потому что без своих устрашающих башмаков Кошка была ниже среднего роста. Но Мир ни капли не сожалел о таком. Ему было очень даже удобно целовать розовые губы.
А еще удобнее — когда руки нырнули под мешковатую одежду, подтянули легкое тело девушки выше и замерли на упругих ягодицах.
А еще Мирослав понял, что девчонка отвечает на поцелуй. Пусть несмело, но она приоткрыла рот, впустив его язык глубже. И по телу понеслось дикое возбуждение, когда Кошка прогнулась, теснее оплетая его бедра своими.
Он не стал даже пытаться притормозить. Просто развернулся и пошел в свою спальню. И дверь захлопнул ногой, отсекая их с Кошкой от всего мира.
На постель он рухнул, чудом успел подстраховаться и упереться рукой в матрас.
А девчонка уже гладила его грудь и плечи своими ладонями, ловко задевая эрогенные зоны, и вдруг накрыла тонкими пальчиками его соски. Мирослав шумно выдохнул, а потом, точно безумный, принялся избавлять Кошку от мешавшей одежды.
Остановился, только когда девочка прогнулась в его руках, позволяя накрыть небольшую аккуратную грудь ладонями.
Мирослав понял, что ему этого мало. Ему нужно все и прямо сейчас.
Потом, после, он непременно расцелует стройное и шикарное тело Кошки, а пока что он испытывал дикую, неисчерпаемую потребность оказаться меж ее разведенных бедер.
Девочка была идеальной. Белоснежная, почти фарфоровая кожа на фоне темного постельного белья выглядела еще более прозрачной. Черные волосы рассыпались по подушке, а розовые губки, растянувшись в мечтательной улыбке, манили и молили о поцелуях.
Мирослав рвано выдохнул, жадно окинул взглядом простое белье. Кончено же, трусики эта девочка носила с изображением кошек.
Но все потом, Мирослав мысленно пообещал себе, что все рассмотрит после. А пока что — торопливо избавился от мешавших брюк, дотянулся до тумбочки и вынул презерватив.
Увидел, как на девичьих щеках вспыхнул румянец, стоило Кошке проследить взглядом движение руки Мирослава.
А он вдруг ощутил себя распущенным мудаком, который только и занимается тем, что развращает малолеток. А в голове вспыхнули слова Марса о том, что сестра Чапы — школьница.
— Твою мать, Кошка! — рявкнул Мирослав, жадно хватая воздух ртом, — Сколько тебе лет?
И вдруг тонкая ладонь юркнула по его животу, и ниже, зарылась в дорожку коротких волосков, и тонкие пальцы сомкнулись на основании члена Мирослава.
— Спокойно, папаша, — насмешливо фыркнула Кошка, провела тонкими пальцами от основания к головке, лаская возбужденную плоть через латекс, и добавила: — Мне уже двадцать два.
Мирослав перехватил ловкие и любопытные пальцы. Сжал их в ладони и зафиксировал над девичьей головой.
Он ведь, итак, еле держится, глядя на всю эту красоту с пирсингом в носу и татуировкой на руке. Хорошо, что больше никаких сережек или еще чего подобного Мир на теле Кошки не увидел. Не очень он любил подобные украшения, особенно, если они мешались в самое неподходящее время.
И вот Мир свободной рукой нырнул к разведенным бедрам. Просто, чтобы убедиться, что девочка готова для него. Он ведь совсем не мелкий, а Котоми — крохотная и такая нежная, что, кажется, он может легко раздавить ее собой.
Бархатистая кожа была действительно нежной на ощупь. А гладкая промежность — влажной. Складочки сочились желанием, а сама девочка тянулась за каждым его касанием, вскидывала бедра и что-то неразборчиво шептала, жадно выдыхая в его плечо.
Мирослав понял, что ждать больше не может. Подстроился, чтобы Кошке было комфортнее, и рывком погрузился до самого основания.
Комнату вспорол громкий мат. На этот раз ругался Мирослав Тарновский, что само по себе было весьма удивительным событием.
А Кошка, прогнувшись, обхватила его бедра тонкими, стройными ногами и пригрозила на ухо, задевая мочку зубами:
— Не вздумай тормозить, Мир!
Мирослав выдохнул. Отстранился, чтобы заглянуть упрямой и вредной девчонке в глаза.
— Дикая Кошка! — пробормотал мужчина и вновь подался бедрами вперед, на этот раз безболезненно и без преград заполняя собой девичье лоно. — И вредная.
— Не отвлекайся, — выдохнула Правдина, а потом вдруг заглянула своими пронзительными глазами в его, — Сделай так, чтобы я не пожалела.
Мир кивнул. Пусть просьба и могла бы показаться смешной. А нет, ничего смешного или нелепого не было, потому что Мирослав был уже близок к финишу. Позвоночник прошивали раскаленные иглы желания, а член, кажется, готов был взорваться. Но Мир двигался, скользя медленно и бережно, задевая чувствительные точки, лаская пальцами острые вершинки сосков, оставляя жадные поцелуи на приоткрытых губах.
Наверное, он мог бы собой гордиться. Девочка — эта вредная и капризная Кошка начала вдруг цепляться за его плечи, сильнее прогибаясь навстречу каждому его толчку, а стоны становились громче, превращаясь в дивную музыку для ушей Мирослава.
Мужчина понял, что не может больше терпеть. Отпустил себя, позволил себе утонуть в удовольствии, протяжных стонах, жадных ласках тонких пальцев.
Но уже проваливаясь в экстаз, Мир понял, что малышка догнала его, дрожа и сжимая его член стеночками лона. Так крепко и плотно, что он и сам со стоном рухнул на постель, придавив собой Кошку.
Зато не убежит, подумал Мирослав прежде, чем прикрыть глаза.
Котоми поняла, что слезы катятся из глаз. Нет, она не жалела, что подарила самое ценное, что хранила, этому мужчине. Пусть и знала его менее суток.
Просто Кошке казалось, что она сейчас — невероятно жалко выглядит. И да, нужно быстрее сваливать подальше от Мира.
Потому что… Потому что он удивительный. А она… Она не просто девчонка со странностями, еще и выглядит как подросток.
Дождавшись, когда крупное тело ее первого, и Кошка почему-то была уверенна, единственного мужчины, обмякнет и придавит ее к постели, девушка осторожно отползла в сторону. Мирослав, размеренно и глубоко дыша, уснул. А Правдина на цыпочках прокралась в ванную. Наспех приняла душ, оделась и добралась до входной двери.
— Я же тебя все равно найду! — раздался сиплый голос из спальни.
Кошка фыркнула. Самое время сбежать. Ведь нет у них ничего общего. Ни капли. Они даже живут в разных странах.
Мир появился в холе. Встал, скрестив руки на груди. Идеальная прическа — растрепана. А на груди — едва заметные царапины от Кошкиных ногтей. Надо же, она умудрилась его пометить. Но эта мысль оказалась весьма приятной.
Из одежды на парне ничего не было. И, кажется, этот факт ни капли Мирослава не смущал.
— Все еще тянет сбежать? — мужчина изогнул бровь, а Правдина неопределенно повела плечом и старалась не смотреть ниже пояса.
В идеале, на Мирослава
