– Но почему вы так думаете? – нахмурилась Джоселин. – Это вовсе не было жестоким обманом.
– А как еще вы можете это назвать? – Такер насадил кусочек помидора на вилку. – Рано или поздно ребенок выяснит, что все эти годы родители его разыгрывали. И будет очень разочарован, что Санта-Клауса на самом деле не существует;
– А вы были разочарованы? – поинтересовался Обедиа.
– Что касается меня, то когда мои родственники решили мне раскрыть правду, я уже все это давно знал. – И Такер вопросительно посмотрел на Джоселин.
– Со мной было то же самое. – Она вспомнила, как ощутила в тот момент печаль и сожаление.
– Вы были расстроены? Злы? Ранены? – продолжал выпытывать Обедиа.
Такер задумался над этим еще до того, как вопрос был задан.
– Мне было просто жаль, и ничего более.
Джоселин даже не дослушала его ответ. Ее мысли вернулись к его предыдущему комментарию.
– Так, если вы считаете, что для ребенка вредно верить в Санта-Клауса, то почему же тогда вы не рассказали Браэну правду?
– А я никогда не говорил, что это вредно. – Такер одарил ее возмущенным взглядом.
– Но вы ведь считаете, что это неправильно, – напомнила она ему. – Тогда почему вы не рассказали мальчику правду?
Такер заерзал на стуле:
– Не знаю. Я думаю, не будет большого вреда, если он поверит в Санту еще немного времени.
Обедиа снова засмеялся низким, вибрирующим басом, привлекая к себе удивленные взгляды окружающих, в том числе и Мод Фарнсворс. Джоселин опустила голову почти на самую грудь и попыталась сосредоточиться на последних двух ложках супа.
– Кажется, я заметил нотку сожаления в вашем голосе, Такер, – слегка упрекнул его Обедиа.
– Я бы так не сказал, – запротестовал тот, но не отверг этого.
Внезапно Джоселин показалось, как будто свет вспыхнул в ее голове, и она захохотала немного удивленным и ликующим смехом, почти забыв про бабушкину подругу за соседним столиком.
– Но ведь так оно и есть! – Она изумленно посмотрела на Обедиа. – Не имеет значения, сколько нам лет и сколько мы знаем, какая-то наша часть все равно хочет верить в Санта-Клауса. Нет, даже более того, – вдруг осознала она. – В душе мы верим в доброту Санта-Клауса. Вот что и символизирует! Разве не так? Добро во имя Господа. Вот почему мы так стремимся продлить рождественские настроения.
– Могу поклясться, – поддержал ее Такер. – Так оно и есть.
В улыбке, которая сияла на лице Обедиа, было что-то блаженное.
– А если вы еще немного подумаете, то поймете, откуда это взялось. Разве это началось много-много лет назад, со времен епископа Николая из Миры? Разве он соперничал с тем, кому служил? А может быть, сам Господь вложил в наши сердца эту любовь к Санта-Клаусу?
Широко раскрыв глаза, Такер отложил в сторону вилку и откинулся на спинку стула.
– Это очень глубокая мысль.
– Если Он действительно это сделал, – продолжил Обедиа, – то совершенно естественно поинтересоваться почему. Он хочет, чтобы внутри нас жили дети?
Неожиданно Джоселин вспомнила цитату из Священного Писания.
– Иисус сказал: «Я говорю вам, вы до тех пор не войдете в Царствие Небесное, пока не станете как дети».
Такер удивился и обрадовался одновременно:
– Мой дедушка всегда говорил, что нет ничего сильнее, чем простая детская вера.
Джоселин рассеянно улыбнулась, погрузившись в свои мысли.
– В конце концов, может быть, верить в Санта-Клауса не так уж и глупо.
– Господь всегда выбирает слабые и глупые вещи в этом мире, чтобы наполнить их мудростью. – С этими словами Обедиа повернулся к официанту, приближающемуся к их столику с кофейником горячего, свежесваренного кофе.
Официант остановился возле них:
– Желаете еще кофе?
– Да, налейте мне, пожалуйста, – откликнулся Обедиа.
– И мне, пожалуйста. – Джоселин тоже протянула свою чашку.
Прямо напротив Джоселин сидела Мод Фарнсворс. Джоселин старалась быть осторожной и не смотреть на нее, но она ясно увидела, как Мод дотронулась до руки своего мужа и что-то ему сказала. Джоселин не могла расслышать ее слов, но по губам поняла, что Мод указывала на нее.
Судья Фарнсворс лениво повернул голову, внимательно посмотрел на Джоселин, что-то коротко ответил жене и, отвернувшись, занялся своим аперитивом. Мод вздохнула, пожала худыми плечами, как будто выбрасывая эту идею из головы.
Но Джоселин знала, что это только уловка. Мод ее узнала. И, желая убедиться в своей догадке, спросила у судьи, не узнает ли он ее. Судья не узнал.
Мысленно Джоселин скрестила пальцы на удачу, надеясь, что ее везение продлится немного дольше.
К сожалению, как собеседник судья оставлял желать лучшего. Обычно его молчание компенсировалось болтливостью Мод. Но не на этот раз.
Несколько раз за вечер Джоселин ловила на себе ее испытующий взгляд. И ей негде было укрыться от него. Она заставляла себя есть помедленнее, не проглатывать пищу, но все равно покончила со своей едой быстрее, чем Такер и Обедиа.
Когда официант принес поднос с десертами, Джоселин отказалась, намереваясь побыстрее закончить этот ужин.
– Ничего не надо, спасибо.
Обедиа похлопал по своему круглому животу и вздохнул:
– Я не смогу съесть больше ничего.
– Вы уверены? – Такер пристально посмотрел на кусочек орехового пирога на подносе.
– Абсолютно уверена, – заявила Джоселин. – Кроме того, уже поздно.
Он взглянул на свои часы и удивленно моргнул:
– Разве это поздно?
– Сэр, а вы что-нибудь будете? – обратился официант к Такеру. – Кусочек пирога? Пирожное?
Но Такер с сожалением покачал головой:
– Нет, будьте добры, принесите счет.
– Уже несу, сэр.
Официант оказался прав – не прошло и минуты, как он принес счет и положил его перед Такером, Обедиа тут же возразил:
– Я оплачу!
– Нет! – Такер схватил счет и погрузил руку в карман в поисках бумажника. – После стольких лет настало время угостить вас чем-то более питательным, чем пирожные и молоко. – Улыбнувшись Обедиа, он достал свою кредитку и протянул ее официанту.
Джоселин в душе рассердилась на него за эту неожиданную задержку. И ей стало совсем нехорошо, когда она увидела, что Мод поднялась со своего места и направилась в дамскую комнату. Секунды тянулись так медленно, как автомобили по кольцевой дороге.
Наконец Такер подписал чек, спрятал в карман копию и быстро встал, когда Джоселин отодвинула свой стул. Мод все еще не возвращалась. Джоселин не знала, хорошо это для нее или плохо.
– Счастливого Рождества, мистер Санта! – закричал Браэн со своего места.
– Счастливого Рождества, Браэн! – помахал ему Обедиа.
