– Тогда в Стокгольме я очень на вас рассердилась. В ту ночь, когда родилась Бет, вы обещали, что я больше не буду страдать. Вы солгали.
– Сара, смерть – неизбежность, – спокойно сказал Стюарт.
Сара встала и отошла к окну, не в силах смотреть ему в глаза.
– Вы так говорите, словно сдались.
– Это жестоко.
Сара повернулась к нему. Меньше всего на свете она хотела оскорбить Стюарта, она пыталась заставить его бороться.
– Почему вы отказываетесь от лечения?
– Моя дорогая девочка, мы уже сто раз это обсуждали. Ты знаешь, что никакое лечение не поможет. И в противоположность большей части моей жизни, я стараюсь принять смерть хоть с каким-то достоинством. Мне шестьдесят шесть. Когда я родился, многие мечтали о таком преклонном возрасте. Но я рад, что ты сердишься. Сохрани этот гнев, и пусть он ведет тебя вперед. Нельзя перестать жить только потому, что жизнь кончается смертью.
– Вы так говорите, как будто это лишь вопрос силы воли.
– Но это правда. И я редко встречал в людях такую силу воли, как у тебя. Послушай, если эта тема так тебя расстраивает, давай поговорим о чем-нибудь другом.
Сара воспользовалась предоставленным ей шансом.
– Сегодня я иду к Бетти на первый день рождения.
Глаза Стюарта вспыхнули.
– Как поживает твоя маленькая крестница?
– Не крестница. Помните, они устроили именины вместо крещения?
– Хм-м. – В некоторых вещах Стюарт был очень консервативен. – Ну, все равно, как она поживает?
– Прекрасно. Только я не очень часто вижу ее и Кейти.
– Сара, ты слишком много времени проводишь с умирающим, надо больше встречаться с живыми.
Сара не знала, что ответить. С одной стороны, Стюарт прав, но едва ли она могла назвать существование подруги «жизнью».
– Скажи «спасибо» тете Саре. – Кейти попыталась перекричать шум, устроенный восемью малышами и, когда Бетти, восторженно гукая, заковыляла прочь с новым медведем, обняла подругу. – Я тебя вечность не видела.
– Да, очень давно.
По молчаливому соглашению, они теперь редко встречались. Их дружба отошла на задний план, и как ни страдала от этого Сара, в глубине души она понимала, что погрузилась в заботы о Стюарте, чтобы подальше запрятать зависть к материнству Кейти.
Бетти уселась с мишкой под столом, в стороне от остальных детей. Кейти со вздохом взяла дочку на руки и пошла в кухню.
– Ты устала, малышка? Сара, давай достанем торт и попробуем утихомирить этот сумасшедший дом.
Лавируя между беснующимися детьми, Сара подумала, как отнесется Кейти к липким отпечаткам пальцев, оставленным на ее расписанных вручную обоях.
– Где Джозеф?
– Работает, но я не хотела бы обсуждать это сегодня, – ответила Кейти, предвосхищая дальнейшие расспросы о состоянии ее брака.
– Тогда поговорим о Мэгги. Я читала в «Гардиан», что ее назначили главным редактором «Хлои».
Сара хотела добиться хоть какой-то реакции, однако и разговор о работе не заинтересовал Кейти. Вместе с интересом к модной одежде она, казалось, растеряла всю свою энергию и честолюбие. Отработав главным редактором «Мариэллы» всего несколько месяцев, Кейти отказалась от должности, удовлетворившись всеобъемлющим титулом «сотрудника редакции». Сара каждый месяц просматривала журнал, но редко встречала на его страницах ее имя.
– Ладно, давай праздновать, – сказала Сара нарочито веселым тоном.
Четыре часа спустя, совершенно измученная, Сара прощалась с подругой:
– Надо встречаться чаще.
Кейти молча обняла ее.
– Фелисити! Наконец ты вернулась, – сказал Стюарт, отставив стакан с молочным коктейлем.
– Это Сара, – поправила его Дженис. – Вы же знаете Сару.
Сара положила сумочку и поцеловала Стюарта в лоб.
– Конечно, знает.
Ей было неприятно, что Дженис разговаривает со Стюартом, как с маленьким ребенком.
Сара не навещала Стюарта почти неделю. Недавно увеличившийся бюджет спортивного раздела позволил опубликовать серию статей о европейском футболе, и все они были поручены Саре. Коллеги считали, что ей повезло, но Сара прекрасно понимала истинную причину. Хоть Дин Гейвин ни за что бы не проболтался, даже если бы и знал, Сара догадывалась, что за ее зарубежными поездками стоит приказ владелицы газеты. Казалось, нет на свете ничего, на что бы не пошла Синтия, лишь бы отравить мужу последние дни.
Сара также не сомневалась – несмотря на все заверения Стюарта, – что и ее дни в «Геральд» сочтены, и смирилась с этим. А пока, раз Синтия готова тратить деньги, чтобы Сара была подальше, так тому и быть.
Каждый раз, возвращаясь из этих поездок, Сара видела, как быстро ухудшается состояние Стюарта, а сегодня, после недели, проведенной в Бельгии, она с ужасом узнала, что Стюарту для облегчения болей начали давать морфий. И за эту неделю Стюарт похудел еще больше: впалые щеки, вздувшиеся на лбу вены, пергаментная кожа, такие тонкие запястья, что казалось, они вот-вот сломаются от малейшего усилия. Сердце Сары чуть не разорвалось, когда этот когда-то здравомыслящий и красноречивый мужчина поймал себя на том, что во второй раз назвал ее Фелисити.
– Что это со мной? – смущенно пробормотал он. – Конечно, ты не Фелисити. Наверное, ты считаешь меня полным идиотом. Добро пожаловать, Сара. Как тебе понравилась Бельгия?
– Такая же скучная, как о ней говорят. Даже не думайте становиться членом Европарламента. – Сара достала из сумочки книжку. – Я привезла вам сигнальный экземпляр дневников Алана Кларка. По сравнению с ним, даже вы покажетесь паинькой.
Стюарт засмеялся, но тут же задохнулся и стал судорожно ловить ртом воздух.
– Боюсь, что не успею их прочитать.
– Глупости, конечно, успеете. – Она не желала думать о его близкой кончине скорее ради себя. Отрицание смерти делало ее менее реальной, поэтому Сара продолжала строить планы на будущее. – Вы слышали, что Синтия ссылает меня в Эквадор комментировать Кубок Южной Америки? В этом нет никакой необходимости, и я не хочу уезжать так надолго – почти на три недели.
– Ты должна ехать. Не давай ей повода уволить тебя. Держись. И тебе понравится поездка. Эквадор – изумительная страна.
– Хорошо, а пока, надеюсь, вы окажете мне честь быть моим гостем на ужине Ассоциации футбольных писателей. Может, я даже позволю вам повлиять на мое голосование.
– Как я могу отказаться?
Стюарт улыбнулся ей своей прежней улыбкой, напомнив, насколько лучше он выглядел всего пару месяцев назад.
Сара с воодушевлением готовилась к ужину футбольной ассоциации. Накануне она разговаривала со Стюартом. Получив высочайшее согласие своих сиделок, он был полон решимости присутствовать на ужине, хотя – к его глубокому сожалению – в инвалидной коляске. Тем не менее Стюарт пребывал в хорошем настроении, поскольку врачи уверяли, что он вступил в фазу – хотя и краткую – ремиссии.
