— Я попробую поговорить с Рудневым старшим, говорят, он всегда открыт к диалогу. А ты уж постарайся распутаться в своих амурных делах. Алёна замечательная девочка, но даже она не стоит того, чтобы потерять всё, к чему стремился многие годы.
Замечательная девочка не собиралась больше подслушивать, распахнула дверь и шагнула в кабинет. Мужчины замолчали и уставились на гостью, один виновато, другой с удивлением и немым укором. Напряжённое выражение лица и взгляд исподлобья чётко дали понять — она всё слышала. Антон закипал, сжав руки в кулаки, он упёрся ими в столешницу и уронил голову.
— Добрый день!
— Здравствуй, дочка, — отец перевёл извиняющийся взгляд на разъярённого Антона. — Я, пожалуй, пойду. Извините.
Алёна не попрощалась, лишь проследила за уходом того, кто только что озвучил её стоимость. Сказанное логично, обижаться, конечно, глупо, но, как и любая нормальная девушка на её месте, Алёна была задета.
Антон рывком оторвался от стола и повернулся к замершей в ожидании объяснений:
— Как давно ты стоишь под дверью?
— Достаточно, чтобы понять что происходит.
— Что ты вообще тут делаешь, можно узнать? Почему не позвонила? — мужчина пытался сдерживаться изо всех сил, но резкость в голосе и высокомерность тона предупреждали о надвигающемся срыве. Проблема на проблеме, а теперь и Алёна, перед которой надо объясняться. Он не готов, не придумал что соврать.
— Мы собирались за кольцам и, ты забыл?
— Чёрт, забыл. Извини. Столько проблем, — он состроил неправдоподобную виноватую гримасу и натянуто улыбнулся.
— Уже не актуально. Расскажи мне всё. Что вы не поделили с Рудневым и как далеко это зашло?
— Самое непонятное — что мы не поделили, так? — пренебрежительный взгляд и ядовитый оскал холодил душу.
Алёна напряглась. Ещё ни разу он не позволял себе такую агрессию.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Что хотел, я уже сказал. Ты прекрасно всё поняла. Будь так любезна, оставь меня сегодня, я не в лучшем расположении духа.
— Неужели всё настолько плохо? Можно что-то изменить, если он остановится?
— Не смей!!! — грозный крик разлетелся по кабинету, оттолкнулся от стен и тонкими иголками вонзился в не ожидавшую такой реакции девушку, та вздрогнула и пошатнулась. — Даже близко к нему не приближайся! Не разговаривай с ним и ни о чём не проси. Ни при каких обстоятельствах не ищи с ним встречи. Поняла?
— Мне пора.
Алёна чувствовала себя настолько паршиво, что готова была расплакаться. Он срывается на ней потому, что, также как и отец, считает виноватой во всех своих проблемах. Но почему?! Что она сделала? Не преследовала и не вешалась на шею, не признавалась в любви, не набивалась в невесты. Почему сейчас должна ощущать себя камнем преткновения?!
— Алён, прости! Прости, пожалуйста, — Антон подлетел, порывисто обнял и взял за плечи, стараясь наладить зрительный контакт. — Я сам не свой, понимаешь. Руднев меня потрепал. Нет, он меня растоптал, а я ничего не могу сделать. Это бессилие убивает. Я тоже не железный, моя выдержка имеет предел, и он наступил. Прости меня, моя хорошая. Ты ни в чём не виновата, я больше никогда не повышу на тебя голос.
Алёна потрясённо молчала, глядя в одну точку — заглаженную складку на рукаве его рубашке. Она тоже постоянно оставляет такие. Наверное, он думает, что женившись, навсегда избавится от таких неприятных мелочей, и совсем не подозревает, что будущая жена не умеет гладить вещи. Досадно. Она сплошное разочарование.
— Алён?
— А? — растерянный взгляд и влажные глаза.
— Боже. Ну прости меня.
— Хорошо. Я пойду?
— Давай я тебя отвезу? Купим всё в другой раз, не расстраивайся.
— Да, да, как скажешь.
— Пошли? — Антон ринулся за барсеткой, но остановился, услышав звонкое «нет».
— Я сама доберусь, хочу прогуляться. Погода как раз располагает.
Колесников глянул в окно и нахмурился:
— Там дождь.
— Ничего, я всё стерплю. Видимо, такова моя участь.
