Что до любви, само это слово внушало ему некоторые сомнения. Ведь, в конце концов, разве это не такая же утешительная выдумка, как кино?
Но ему хотелось длить до бесконечности те чудесные минуты, когда женщина, которую он хотел больше всего на свете, была в его объятиях. Он прижался губами к губам Кэрол, словно пробуя ее на вкус, нежно-сладкую, манящую и возбуждающую. Она отвечала ему с той же страстью, и его желание возросло, достигнув крайних пределов.
Ее кожа была мягкой и нежной. Когда Джералд коснулся ладонями округлостей ее груди и, лаская, слегка сжал их, соски напряглись и она издала приглушенный стон. Но ему хотелось продлить это удовольствие, и он сдерживал себя, наслаждаясь каждым мгновением, до тех пор пока это не начало превращаться в пытку.
И, когда Кэрол наконец с мольбой прошептала: «Пожалуйста, Джералд, прошу тебя», — последние преграды рухнули. Он проник в глубь ее естества, в его мягкую обволакивающую теплоту, и ощущение времени и места покинуло его. Они принадлежали вечности, и целую вечность любили друг друга.
Они одновременно достигли пика наслаждения, и Кэрол не смогла удержаться от вскрика, принимая в себя Жизнетворные соки, что излились в завершающем содрогании его тела. Даже после этого, в наступившем блаженном опустошении, он продолжал сжимать ее в объятиях. Он не хотел оставлять ее. Никогда больше он ее не отпустит.
Кэрол нежилась в объятиях Джералда, еще не опомнившись от пережитого восторга, чувствуя, как весь мир вокруг нее сжался до пределов, образуемых кольцом его сомкнутых рук. Она никогда не думала, что это так чудесно — любить кого-то. Нет, не кого-то. Именно потому, что это был Джералд, она испытала такие волшебные ощущения. Если бы они могли принадлежать друг другу вечно!
Однако ночь была прохладной, и вскоре им пришлось встать. Они наскоро оделись, и Джералд свернул плед.
— Обещай мне, что ты больше никогда не будешь подвергать себя опасности, — потребовал он. — Я знал, что ты рассказала мне не всю историю о том, как ты искала Соа, так что на следующий день сам поехал в «Алькатрас». Когда я проходил по тропинке между скал, откуда-то сверху свалилось несколько больших каменных обломков. К счастью, ни один меня не задел. По всей вероятности, это не первый каменный обвал в тех местах. Так что ходить туда очень опасно.
— Да, я сама в этом убедилась, — ответила Кэрол. То приятное ощущение послевкусия наслаждения, которое она чувствовала совсем недавно, полностью рассеялось, как только она вспомнила, как была напугана тогда, в скалах.
Джералд кивнул.
— Хорошо.
Но на самом деле она не собиралась ничего обещать. Если у нее совсем нет денег на поддержание ранчо, а где-то в скалах спрятаны сокровища, как она может обещать, что больше не пойдет туда?
Словно прочитав ее мысли, он сказал:
— Ты никак не можешь забыть все эти выдумки о бандитском золоте, не так ли?
— Возможно, — ответила Кэрол. — Во всяком случае, двое парней из «Горизонта» постоянно ищут его. Там и во многих других местах.
— Эрвин устроил всей съемочной группе настоящий разнос по этому поводу. Запретил впредь разыскивать клад, сказал, что это просто легенда и что раскопки в частных владениях противозаконны. Ты знаешь, кто эти двое?
— Я почти уверена, что один из них Алекс. У него еще такие огромные усы, а голова почти наголо острижена. А второй, скорее всего, его приятель, но его я видела только издалека, так что не знаю, как он выглядит.
— Возможно, мне придется поговорить об этом с Алексом. Держи меня в курсе событий. Я никому не позволю причинить тебе вред. — Его тон был жестким, и Кэрол в глубине души ощутила радостный трепет: он действительно собирается защищать ее.
