Ознакомительная версия.
– Да нет! Ни в коем случае. Зато как мне теперь интересно! Как совсем не скучно! Так цветы тебе подарила Алена? Ты уверена? Или у тебя еще есть какие-нибудь кролики за пазухой? – спрашивал он, растерянно держа меня за руки.
– Алена, Алена. И я уверена, что ты все это уже проверил. Или не успел? – прищурилась я.
Мы торчали посреди трассы, а редкие машины проезжали мимо, с интересом рассматривая наши машинки. Наверное, думали, что тут была авария и мы теперь ждем ГИБДД. В какой-то степени все это так и было – авария чуть не случилась, но теперь все было в порядке. Просто потому, что самый прекрасный мужчина на свете стоял напротив меня и ласково на меня смотрел. Даже местами нежно.
– Я не успел. Но обязательно проверю.
– Да-да. Я знаю, – замахала я руками. – Ты никому не веришь. Кстати, не помню, говорила я тебе или нет? Кирилл сегодня опять будет меня ожидать у дома. Скорее всего.
– Это почему? – нахмурился он.
– А я ему опять эсэмэску послала! – пожаловалась я. – Вот такая я двуличная – посылаю ему эсэмэски и посылаю. Только вот что интересно: в тот самый момент, когда я ее посылала, я ехала к клиенту в Строгино. А телефон мой мирно лежал, забытый на хрюнинском столе. Можешь проверить, у меня есть свидетель!
– Я тебе верю. – Шувалов виновато опустил глаза.
Я усмехнулась. Я была уверена, что завтра же он аккуратненько допросит Ольгу. И вообще…
– Не стоит. Я вполне готова к твоей паранойе. И потом – я ведь действительно врушка. И крайне трусливый товарищ. Сама себя запихиваю в шкафы, а потом не знаю, что сказать. А еще сдуру обливаю грязью красивую машину своего будущего босса и потом месяцами прячу свой драндулет в соседнем дворе, чтобы босс его не опознал. – Я проговорила это нарочито медленно, глядя куда-то в сторону.
До Шувалова дошло не сразу.
– Что? – опешил он. – Ты о чем?
– А ты вспомни свой первый день. Была промозглая, сырая весна. На дорогах разливались лужи. Поэтично?
– Вполне, – прищурился он. – И что?
– Ты ехал на свою новую работу на своей новой чистой машинке, и настроение твое было великолепным.
– Так это была ты?! Ты? – перебил он меня.
Я остановила его рукой.
– И вот откуда-то из-за поворота откуда ни возьмись машина неопределенного цвета, марки и года выпуска летит, мигает фарами, а потом…
– Как свинья, выскакивает на обочину и обливает меня грязью! Там, где знак «Скорость тридцать километров в час»! – с укором произнес Шувалов, глядя мне в глаза.
– Да, страшное свинство. Ужасно у нас водят, правда?
– Ну и?.. Ты иль не ты? Вот в чем вопрос! Неужели ты? Не может быть!
– Может, – не без удовольствия кивнула я. – Со мной все может быть. А потом – я так спешила на работу. К новому шефу, между прочим. А тут какой-то козё… то есть дисциплинированный водитель не дает мне прорваться. Что мне оставалось?
– И правда! Такое может случиться только с тобой! – улыбнулся Шувалов. Да, время для признаний я выбрала определенно правильное.
– Вот я и подумала, что либо ты меня уволишь – либо ты меня уволишь. Знаешь, как я боялась? До чертиков. Оставалось только сказать, что у меня нет машины. Или что мне ее иногда дает бывший муж. Или любую другую ерунду, которая бы тебя устроила.
– И ты запуталась, – наконец кивнул Станислав Сергеевич.
– Еще как! Я так ни разу в жизни не путалась. То я вожу, то не вожу. Знаешь, в чем самый идиотизм? – еле сдерживала я хохот.
– Ну? Только не говори, что в том, что твой бывший муж и вправду давал тебе машину.
– Нет-нет, машина моя. Кира к ней не имеет никакого отношения. Да что ты. Кирюша копейки лишней на хлеб не выложит. Чтобы он купил кому-то машину, этот кто-то должен быть им самим.
– Так что? В чем самый-то идиотизм?
– Ах да. Самый бред – это когда ты подвозил меня с работы.
– Почему? – обиделся Шувалов.
– Ну как же. Моя-то машина стояла у соседнего дома. И утром я ехала на автобусе. Никогда не чувствовала себя глупее, чем когда ты спрашивал: тебя подвезти? Так и подмывало сказать – давай лучше я тебя.
– Да… Прямо не знаю, что сказать. Маразм.
– Ага. Да не надо ничего говорить, – заверила его я. – Просто имей в виду – меня надо проверять. Дорогой, обязательно меня проверяй. Во всем! Кроме главного.
– Главного? – Он поднял на меня свои внимательные глаза. Свои красивые синие глаза. Кай, который оттаял. Неужели правда?
– Если я скажу, как ты мне дорог, – в этом я никогда не совру. Потому что это самая настоящая правда, между прочим.
– Ты уверена? – тихо переспросил он. Его пальцы сильно сжали мои руки.
Я замерла.
– Конечно. Как никогда раньше.
– Это все так для меня странно. Я думал, больше никогда. И вот…
– Что? – чуть не задохнулась я. – Как ты сказал?
– Ну, я не хотел вообще-то… чтобы больше никогда…
– Знаешь, что я думала сделать после того, как ты меня все-таки уволишь? Купить бронзовую табличку и написать на ней: «Больше никогда!» И повесить у себя над дверью.
– Заказывай тогда сразу две. Если что, потом поставим, – засмеялся Станислав и… прижал меня к себе.
Его глаза оказались так близко, почти так же близко, как губы, которые уже нашли мои и жили своей отдельной поцелуйной жизнью. Никто и никогда меня так не целовал. Поцелуи, конечно, были. И даже много. Иногда сонные, ленивые, скользящие. Или небрежные, дежурные. Или такие, знаете ли, обозначающие точку начала секса. Поцелуй как негласная команда «пора раздеваться». Поцелуи родственные, поцелуи прощальные. Поцелуи пьяные, наконец, о которых потом не хочется вспоминать вообще. Шувалов держал мое лицо в своих ладонях и целовал меня так, словно это был самый важный поцелуй его жизни. Источник, к которому он шел много лет. Или много веков по пустыне, не имея ни капли воды.
Я замерла, боясь спугнуть мгновение. Остановись, мгновенье, ты прекрасно! Ты прекраснее, чем даже самая первая, самая яркая моя любовь.
– Скажи мне что-нибудь, – попросил Станислав.
Я открыла глаза и посмотрела на него. Еще утром я думала, что больше никогда не прикоснусь кончиками пальцев к его лицу, и вот…
– Что сказать? – прошептала я. Мысли путались, хотелось только уткнуться носом в его рубашку и дышать, дышать, дышать.
– Что ты чувствуешь? Вот прямо сейчас? – Он ласково, но твердо отодвинул меня чуть в сторону и пристально заглянул в лицо.
– Я люблю тебя, – прошептала я, не зная, что еще ему сказать.
– Постой, – вдруг немного испугался он. – Не надо. Не это. Это я уже слышал, и не раз.
– Нет?
– Что ты чувствуешь?
– Что ты нужен мне. Я не могу без тебя. Так лучше?
– Нет. Я могу сказать тебе то же самое. И это будет правдой. Но не это. Другое! – Он тихо шептал, а его руки обхватили меня и прижали к груди.
Ознакомительная версия.
