— Ну что, доволен? А теперь уходи. Тебе нечего делать в моей обители разврата.
Попыталась освободить руки, но он удержал. Два рваных дыхания переплелись от близости.
— Ты поэтому кофе мне сварила?
— Это не тебе. Это тому, из холодильника. Он же замерз, — губы продолжали молоть чушь.
— Дурочка моя, — выдохнул он и раньше, чем успела ляпнуть очередную глупость, она оказалась прижата к какому-то монстру из компьютерной игры. — Ты даже вены неправильно режешь, надо вдоль руки.
— В следующий раз проконсультируюсь у тебя, — прошептала, уткнувшись лбом в его грудь.
Тепло. Хоть на пять минут, до тех пор, пока он не испугается порыва и не уйдет, пока не скажет, что у него жена и двое милых французских карапузов. Забыться хотя бы на пять минут.
Обняла его крепкий торс руками и зажмурилась. Так хорошо, так прекрасно, так восхитительно правильно.
— Я скучал, моя Муза.
— Я тоже.
Он чуть отстранил её и мягко коснулся губами шрамов на запястьях.
— Прости, я был закомплексованным идиотом, боялся не соответствовать твоим стандартам, поверил слухам. Еще и ты напоследок сказала «и без тебя хорошо устроюсь, мужиков в мире навалом».
Столько лет она ненавидела себя за эти слова, брошенные в пылу ссоры. И еще больше ненавидела за то, что следующие несколько лет пыталась хорошо устроиться без него, даже три раза замуж вышла. Влад прав, дурочка и есть.
Но была одна фраза, которую она должна была сказать десять лет назад. Фраза, которую Муза носила в себе все это время. Слова, которые сыпали соль на её старую рану и причиняли невысказанную боль.
— Мужиков навалом, но ты — один.
— Я должен был написать. Прости за всё, если бы я знал...
— Знал о том, что я безумная суицидница? — усмехнулась она.
— Что тебе так плохо. Но мне никто не сказал, даже Стейш молчала!
— Не злись на неё, я попросила не говорить. Боялась выглядеть жалкой, я же Муза Загорская, в конце концов.
Пока она говорила, он медленно покрывал поцелуями её руки, целуя каждый миллиметр с таким наслаждением, будто никогда не делал ничего более прекрасного.
— Муза Загорская, — произнес её фамилию, нарочно растягивая букву о. — Прибил бы засранку!
Шагнул вперед и вжал её в висящее на вешалке пальто. Она попыталась вырваться из мягкого кашемирового плена, но лишь бесполезно дернулась и первой подалась вперед, целуя губы, о которых мечтала столько лет.
Получив ответ, от которого пол покачнулся под ногами она поняла — нет никакой француженки, в его жизни по-прежнему нет никого, кроме неё.
Они целовались долго, словно хотели компенсировать десять лет разлуки одним прикосновением.
Он прервался первым.
— Загорская, я либо женюсь на тебе, либо убью! Честное слово!
— Что-то жить хочется, — улыбнулась и вновь поцеловала, пока никто из них не ляпнул еще какую-нибудь глупость.
А где-то на кухне остывал идеально сваренный кофе, который потом придется переделывать. Но это будет позже, а пока Муза и Влад впервые за десять лет позволили себе быть счастливыми. Без глупых слов, комплексов и других условностей.
Александра
Александра
Утро началось с насыщенного запаха кофе и странного видения, будто Илья Серов лично пришел в кабинет Аристарха Марковича, по-хозяйски расположился в кожаном кресле с высокой спинкой и размеренно попивал кофе из бумажного стаканчика.
Ей пришлось трижды моргнуть, чтобы понять — это не глюк и не сон. Серов в дорогущем костюме цвета стали самый настоящий, его даже можно пощупать, если очень хочется.
— Что вы здесь делаете? — Саша мгновенно села и попыталась пригладить растрепанные волосы.
— Приехал с хорошими новостями, — голливудская улыбка во все тридцать два зуба казалась насмешкой над неприятностями, случившимся в её жизни за последние сутки.
— Нашлись пятьдесят миллионов долларов?
— И это тоже. Я привез официальное письмо от господина Креспо, в котором он подтверждает, что не будет выдвигать против вас никаких обвинений, а все, что случилось вчера — досадное недоразумение.
