Вплоть до самой ночи я уговариваю себя не писать ему сообщений с предъявами. А может, просто боюсь, что он напишет мне в ответ об отсутствии на меня времени.
Я готовлюсь ко сну, закрываю окна и шторы и, убедившись, что у брата всё хорошо, включаю телевизор, чтобы заснуть под негромкое бормотание главных героев какой-то мелодрамы.
Тогда-то и стучат в дверь.
Градус волнения вновь подскакивает до максимума, я неловко поднимаюсь с дивана и спешу в коридор. Не знаю, почему я не заглядываю в глазок. Наверное, чувствую. Чувствую, что это Он.
— Никита...
Ева
— Привет, — держа руки в карманах модных брюк, прохладно бросает Никита и переступает порог.
— Привет, — выдыхаю я, заставляя себя закрыть за ним дверь.
Никита осматривается, кивает самому себе и спрашивает:
— Так ты теперь живёшь одна?
— С братом, — поджимаю я губы, не зная куда себя деть. — Он сегодня ночует у друга.
Настроение, с которого началось наше общение после долгой разлуки, мне совсем не нравится.
— Ясно. Угостишь кофе?
— Если ты пьёшь растворимый.
— Плевать.
Ну да. Ему на многое плевать, как я могла об этом забыть.
Я иду в кухню, включаю свет, а затем чайник. Оборачиваюсь к Никите, отмечая, что он не разулся, как ранее и Стас с Оксаной. Непривычные к маленьким квартиркам, в которых убираться приходится самим хозяевам.
Впрочем, сейчас это не важно.
— И кто помогает тебе оплачивать квартиру? — садится Никита на диванчик за столом, облокачиваясь на столешницу. — Друзья, которые не прочь развлечься криминалом?
Ясно. Думает, что я, вернувшись к прежней жизни, не смогла найти иного способа, чтобы жить честно. И я его не виню.
— Всё не так, — качаю я головой и тоже сажусь за стол с другого края. — Эта квартира, как и многие другие, принадлежит знакомому родителей Эльвиры. Она договорилась, чтобы я снимала её, оплачивая лишь коммунальные услуги. И моей ассистентской зарплаты будет хватать и на оплату квартплаты и на всё остальное.
— Работаешь?
— И параллельно учусь, чтобы поступить на машиностроительный, — киваю я. — Огромное спасибо за это Игорю Олеговичу, он помог мне и с тем, и с другим.
— Выходит, скучать тебе не приходится, — усмехается он, откидываясь на спинку.
— Ник... — непроизвольно дёргается моя рука с желанием прикоснуться к нему, но...
— С отцом как дела? — поднимает он глаза к потолку, словно не хочет на меня смотреть.
Чувствуя, как в горле собирается горький на вкус ком, я прокашливаюсь:
— З-звонил мне вчера. Видимо, с работы, потому что голос был трезвый. Наконец потерял нас с Ромкой, интересовался, всё ли с нами в порядке. Я сказала, что да.
— А я сегодня узнал, что моя мать дошла до той точки, где пришла к отцу и заявила, что хочет вылечиться. Сама, без принуждения. Отец ради меня согласился ей помочь. Я ездил к ней. Держится неплохо.
— Это отличные новости, Никит, — улыбаюсь я искренне. — Я уверена, что твоя мама справится, раз сама захотела вылечиться. И я очень рада, что твой папа помогает ей ради тебя. Это значит, что он тебя любит.
Никита опускает взгляд на меня, смотрит долго и неотрывно, а затем выдыхает:
— Почему ты не захотела попрощаться, Ев?
Я сглатываю дурацкий ком и шепчу:
— Я написала тебе о причине...
— Пустые обещания? Серьёзно? — бьют наотмашь его вопросы. — После всего, что между нами было?
— Я... Ник, я пожалела о своём решении, как только села в машину. Прости меня.
— Я чуть не возненавидел Жевнова! — рычит он. — А он, оказывается, ни при чём. Признайся, что по-прежнему боишься наших отношений вне стен городка!
— Конечно, боюсь! Но...
— Ясно, не продолжай!
Никита резко встаёт на ноги и идёт в коридор.
Я бросаюсь за ним.
— Ник! Пожалуйста, не уходи!
Я цепляюсь пальцами в его руку, вынуждаю его остановиться. Грудь больно царапают обида, сожаления и страх.
Если он сейчас уйдёт, я умру! Без него мне не жить!
— Просто ответь мне, — резко разворачивается он ко мне, — сколько ещё так будет продолжаться? Я к тебе, ты от меня? Снова и снова? Как чёртов замкнутый круг!
— Нисколько, Никит! Всё! Я больше не буду убегать... Теперь только к тебе, рядом с тобой... Если... Если ты позволишь...
— Знала бы ты, как я хочу тебе верить, — глухо произносит он.
— Пожалуйста, поверь, — шепчу я, со слезами в глазах. — Да, мне страшно, но боюсь я не нас, а мира вокруг. Ты сам знаешь, каким жестоким он может быть. Ник, но я готова бороться за нас. С тобой. Потому что без тебя моя жизнь неполная. Потому что с тобой я живу по-настоящему. Потому что я... я люблю тебя всем своим нутром...
— Любишь?..
— Так сильно, что и не помню, — всхлипываю я, глотая слёзы, — как раньше могла жить без этого тёплого чувства внутри...
— Ева... — выдыхает он, касаясь ладонью моей щеки. — Моя Веснушка...
— Плевать на то, что уготовил нам этот чёртов мир, слышишь? — цепляюсь я пальцами в его рубашку. — Плевать на всех вокруг! Ты нужен мне, как воздух, Ник. Эти две недели вдали от тебя... были невыносимыми! Я больше не хочу так!
— И я не хочу! — порывисто сгребает он меня в свои руки, целует невпопад и шепчет, как в бреду: — Не хочу без тебя... Не хочу прежней жизни... Не хочу чувствовать себя ненужным...
— Ник, я так скучала по тебе... Так скучала...
Я как слепой котёнок, потому что глаза застилают слёзы, ищу его губы. Хочу быть только с ним. Хочу, чтобы он никогда не уходил. Хочу, чтобы он был нужным мне всегда. А я была нужной ему.
Наши губы соединяются в жадном поцелуе.
Но что ещё прекрасней — соединяются и
