ход едва ли помогает справиться с тревогой. Сердце колотится у самого горла, жаждет вырваться на свободу.
- Надеешься на своих дружков? – издевательски хмыкает Шеров. – На крутого отчима? Или может, на дедулю-ректора? Никто. Слышишь? Никто вам здесь не поможет. Кричите. Зовите. Бесполезно. Мы посреди леса. До «Клетки» вопли не долетят. Схема проверена опытным путем.
Каждая его фраза сочится самодовольством. Во взгляде горит превосходство. Пожалуй, этого парня можно было бы назвать красивым, черты лица у него правильные, приятные, вполне подходят под классические стандарты. Но я испытываю лишь омерзение, глядя на его ухмыляющееся лицо. Глаза блеклые, бесцветные, будто выгоревшие. Губы тонкие, еще и строго сжаты в одну линию, потому все его слова звучат для меня точно змеиное шипение.
Я против насилия. Против решения проблем через кулаки.
Но, дьявол побери, как сильно хочется, чтобы Захар врезал ему и стер это самодовольное выражение раз и навсегда.
- Давай, Громов, скажи, - требует Шеров. – Каково это, четко знать, никто не спасет, не придет на помощь, не вмешается и не вытащит тебя и твою девчонку? Ну, скажи, вкус слабости тебе нравится? Ты собой доволен?
- Я покажу, - чеканит Захар.
- Что? – насмешливо кривится Шеров.
- Каждый гребаный ответ.
Блондин делает шаг назад. Рефлекторно. И тут же стискивает кулаки, сводит челюсти, чуть ли зубами не скрипит от ярости.
Бьюсь об заклад, он уже чувствует. И слабость, и вкус собственной крови. Но быстро берет эмоции под контроль. Осознает, что другие не простят ему такую реакцию. Нужно срочно брать реванш.
- Поглядим, куда денется твоя бравада, когда дойдет до дела, Громов.
- Валяй, Белый, - коротко бросает Захар, причем делает это с таким видом, будто плюет в лицо главаря.
- Назвал мое тайное прозвище, - скалит зубы Шеров. – Серьезно? При левой девке? Ах, да, она же почти твоя невеста. Не зря же кольцо ей подогнал. Вот и отлично. Раз дело к свадьбе идет, то нечего тянуть. Пора провести первую брачную ночь.
От последней фразы невольно передергивает.
Брачная ночь. А это еще причем?
Я смотрю на его омерзительную ухмылку и уже тянет вымыться. Теперь понимаю, почему Карина настолько сильно опасалась Шерова. Есть в нем нечто больное, ненормальное, извращенное.
«Белый». Это кодовое имя? Джокер упоминал, что у каждого члена студенческого клуба есть секретное прозвище. Посторонним их знать нельзя. Так «Ангелы» лишь между собой общаются.
Шеров взмахивает рукой, подает знак кому-то позади себя. Опять раздается гулкий звук, вынуждающий поморщиться. Удар в гонг будто предупреждение о грядущей угрозе.
- Ты знаешь, что нужно делать, Громов, - заключает блондин. – Ты провалил это испытание на первом курсе. Отказался от завершения инициации. Но ничего, мы дарим второй шанс войти в наши ряды.
- Нет, - холодно бросает Захар.
- Повтори.
- Я свое слово сказал, - резко заявляет парень. – Еще тогда. Ни черта с тех пор не поменялось.
- Шутка затянулась, - рявкает Шеров. – Ты решил, будто можешь диктовать условия, но нет. Мы тебе зубы обломаем, Громов. Ты выполнишь приказ.
Захар больше ничего не отвечает. Выразительно оскаливается. А меня потряхивает от разительного контраста. Парень нежно и осторожно касается моего тела, явно контролирует свои движения. Но вид у него дикий, абсолютно безумный, в его зеленых глазах разверзается настоящий ад.
Для врагов он зверь. Беспощадный хищник. Для меня – любимый. Самый ласковый в мире. Только здесь становится все мрачнее и страшнее, каменные стены словно наступают, сдвигаются, обрушиваются на плечи.
Я бросаю взгляд на небо, пытаюсь разглядеть звезды. Ничего. Густые тучи полностью закрывают обзор.
А может, здесь есть крыша?
Нет. Чувствую, как воздух становится холоднее. Дуновение ветра усиливается. Языки пламени бешено отплясывают, точно жаждут обглодать факелы.
Моя кровь превращается в лед.
Очередной удар гонга заставляет содрогнуться.
- Ты будешь трахать эту девку при всех нас, - издевательски продолжает Шеров, его тон сочится ядовитым торжеством. – Как и положено. Без фокусов. Не думай, будто разрешается прикрыть ее чем-то, загородить нам обзор. Такой номер не прокатит. Ты будешь драть эту сучку во все щели, пока я не разрешу тебе прекратить, ясно? Разденешь, покажешь нам лакомый кусочек и вобьешь хер в каждую дырку. Ты в полную силу ее обработаешь. Никаких поблажек. Чтоб выла, чтоб орала, чтоб умоляла тебя тормознуть. Ты устроишь нам веселое зрелище. Вперед.
Мой желудок скручивается в морской узел. Внутренности сводит, обдает кипятком. Тошнота подкатывает к горлу. Меня реально мутит. Физически.
Шеров насмехается? Издевается над нами? Это такая шутка?
Ну не может же он говорить правду. Бред. Безумие. Ерунда. Разве испытания выглядят подобным образом?
- Вижу, ты не понял, - цедит главарь «Ангелов». – Пойдешь в отказ – мы сами тебе поможем. Вытрахаем твою девку во все отверстия, которые сможем у нее найти. Готов рискнуть? Ха. Поверь, тут многие желают отведать твою подстилку. Только дай нам повод. Мы покажем ей настоящую любовь. Девчонкам по кайфу, когда их выдалбливают в два ствола. В три – вообще, улет полный. А теперь представь, как круто, если мы все болты в нее вгоним. Спорим, она распробует? Еще и добавку начнет просить. Мы парни щедрые. Всегда рады помочь, накачаем ее спермой под завязку. А ты так и быть отымеешь ее после всех нас.
Я не верю, что он это говорит. Не лжет. Не запугивает. Я отказываюсь принимать происходящее. Нет, нет, нет. Так не бывает. Это жуткий и жестокий розыгрыш.
- Короче, Захар, - холодно отрезает Шеров. – Все предельно просто. Либо ты один имеешь эту девку при нас, либо мы пускаем ее на круг и превращаем в общую собственность нашего клуба. Решай. Выбор за тобой. Правила ясны.
Выбор? Это выбор без выбора.
Они хотят, чтобы Захар меня… при всех.
Болезненная судорога сводит мое заледеневшее тело. Больше не ощущаю тепла. Теряю прикосновения парня. Его пальцы до сих пор