«Невыносимо. Скорее бы уже ушла», — подумал бывший владелец ночного клуба. Жалеть её сейчас совсем нет желания, кто бы пожалел его.
— Пообещай мне, — прилетело в спину у распахнутой на выход двери, она обернулась.
— Пообещай, что не будешь его искать. Я сам во всём разберусь.
— Обещаю, — лишь бы уйти и больше его не видеть, хотя бы сегодня.
Кому-то совсем необязательно знать, что искать его не нужно. Кирилл появляется сам, как минимум трижды в день. Достаточно ответить на каждодневное, ставшее необходимым ритуалом, «спокойной ночи, моя русалка». Всё-таки он упёртый. Только что Алёна ещё раз в этом убедилась.
Глава 51
— «Спокойной ночи»
Алёна долго смотрела на сообщение. Что делать? Позвать на разговор нельзя. Она исключала все возможности оставаться с ним наедине, при встречах старалась не смотреть больше пяти секунд. Сухое приветствие и игнор любых попыток на сближение. Она боялась себя. Каждый новый день, приближающий её к свадьбе, приносил с собой всё больше сомнений и усиливал тоску по любимому мужчине.
Алёна запуталась. Устала выдавливать из себя нужные эмоции, подавляя настоящие, устала от собственной решимости и желания жить по правилам, устала улыбаться блондину, постоянно представляя на его месте брюнета. Она давно простила Кирилла, и самое страшное, поверила снова. Но тупик, в который, она сама себя завела, имел лишь один выход. Белое платье и постель с тем, кто этого добился раньше. Она давала слово, пребывая в полной уверенности, что поступает правильно. Где же теперь эта уверенность?! Два с половиной месяца Кирилл слоняется по пятам, пишет, звонит, присылает цветы и всякие вкусные приятности. Он унижается, каждый раз, получая непреклонное «нет», начинает сначала. Разве способен на это человек, которому ты безразлична?! И главный вопрос — ради чего? Вот только прошлое забываться не хотело. Почему он оставил её тогда, и что изменилось сейчас? Вырос и изменился, осознал? Влюбился? Что?
Алёна вошла в телефонную книгу и занесла палец. Что сказать? Наверное, она должна быть зла, он потопил её будущего мужа, и так искусно, так красиво! Так нельзя, но она им гордилась. Сочувствие Антону не сильнее, чем к бедам любых чужих людей. Часто, листая ленту, она останавливалась на фото больного ребёнка, и реагировала на крики о помощи материальной поддержкой. Помощь от души, которую не хотелось оказывать «утопающему» по её вине, но сделать хоть что-то необходимо. Наконец-то появилась веская причина набрать его номер.
Три гудка.
— Здравствуй.
— Здравствуй. Не спишь?
— Нет. Маркетинг, анализ рынка недвижимости, — Кирилл старался унять волнение и выровнять дыхание.
— Ооо. Магистратура, да?
— Да. А ты?
— И я там буду, надеюсь.
Как же безумно билось сердце?! Она представляла его, сидящим перед ноутбуком в домашней одежде, непременно в футболке свободного кроя и шортах, заваленного книгами, с взъерошенными волосами и увлечённо всматривающимся в монитор. Хотелось быть рядом. Обнимать, целовать при каждом удобном случае, помогать и спорить, отстаивая свою точку зрения. А потом улаживать разногласия, бурно и несколько раз.
— Я рад, что ты звонишь.
— Я звоню с просьбой.
— Я смогу её выполнить?
— Теперь я точно знаю, что ты можешь всё.
Кирилл нещадно смял кожу на лбу. Она узнала.
— Оставь его в покое, пожалуйста. А лучше, верни всё как было.
— Это невозможно, слишком много проплачено. Они будут наседать, пока клуб не закроется, таковы были условия.
— Зачем, Кир? Ты понимаешь, что натворил?
Он молчал.
— Теперь я навсегда к нему привязана. Он во всём винит меня. Что мне теперь делать? Продавать квартиру, яхту и покупать ему новое дело?
— Что значит, винит тебя? — юноша заводился. Совсем не этого он хотел, отнюдь не такого поворота событий.
— То и значит! Ну сколько можно совершать ошибки? Остановись, прошу тебя. Ты не Бог и судить права не имеешь. Власть, деньги — это не главное, когда ты поймёшь? Нужно стремиться к другому, стать достойным человеком и заслужить уважение, а не купить. Почему у нас всё так глупо получается, скажи мне?
