Неужели ее и впрямь считают «светской женщиной»?
Тут же позвонила Хлоя.
— Одно меня утешает, — сказала Хлоя матери, — Пирс наконец-то решил действовать. Он согласился воспользоваться «запретительным указом». Только что звонил Николае Маршалл. Он едет к мам.
Ричард Боуман был вне себя от ярости. Эта проклятая газета «Грэфик» испортит ему рекламную кампанию.
Книга еще не издана, а они превращают ее в устаревшую новость. Все может кончиться тем, что он не получит обещанные «Дейли ньюс» пятьдесят тысяч фунтов.
Он тут же позвонил Генри Чанслору.
— Дорогой Ричард, этого следовало ожидать. Не волнуйся. Эта статья лишь подхлестнет интерес публики к книге.
— Сомневаюсь. Интересно, как они узнали об этом?
— О, Ричард, какая наивность! Ты же знаешь, что на Флит-стрит слухи распространяются со скоростью света. Так и должно было случиться.
— Ты уже говорил с Магнусом? Ну что? Он с кем-нибудь обсуждал это?
— Конечно, нет. Магнус не отвечает на телефонные звонки.
— Ну что ж, — решительно заметил Ричард, — есть только один выход из положения — поторопиться с выпуском книги. Иначе все осложнится. Советую тебе поскорее связаться с Магнусом и заставить этого негодяя закончить наконец книгу.
— Подумаю, что можно сделать.
Магнус Филипс прочитал статью на берегу моря в Брайтоне. Он проехал сотню миль, чтобы избавиться от бесконечных телефонных звонков, от мыслей о судьбе Флер Фитцпатрик. Но, как он ни старался, ему удалось избавиться только от телефонных звонков.
Ричард Боуман приехал в свой офис рано утром. У него было очень много работы: предстояло обсудить с адвокатами юридические аспекты издания книги, написать в редакцию «Дейли грэфик», а главное — во что бы то ни стало разыскать Магнуса.
Мэрилин Чепмен сообщила, что собирается к дантисту, так как всю ночь промучилась от зубной боли, но Ричард заставил ее появиться на работе.
После половины десятого Ричарду сообщили, что пришла леди Хантертон и просит принять ее.
— Я не хочу разговаривать с ней, — заявил Ричард.
Глава, посвященная леди Хантертон, показалась ему одной из самых интересных в книге. Если она узнает, что там написано, у него возникнут дополнительные проблемы. А это сейчас весьма некстати.
Через полчаса Ричарда известили, что леди Хантертон не ушла и намерена ждать, пока он не примет ее.
— Мэнди, — раздраженно сказал Ричард, — сделай все, чтобы избавиться от нес.
Именно в эту минуту Мэрилин подумала, что ее шеф — ужасный человек и пора подыскать себе другую работу. Вдруг дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась незнакомая дама, за которой следовала смущенная Мэнди.
— Простите, мистер Боуман, — лепетала она, — я ничего не могла сделать.
— Ничего, Мэнди, — сказал Ричард и обратился к Каролине:
— Леди Хантертон, жаль, но сейчас я очень занят. Придется перенести ваш визит на другое время, если это не затруднит вас.
— Признаться, — властным тоном начала Каролина, — меня это весьма затруднит, мистер Боуман. Боюсь, и вас тоже, особенно если я разнесу в щепки всю вашу мебель. А она, кстати, довольно изысканная, верно? Полагаю, восемнадцатый век и обошлась вам недешево. Вы купили эту антикварную мебель на деньги, полученные за издание гнусной книги мистера Филипса?
— Леди Хантертон, прошу вас…
Мэрилин Чепмен откинулась на спинку стула, ожидая развития событий. Увлеченная скандалом, она забыла о зубной боли.
— Мистер Боуман, прошу вас выслушать меня, — продолжала Каролина. — Я знаю, что вы собираетесь издать книгу о моем зяте Пирсе Виндзоре. Мне также известно, что вам плевать на судьбы всех тех, кто окажется жертвой грязных сплетен. Вас волнуют лишь деньги и успех. Скажу вам одно, мистер Боуман: если вы издадите эту книгу, то вам придется горько пожалеть об этом. Я найму опытных детективов, которые обнаружат в вашем прошлом такое, от чего содрогнутся даже видавшие виды журналисты. Уверена, вам небо с овчинку покажется, мистер Боуман. Пораскиньте мозгами. Об этом узнают ваша мать, жена, дети и друзья. Вот все, что я хотела вам сообщить. Ну как?
— Мэрилин, — спокойно сказал Ричард, — проводи, пожалуйста, леди Хантертон.
— Позвольте мне проводить вас. — Мэрилин взяла Каролину под руку. — Я хочу поговорить с вами.
Каролина последовала за секретаршей. У Мэрилин сердце сжималось от страха, но жажда мести возобладала над ним. Она стремилась к торжеству справедливости.
— Позвоните мне домой, — шепнула она. — После восьми вечера. Вот номер телефона. Кажется, мне удастся помочь вам.