Хотя, по ее мнению, она и не нуждается в защите. Как стало ясно после его поездки в «Алькатрас», каменные осыпи привычное явление в этом месте. Видимо, она ошибалась, когда посчитала тот камнепад, что обрушился рядом с ней, делом человеческих рук.
— Будет лучше, если я провожу тебя, — помолчав, сказал Джералд. — Иначе я снова сорву с тебя одежду, и мы останемся здесь до самого утра. А в результате наверняка схватим воспаление легких. По-моему, ветряки вот-вот сломаются.
Было и в самом деле холодно, но как бы ей хотелось остаться здесь на всю ночь! Кэрол молча смотрела, как он укладывает плед в седельную сумку. Сможет ли она когда-нибудь насмотреться на него досыта?
Когда они снова приехали на ранчо, Джералд подождал, пока она расседлает Сомбриту, а потом, несмотря на ее протесты, проделал вместе с ней весь путь до дому.
— Что может со мной случиться, пока я дойду от кораля до дома?
— Что, если я просто хочу побыть с тобой, пока еще возможно?
«Пока еще возможно». Так называлась одна из старых песен, которая нравилась Кэрол. В ней говорилось о том, что дни убывают. А разве это не так? Уже совсем скоро Джералд должен будет уехать.
Его поцелуй был легким и нежным и в то же время возбуждающим. Наконец он отстранился и почти силой втолкнул Кэрол в дом.
— Мне никогда еще не было так трудно расставаться с кем-то, — сказал он. — Я не хочу оставлять тебя.
Его поцелуй и эти слова остались с ней, пока она не заснула.
На следующее утро случилось чудо — Тэда встала раньше, чем сама Кэрол. Через какое-то время приехала Китти Ноулес, одна из их знакомых, которая жила по соседству. Тэда пригласила ее помочь написать приглашения для вечеринки. Было уже больше девяти утра. Вот уже целую вечность Кэрол не спала так долго.
— Ваша бабушка сказала, что вы слишком заняты хозяйственными делами, чтобы помочь ей управиться с вечеринкой, — объяснила Китти. — Я знаю, что это правда, поэтому предложила свои услуги.
Кэрол не сразу поняла, чем ее удивила речь Китти. Уже потом, когда они пили кофе на кухне, ей стало ясно, что она не слышит привычного хихиканья — у Китти оно обычно сопровождало каждое третье слово. Кэрол охватило любопытство, и после кофе она прошла в кабинетик Тэды следом за Китти.
— Замечательно, что на сей раз кто-то поможет Тэде, — сказала она. — Я и в самом деле не очень люблю все эти предпраздничные хлопоты. Но я думала, что у вас полный рабочий день.
— Так и есть, но сейчас я в отпуске и слишком устала, чтобы ехать куда-то, как обычно.
И опять никакого хихиканья. Кроме того, Китти больше не тараторила, как раньше. Она запечатала очередной конверт, затем помедлила и взглянула на Кэрол.
— Полагаю, вы заметили, — сказала она. — По крайней мере, надеюсь, что так. Это заслуга вашей бабушки. На своей последней вечеринке она отвела меня в сторону и объяснила, что я веду себя неправильно. Думаю, она заметила, как мужчины шарахаются от меня. Она сказала, что словесная трескотня и хихиканье — это привычки, которые вырастают на нервной почве и служат для того, чтобы скрыть застенчивость. Она сказала, что знает об этом по собственному опыту: ей тоже пришлось избавляться от привычки некстати хихикать, когда она попала в Голливуд. Подумать только, ей было всего шестнадцать! Так вот, она рассказала мне о своем способе избавиться от этой привычки. — Китти потрогала свой серебристый пояс, украшенный ракушками. — Нужно прикрепить к поясу с обратной стороны что-то достаточно острое, чтобы почувствовать укол, если надавить на это место. Если вы нервничаете, вы периодически нажимаете на нужную точку и укол напоминает вам о том, чтобы не захихикать. Потом вы обращаетесь к кому-то из стоящих рядом и задаете ему любой вопрос. Чтобы говорил он, а не вы. Этот способ в самом деле работает!
