– Сколько времени? – спросила я Антонию, когда она задернула занавеску, чтобы немного приглушить солнечный свет.
– Почти полдень.
Я протерла глаза и посмотрела туда, где обычно находился маленький квадрат – мой единственный источник света. Теперь он казался больше. Скорее прямоугольник. Словно убрали панель и открыли скрывавшееся за ней окно.
– Сантьяго сказал, что этим утром ты захочешь много сока, потому я принесла побольше. Еще я добавила свежие булочки. Тоже по его просьбе. Это так на него не похоже.
Я лишь наблюдала, как она разливала кофе, а потом взглянула на доверху наполненный сладкими румяными булочками поднос. Я любила булочки. Но тут мой завтрак всегда был довольно стандартным. Вкусным, но не таким. Яйца, бекон, тосты. Фрукты. Сегодня же мне принесли гору булочек с ягодами, посыпанных сахарной пудрой, а еще кувшин свежевыжатого апельсинового сока.
– Сегодня такой красивый день. Я подумала, что ты захочешь немного понежиться в солнечных лучах и подышать свежим воздухом, прежде чем Мерседес отведет тебя примерять платье.
«Снова Мерседес?»
Я свесила ноги с кровати, на мгновение замерев, чтобы унять головокружение, а потом встала. Я подошла к окну, не веря, что передо мной не мираж. Отодвинув занавеску, я прикоснулась к стеклу и посмотрела на огромный сад, на лес за ними и легкий туман, стоявший в чаще деревьев.
– Не понимаю, – я посмотрела на деревянную панель и, конечно же, обнаружила, что часть заграждения исчезла. Когда? Сантьяго открыл мне примерно половину окна.
– Подходи и поешь, пока они еще горячие.
Я подошла к столу и села. Антония положила на маленькую тарелку передо мной две булочки, и я подняла одну, чтобы съесть. Пудра тут же прилипла к моим губам и языку, когда я вцепилась в булочку зубами. На мгновение я позволила себе насладиться этой сладостью, попробовать ее на вкус. Мне не помешает немного подсластить свою жизнь.
– Они восхитительны, правда? – сказала Антония.
В этот момент я осознала, что раздавшийся стон был моим. Я кивнула и снова откусила кусок.
Сахарная пудра посыпалась на темно-фиолетовую сорочку. Сантьяго переодел меня? И когда он перенес меня в комнату?
Я припоминала, по крайней мере, смутно, как просыпалась прошлой ночью. Сперва, когда Сантьяго укладывал меня спать. Потом еще несколько раз, после чего муж велел мне снова засыпать. Сантьяго в это время сидел в кресле с блокнотом на коленях и наблюдал за мной. Неужели он смотрел на меня всю ночь? А сам совсем не спал? Я не припоминала, чтобы Сантьяго ложился со мной в постель.
Я вдруг вспомнила еще кое-что. Похоже, я видела Мерседес. Ну, или же это было во сне, поскольку мы оказались в коридоре, Сантьяго нес меня на руках, а она будто смотрела на нас из темного угла.
В этот миг я поняла, что на мне были и трусики. Должно быть, он умыл меня, пока я пребывала в бессознательном состоянии. Как я могла этого не почувствовать? Что такого было в том флаконе, из-за чего я буквально отключилась?
Я покраснела. От одной мысли, что была без сознания, когда он меня обмывал. Я подняла стакан с соком, лишь бы скрыть лицо.
Чувствовал ли он себя виноватым? Неужели после произошедшего в нем действительно проснулось чувство вины?
Нет, в этом не было никакого смысла.
Когда я допила первый стакан сока, Антония налила мне второй. Я тут же приняла и его, мгновенно расправившись с половиной. Все же очень хотелось пить.
– Спасибо.
– Обращайся.
– Когда он это сделал? – спросила я, указав на окно.
– Я слышала что-то рано утром. Думаю, тут поработал Марко, – тепло улыбнулась она.
– Хм, – я откусила еще кусок, и Антония улыбнулась теплее.
– Знаешь, я знаю Сантьяго с тех пор, как его еще закутывали в пеленки, – она положила мне на тарелку еще одну булочку. – Покойный мистер де ла Роса был непростым человеком, но именно его смерть и, вероятно, то, что случилось с самим Сантьяго – эта близость к гибели, изменили его. Ты подходишь ему, Айви. Я вижу это. Чувствую.
– Не подхожу. Он ненавидит меня, а я даже не понимаю почему.
– Нет, это не ненависть. У него есть свои демоны, но внутри он хороший. Я это знаю. И думаю, что если кто-то сможет его вернуть, то только ты.
– Если выживу, – пробормотала я себе под нос, а потом кое-что вспомнила. – Почему он заставляет всех называть его господином?
Антония покачала головой.
– Это все его отец. Он приказывал всех их называть господами, несмотря на то, что они еще были детьми. Отец Сантьяго был холоден, как камень. Но я не стану говорить плохо о покойнике.
Раздался стук в дверь, а в следующий миг на пороге оказалась одна из молодых горничных. Каждый раз, когда я ее замечала, она выглядела так, будто в любой момент ждала появления призрака из-за угла.
– Да, Дженна? – спросила Антония с ноткой раздражения в голосе.
– Мэм, – кивнула мне горничная, хоть после предпочла ответить Антонии. – Ее брат прибыл увидеться с ней.
– Мой брат здесь? – я поднялась на ноги.
Дженна нервно посмотрела на меня, но направилась все же к Антонии.
– Я не знала, что делать, потому впустила его. Он ждет внизу.
– Ох.
– Господин...
Антония прочистила горло.
– Что ж, принеси ему кофе и скажи, что Айви спустится через несколько минут. Безусловно, ты должна знать, как следует принять гостя, – она хлопнула в ладоши, подав знак девушке уходить, и та тут же исчезла.
Я быстро оделась и поспешила вниз по лестнице под уговоры Антонии притормозить и держаться за перила.
Абель изучал фотографии на одном из буфетов в большой гостиной, но обернулся, услышав мои шаги. В его руках была рамка, но он тут же поставил ее назад, когда я вошла. Я отметила, что его внимания удостоилась фотография Мерседес.
– Абель, – я замерла, поймав себя на том, что обняла брата только потому, что он брат. Боже, в каком я сейчас была состоянии, если решила, что объятия с Абелем были хорошей идеей? До этого Сантьяго меня довел? – Что ты здесь делаешь?
– Я тоже рад тебя видеть, сестренка, – его взгляд упал на четки, которые я тут же запихнула под свитер. – Стараешься найти тут Бога?
– Определенно нет. Лишь дьявола.
Абель фыркнул и осмотрел меня.
– Он же не бьет тебя?
Это было сложным вопросом, и я обязательно постараюсь на него ответить, но сперва мне хотелось кое-что прояснить.
