– Айви, – я потянулся к ее руке, но она меня оттолкнула.
– Не надо, – предупредила меня жена. – Я не хочу тебе вредить, но если прямо сейчас ты ко мне прикоснешься, я начну бороться. Буду царапаться и кусаться, пока не пролью твою кровь, лишь бы доказать, что ты человек.
Ее слова ранили меня сильнее, чем следовало бы. Обычно я не уступал ничьим требованиям, тем более врагов. Однако прямо сейчас в тусклом свете салона Айви больше походила на мою пленницу, чем врага. Я хорошо узнал это торжественное выражение лица, с которым произносили клятвы, поскольку часто видел его в собственном отражении. Мне казалось, что я добивался желаемого, но теперь, увидев до чего я довел Айви, понял, что не мог ошибаться сильнее.
Я опустил ладонь на сиденье между нами. Достаточно близко, чтобы чувствовать тепло ее тела, но также и исходивший от Айви арктический холод.
Без сомнений, я облажался.
Мне бы хотелось, чтобы жена слышала крутившиеся в моей голове мысли. Невысказанные слова, произнести которые мне мешала гордость.
Я сожалел об этом. Больше, чем о чем бы то ни было.
Айви
Сантьяго поднял меня на руки еще до того, как моя босая нога коснулась земли. Плащ, в который он завернул меня, стал соскальзывать, но Сантьяго справился и с ним. А когда я попыталась оттолкнуться от твердой груди и высвободиться из его хватки, он только сильнее прижал меня к себе.
– Отпусти меня, Сантьяго.
– Нет.
Марко распахнул перед нами входную дверь, и Сантьяго занес меня внутрь. Я все еще дрожала, хоть в доме меня и окутало тепло. Где-то внутри меня образовался такой холод, что сейчас его, казалось, не растопил бы и бушующий огонь.
То, что он сделал этой ночью, это представление и публичное унижение, снова проявление его полного безразличия к моему благополучию? Я не простила ему это. И потому сейчас сомневалась, что Сантьяго взял меня на руки из-за проявления заботы. Нет, я скорее поверю, что он заволновался, что зашел слишком далеко и сломил меня раньше времени. Уничтожил. Сантьяго ведь угрожал убить меня. Но пока не хотел моей смерти. Муж еще не насытился пытками.
– Отпусти! – я стала извиваться, когда Сантьяго пронес меня по темному длинному коридору мимо моей комнаты. Я устала и чувствовала слабость, но все равно сопротивлялась.
Однако Сантьяго словно не замечал. Мои попытки улизнуть были совершенно бесполезны. Он с каменным лицом продолжал нести меня в темную часть дома.
– Я тебя ненавижу, – прошипела я ему, поскольку должна была чувствовать именно это. После всего, что он со мной сделал, у меня не должно было остаться иных эмоций.
Сантьяго просто смотрел на меня сверху-вниз, но из-за темноты вокруг я не могла разобрать эмоции, отражающиеся в его глазах. Это было трудно сделать даже при свете.
Однако Сантьяго молчал. Не отпускал никаких умных комментариев. Никаких нападок, как вчера за ужином. Молчаливая версия моего по-обыкновению холодного, бесстрастного и бесчеловечного мужа.
Мы остановились, и Сантьяго раскрыл двойные двери в конце коридора. Когда мы вошли в огромное помещение, я сразу поняла, что это его спальня.
Я даже вытянула шею, чтобы осмотреться. Черные стены, дамасский узор, темные и тяжелые бархатные шторы цвета ночного неба, бледный лунный свет, проникающий сквозь затемненные, как и во всем доме, окна. По центру комнаты стояла высокая кровать, больше которой я никогда прежде не видела. С четырьмя массивными столбиками, толстым пуховым одеялом и подушками, которые Сантьяго небрежно скинул на пол, все еще держа меня на руках.
– Я не собираюсь трахаться с тобой, – выплюнула я, когда он снял с меня плащ и уложил на постель, предварительно откинув одеяла. В нос ударил его аромат. Очевидно, Сантьяго уложил меня на свою подушку. – Ты больше не прикоснешься ко мне. Никогда! Слышишь меня?
Он проигнорировал мои слова, но стоило ему отпустить меня, я тут же попыталась сесть. Сантьяго быстро приложил палец к моей груди.
– Нет, – сказал он, укладывая меня обратно. – Лежи.
– Я тебе не собака, чертов ублюдок, – я ударила его по руке, но Сантьяго следом обхватил мое запястье.
– А я говорю: полежи, – я услышала, как он открыл ящик тумбочки, а потом заметила кожаные наручники в его руке. – Или я тебя заставлю.
– Ты в любом случае их используешь, верно?
– Все зависит только от тебя, Айви.
Как он мог говорить так спокойно, когда мой голос звучал столь нервно? Даже безумно?
Я посмотрела на наручники, затем снова на Сантьяго. Он не шутил. Вздохнув, я легла на спину, а когда он выпустил мое запястье, натянула одеяло до самых плеч и повернулась к мужу спиной.
Я услышала, как Сантьяго закрыл ящик и отошел. Когда раздался звук открывающейся двери, я повернула голову и посмотрела, что произошло. Он ушел в ванную. Мгновение спустя Сантьяго вернулся и подошел ко мне со старинным на вид маленьким флакончиком. Подобный я в детстве наполняла песком и называла своей волшебной пылью.
Я села, почувствовал необходимость быть начеку и следить за действиями Сантьяго. Поскольку я все еще оставалась обнаженной и чувствовала холод, то крепко прижала к себе одеяло. Я по-прежнему пылала ненавистью к этому мужчине. Моему мужу. Я и сейчас чувствовала его у себя между ног. Сантьяго был очень груб. Однако сила моего оргазма меня шокировала. Голова в маске так сильно закружилась, что я потеряла сознание. Все эти звуки, люди. Звуки секса повсюду. Сантьяго ослепил меня, из-за чего мои чувства лишь обострились.
– Я тебя ненавижу, – снова произнесла я, на этот раз почувствовав, как глаза наполнились горячими слезами. – Ненавижу, – я хотела, чтобы Сантьяго знал это. Понял, что эта ненависть сидела глубоко внутри меня, была закована в образовавшийся лед, отныне текший по моим венам. Несмотря на тихий голос в моей голове, напоминавший, что сперва – какое-то неоспоримое мгновение – я ощущала вовсе не ненависть. А ревность.
Впрочем, нет. Вовсе не мгновение.
– Я ненавижу тебя, Сантьяго де ла Роса, – произнесла я с большей убежденностью, чем чувствовала глубоко в душе.
Его сперма засохла на моих бедрах.
«Я пытаюсь засунуть в твою утробу ребенка».
Нет-нет. Я не могу этого допустить. Я не стану.
– Выпей, – протянул мне Сантьяго этот странный маленький пузырек. Я осмотрела его, а потом снова взглянула на мужа и фыркнула.
– Ты с ума сошел? – я оттолкнула его руку. – Думаешь, я просто так возьму и выпью твой яд?
– Это не яд. Настойка тебя успокоит.