Она повернулась и побежала по лестнице.
— Пирс, — сказала Каролина, — я должна поговорить с тобой.
— Кто это? Каролина? Что случилось, черт возьми? — спросил он напряженным и усталым голосом. Он еще не пришел в себя после вчерашнего спектакля и весь день лежал в постели.
— Ничего не случилось, Пирс, но, кажется, выход из положения есть. Я имею в виду возможность предотвратить публикацию книги. Но это можешь сделать только ты.
— Хорошо, Каролина, я слушаю.
В Санта-Барбаре время клонилось к полудню. Мишель Эверн сидела с братом в саду, когда в доме зазвонил телефон.
— Санта-Барбара, 730-417-5986. Да, конечно, я подожду. Междугородный, — крикнула она брату, прикрыв трубку рукой. — Должно быть. Пирс. Да, Пирс, это я. Все хорошо, спасибо. Да, с ним тоже все в порядке. А как ты? Очень рада. А как прошла премьера «Отелло»? О, Пирс, чудесно! Обязательно пришли мне вырезки из газет. Что? Ах да. Знаешь, Пирс, я почти не сплю с тех пор, как говорила с этим человеком. Я жалею, что рассказала ему обо всем, но он был так добр и приветлив. Да, думаю, что сделала большую ошибку. Я знаю, но… Да, Пирс, конечно, я никогда никому больше ничего не скажу без твоего разрешения. — Я все прекрасно понимаю. Нет, нет, я слушаю тебя. Конечно. Да. Пока, Пирс. Обязательно пришли мне вырезки из газет. Да поможет тебе Бог, дорогой! Счастливо!
Она вернулась в сад, сияя от радости.
— Это Пирс, — весело сказала она брату. — Знаешь, я очень волновалась из-за того, что рассказала о нем мистеру Филипсу. Кажется, там начинается какая-то судебная тяжба из-за его книги, но, по словам Пирса, ее не смогут издать, пока я или ты не подтвердим под присягой, что все изложенные там факты соответствуют действительности. Пирс просил не давать подтверждения, и я пообещала ему. Признаюсь, Джерард, я успокоюсь, только узнав, что эта книга никогда не выйдет. У меня гора свалилась с плеч. Тебе принести апельсинового сока, дорогой?
— Мама, да ты просто героиня дня! — воскликнула Хлоя, выслушав рассказ Каролины о ее визите к Боуману. — Великолепно Ты умница.
— Просто я упрямая, настойчивая и не люблю получать пинки.
— Ну что ж, надеюсь, этот план сработает.
— Миссис Чепмен уверена, что сработает. — Каролина откинулась на спинку стула, вылила залпом полстакана виски и удовлетворенно улыбнулась. — Признаться, я даже получила удовольствие от этой встречи. Хлоя, мне хотелось бы еще немного выпить. — Она взяла последний номер «Тайме». — Господи, какой бред!
Хлоя, послушай, здесь пишут, что Маргарет Тэтчер, та самая, что развалила всю систему образования, намерена возглавить партию тори. Нет, этого никогда не будет! Скорее небеса упадут на землю, чем эта вертихвостка станет лидером партии.
— Мама, Людовик говорит, что ты великолепно держалась. Он даже готов предложить тебе работу в своей коллегии, если ты захочешь.
— И чем же мне там заниматься? Ты же знаешь, я самая необразованная женщина в Англии. Кстати, как поживает Людовик?
— Прекрасно… — начала Хлоя, но тут же остановилась.
— Но?
— Никаких «но», мама, — твердо заявила Хлоя. — Сейчас нелегкие времена для всех нас, вот и все.
Однако одно «но» все же существовало и постоянно угнетало Хлою. Да, она любила Людовика, а тот любил ее, но это лишь усложняло ее и без того трудную жизнь, ибо требовало от Хлои сил и мужества.
— Я так люблю тебя, что даже не могу выразить этого, — сказал ей однажды Людовик. — Но все имеет предел, Хлоя. Продолжаться так дальше не может. Понимаю, что у Пирса и у тебя сейчас тяжелые времена, но я тоже человек, Хлоя. Ты мне нужна. Я хочу, чтобы ты стала миссис Ингрем. Я не могу ждать бесконечно.
— Знаю, знаю, Людовик. Но сейчас ничего не могу изменить. Пойми меня, пожалуйста.
— Понимаю, но с нетерпением жду момента, когда ты будешь принадлежать мне и только мне.
— Да, но мне пора, дорогой. Прости, уже поздно.
Оглядываясь на свою жизнь, Хлоя не могла припомнить ни одной недели, ни одного дня, ни одного часа, когда бы она кому-то не принадлежала. Хлоя со страхом и любопытством думала о том, как чувствуют себя те, кто принадлежит только себе.
— Хлоя, вас к телефону. Это мистер Пэйтон.
— Спасибо, Розмари. Джо? Привет. Как дела?
