Виноградовой. Сходила к Евдокии Яковлевне на чашку чая. Потом ноги понесли Арину на улицу. Она бродила по пыльной духоте, не замечала знакомых, но здоровалась с совершенно посторонними людьми. Села в маршрутку, сделала круг и вышла. Водитель посмотрел косо, хотя вслух не прокомментировал, девушка не заметила. Город казался как никогда родным и замечательным. Прохожие на нее оглядывались. Но сегодня заново рожденной ведьме океан был по щиколотку! Под вечер отыскала в записной книжке телефон и адрес незабвенной Калерии. Добежала в пять минут.
— Это я, Арина. Соседка Евдокии Яковлевны. Однажды вы меня стригли и красили. Мне очень понравилось. Может быть, повторим?
Забавный Агамемнон со шлепанцем в зубах, суетился и мешал разуваться. Хозяйка в великолепном алом шелковом халате молча слушала Арину. Смотрела пристально, как мясник на старую корову. Кивком обозначила согласие. Другим кивком направила в комнату. Усадила в кресло. Задумалась. Неожиданно велела.
— Вставайте, девочка. Я не в духе. Только все испорчу. Перенесем на завтра.
— А может, не будем? Мне хоть на лысо, но сейчас.
— Боюсь, что получится убожество.
— Не верю. Вы настоящий мастер.
— А вы льстивое создание.
— Правда. Одна только — правда в моих словах.
— Уговорили. Я вас красила под морковку?
— Скорее под апельсин.
— Так-так. Как насчет шоколадного цвета?
— Сплошные гастрономические изыски.
— Или все-таки лимон?
— Апельсин.
— Выкрашу в арбуз, будете знать, как спорить.
— А черный мне не пойдет?
— Фу. Только не это.
— А?
— Все! Кыш. Я не в форме. Являйтесь на неделе. Агамемнон, пойдем, проводим гостью.
