касаются моей взмокшей кожи, но я совсем их не чувствую. Немею изнутри, цепенею, трепещу от ледяного озноба.
Нет. Они не могут это сделать. Не могут заставить.
Шеров не смотрит на меня, не замечает, он устремляет взгляд на Захара. По этим блеклым бесцветным глазам я осознаю главное – могут. Они могут все, что захотят. «Ангелы Ада» обладают неограниченной властью. Их здесь множество. Я пробую посчитать присутствующих на автомате, прохожусь взглядом по периметру, но быстро сбиваюсь со счета. Вычислить нереально. Десять? Двадцать? Больше.
Я не знаю, как им удалось нейтрализовать Джокера и Леднова, как получилось обмануть охрану «Клетки» и провести Харитонова.
Черт, да может они попросту в сговоре? Не важно. Глупо размышлять об этом, надо думать, каким путем выбраться, как разорвать окружение.
Проклятье. Никак. Никто не справится с таким количеством парней. Захар бы без проблем уложил Шерова, избил бы самых отбитых типов из тайного клуба, но не в подобном количестве. Тут справиться нереально.
- Приступай, - знакомый голос точно ножом по нервам проходится. – Чего сопли жуешь? Раздевай эту чертову сучку! Или хочешь, чтобы я с нее тряпки стянул?
Одна из темных фигур шагает вперед. Но как-то смазано, неровно, будто оступается и чуть не теряет равновесие.
- Долбанная мантия, - шипит.
Капюшон сдернут, маска летит прочь.
Гуляев. Узнаю его даже с перекошенным лицом. Он проходится по мне сальным взглядом и широко ухмыляется.
- Не ждала, маленькая дрянь?
Я сглатываю так, что в горле становится больно.
Этот урод хохочет.
- Я не мог пропустить главное развлечение года, - заявляет Гуляев. – Наглотался таблеток – и вот, снова в строю. Так что, Громов? Сколько будешь тянуть? Пора показать нам свою шлюху. Долго ты ее берег. Молодец. Но все, время вышло. Эта сучка станет твоим испытанием. Действуй. Или свали на хрен, мы сами возьмем горячую дрянь.
Глаза предательски щиплет. Сильнее всего я боюсь, что сейчас слезы польются по щекам, но ветер усиливается, моментально иссушает подступившие рыдания.
Холодею. Застываю, будто парализованная.
- Зря ты не отдал ее сразу, - слышится еще один знакомый голос. – Я бы позаботился о ней лучше. Но теперь поздно.
Еще одна фигура ступает вперед, еще одна маска сброшена на каменный пол. Еще один наполненный звериной похотью взгляд впивается в меня.
Петр Соколовский.
- Кончай тянуть, Громов, - опять вступает в разговор Шеров. – Даю минуту. Хотя нет, слишком хорошо. Считаю до десяти, и если ты продолжишь размазывать слюни, то мы забираем твою девку.
Я жалею, что надела юбку вместо форменных брюк, пусть она и до колен, все равно слабо прикрывает ноги. Невольно одергиваю ткань ниже. Но разве поможет?
- Захар, - шепчу чуть слышно. – Нам что… нам придется… ты меня…
- Малышка.
Он переводит взгляд на меня. Тьма рассеивается за секунду. Жар напрочь уничтожает лед.
- Если выбирать, - сглатываю. – Если…
Я осекаюсь. Просто понимаю, что не смогу так. При всех. Это хуже, чем пуля в грудь. Хуже, чем смерть. Я знаю. Я была там. По ту сторону. А теперь я тут.
Единственная мысль. Попытка представить, вообразить нечто подобное. И все, меня моментально вышибает, выбивает из колеи. Рассыпаюсь на части, разлетаюсь на осколки. Резко и сразу – в пепел.
Я не смогу отдаться Захару при всех. Я не хочу, чтобы они нас видели. Так. Такими. Этого нельзя допускать. Это нереально. Невозможно. Только где выход?
Либо уступить извращенным требованиям, подчиниться. Либо меня возьмут силой, причем Захар физически не сумеет им помешать. Парень не справится с толпой. Здесь никто бы не справился. Страшный сон становится явью.
На краткий миг я думаю, что могла бы попробовать, попытаться, но ворох эмоций оглушает, и я быстро осознаю суть: не справлюсь. Даже размышления о чем-то подобном меня разрушают.
Это же испачкает нас. Уничтожит все между нами. Разрушит. Разорвет в клочья. Дорогу назад не найдем. Мы сожжем наши чувства. Тут под смешки, гадкие шутки, подбадривающее улюлюканье.
Магистры уже на взводе. Они сбрасывают маски, скидывают мантии. Понимают, что Захар постарается меня защитить, но при таком численном превосходстве, они его не боятся.
Один против всех.
Исход борьбы заранее предрешен. Теперь все даже хуже чем тогда, когда в наш дом вломилась толпа. Рядом находился Демид. Джокер тоже отвлекал внимание. И можно было потянуть время, зацепиться.
Сейчас без шансов.
Мы обречены.
«Ангелы Ада» давно добивались этого. Настал их звездный час. Они сломают Захара. Через меня. Уничтожат своего самого сильного врага.
- Тихо, - говорит Захар и проходится большим пальцем по линии моего подбородка, прошивает взглядом насквозь. – Им не победить. У них ничего нет. А у меня есть.
- Что?
Неужели он надеется на те таблетки? Прошло столько времени. Вне капсулы препарат мог утратить часть своих свойств.
- Жажда, - оскаливается парень. – Жажда тебя.
Он осторожно отпускает меня на пол. Сам поднимается, встает так, чтобы закрыть собою, посматривает по сторонам, оценивая обстановку.
Я ощущаю себя совсем крохотной. Маленькой. Беспомощной. Я очень хочу помочь, но понимаю: тут ничего нельзя сделать. Могу лишь помешать.
- Один, два, три… десять! – решает ускорить процесс Шеров. – Отлично, Громов, ты свой выбор сделал. Девка уходит в общее пользование.
- Рискни, - холодно бросает Захар.
- Ты чего? – кривится Шеров. – Угрожаешь? Мне?! Всем нам?
- Я вызываю тебя на бой.
Каждое слово выдает так, будто гвоздь за гвоздем забивает, а на последнем слове выбрасывает руку вперед, указывает на Шерова крепко сжатым кулаком.
- Совсем охренел? – кривится блондин и опять шагает назад.
- Я тебя и пальцем не тронул, - хмыкает Захар. – А ты уже обделался. Жалкое зрелище. Ковалев и тот держался лучше.
- Тут твоя инициация, - цедит.