Саша окончательно запуталась. Что значит недоразумение? Миллионы не нашли, а значит, кто-то должен быть виноват. Почему этот загадочный олигарх так просто снял все обвинения с незнакомой женщины?
Видимо, тонна вопросов так красноречиво отразилась на её лице, что управляющий холдингом Креспо хмыкнул и пояснил:
— Это сложная ситуация. Федералы сейчас начнут копаться в грязном белье холдинга Креспо, а это никому не нужно. Поэтому сначала будет внутреннее расследование, а только потом мы сдадим виноватых и обеспечим органы доказательствами, которые соберем лично.
— Так значит я свободна? — уточнила Саша.
— Не совсем. Через сорок минут нам с вами нужно быть в головном офисе. Внутреннее расследование продолжается и вы по-прежнему главная подозреваемая.
Саша похолодела. Отлично, её подержали сначала в камере, потом пришлось всю ночь спать на диване прямо в офисной одежде — да она уже выглядит как преступник! Что осталось на лице от косметики и подумать страшно.
— Мне нужно заехать домой.
— Не успеем, — мужчина кивнул на стоящие рядом с диваном сумки. — Стейш собрала все необходимое. У вас есть пятнадцать минут, чтобы переодеться и привести себя в порядок. Я подожду за дверью.
Он подхватил стаканчик с кофе и поспешно вышел, напоследок дважды провернув ключ в замке.
— Свободна, размечталась, — проворчала Саша и принялась копаться в подготовленной сумке, вспоминая самыми теплыми словами еще одну подругу.
Стейш имела уникальный талант собирать вещи быстро, четко и компактно. Она предусмотрела всё: белье, обувь, свежее платье, косметику и даже влажное полотенце, которым Саша с удовольствием обтерлась, смывая с кожи тяжелый запах тюремной камеры.
В небольшом пакетике нашелся и легкий завтрак, который она съела уже сидя в яркой ламборджини. Серов хмурился, но великодушно молчал, позволяя ей плотоядно уплетать сэндвич с ветчиной и запивать все это безобразие апельсиновым соком.
Чистая одежда, сытый желудок и слепящее солнце — Саша на несколько минут почувствовала себя почти счастливой. Вот только вид знакомого офисного здания мгновенно развеял эту иллюзию.
Головной офис располагался в самом сердце мегаполиса, поэтому прорываться к нему пришлось через пробки, гудение машин и десяток светофоров. Каким-то чудом они успели добраться за установленные сорок минут.
Ламборджини как бешеный влетел на подземный паркинг. Саша вскрикнула и крепче схватилась за ручку на двери.
— Прости, спешу. Ничего если я буду обращаться на ты? — уточнил Серов, с разгона припарковав автомобиль недалеко от лифта.
— Не принципиально. Меня теперь если не посадят, то уволят точно. Такое пятно на репутации.
— Я бы не расстраивался раньше времени. Наш главный мистер Z строгий, но справедливый, — хохотнул Илья Васильевич и, ловко оббежав машину, открыл Саше дверь и подал руку.
— Не обнадеживайте, я сразу настроюсь на худшее...
— Зря! Чудеса никто не отменял. По крайней мере, я точно.
Он снова обворожительно улыбнулся и на пару минут Саша ему даже поверила, но войдя в просторную переговорную, где на неё разом устремились пятнадцать пар глаз, предпочла снова вернуться к настрою на худшее и спрятаться за широкой спиной управляющего.
В зале, где собирался совет директоров холдинга Креспо было все как в кино про большой бизнес: огромные панорамные окна, затемняющие шторы, экран во всю стену, проектор и огромный стол из темного дерева. Разумеется, сделан он был буквой «Т», во главе которой сейчас стояло пустующее черное кресло с высокой спинкой. Такое подошло бы крестному отцу мафии, а не честному предпринимателю и меценату.
Саша всегда думала, что за таким пафосным столом люди садятся не как у них на совещании, а по влиянию, по солидности. Так это или нет ей, разумеется, никто объяснять не стал. Поэтому она приняла это за аксиому и принялась изучать взглядом людей приближенных к «трону».
