слишком быстро.
Дышать трудно.
Открываю глаза, смотрю на мрачного Данте и мой голос звучит надломлено:
– Как это вы не знаете?
Он сжимает руки в кулаки. И на его лице отчётливо видны желваки. Мужчина зол, он в ярости и явно бесится из-за того, что не может помочь лучшему другу.
– Тело мы не нашли, значит, есть надежда, что он жив, – произносит он тихо.
Тело…
Перед глазами темнеет.
Он не мог… Он ведь обещал.
Роняю лицо в ладони и не могу сдержать всхлип.
– Яна, мы его ищем. Обшариваем весь город.
– На видео он садится в машину… И она взорвалась… Скажите правду, он погиб, да? – произношу не своим голосом и начинаю раскачиваться – взад-вперёд.
– Швед выбрался из тачки и ушёл через коллекторный люк. Под землёй много ходов. Огромный лабиринт, почти целый подземный город. Наши люди прочёсывают там всё и обязательно его найдут.
– Он может быть ранен, – включается в разговор другой мужчина, который Саныч.
Поднимаюсь со стула и ощущаю, что меня шатает, словно лодку во время шторма.
– Не могу дышать… Меня сейчас вырвет… – говорю сипло.
По щекам уже бежит водопад слёз.
– Блять! – ругается Данте и помогает мне добрести до туалета.
Едва оказываюсь у белого фаянса, как тут же желудок избавляется от недавнего обеда.
Меня рвёт – сильно, больно. Я рыдаю и ненавижу… Всё ненавижу. Себя. Шведа. Его тупорылых людей, что не смогли его защитить. Весь мир для меня окрашивается в чёрные и серые оттенки.
Поднимаюсь и умываюсь. Едва стою на ногах, но выхожу. Данте смотрит на меня, и снова ругается.
– Тебя должен осмотреть врач. Ты паршиво выглядишь…
– В жопу всё, – произношу грубо, обрывая мужчину.
Он хмыкает и хочет придержать меня, но я выставляю перед собой руку и качаю головой. Сама могу.
Возвращаемся в кабинет, и с порога Данте говорит:
– Саныч, отдай ей документы.
– Ты уверен? Может…
– Нет. Швед дал чёткие указания, – говорит он резко.
Мужчина открывает чёрный кожаный портфель и вынимает запечатанный бумажный пакет. Передаёт Данте. Он кладёт его на стол передо мной со словами:
– Швед позаботился о тебе, Яна. Здесь документы на квартиру, документы на счёт, открытый на твоё имя. По сумме не в курсе, но зная Олега, уверяю тебя, он не поскупился.
– Что? – не сразу соображаю, о чём идёт речь. – Какой счёт? О чём вы?
– Она в шоке, Данте, – произносит Саныч. – Пусть кто-то отвезёт её домой… Потом всё объяснишь. И Швед может ещё объявится.
– Я уверен на девяносто девять и девять десятых процентов, что Швед жив. Но… если… В общем…
Он снова ругается.
– Если всё закончилось плохо, то ты не останешься одна. Знай это, девочка.
А я молчу. У меня внутри разворачивается огромная бездонная дыра размером со вселенную.
Мне ещё никогда в жизни не было так плохо, так больно и так страшно.
– Он вернётся, – говорю спустя вечность.
– Я тоже так думаю, – вздыхает Данте. – Яна, дай мне свой телефон, я впишу свой номер.
Роюсь в сумке и протягиваю ему телефон.
Он возвращает его почти сразу со словами:
– Звони и пиши мне по любому поводу, хорошо? Даже если просто поговорить захочется, или что-то понадобится. Звони мне, Яна. И ещё, ресторан открыт для тебя всегда. Приходи, когда захочешь.
Поднимаю на него взгляд.
– Данте, если его больше нет, то я тоже умру.
Глава 26
ЯНА
Отвезти меня вызвался Геннадий.
Сидя в машине, я беззвучно плачу. Мужчина ничего не говорит, потому что в этой ситуации любые слова – пустой звук.
Когда до дома остаётся совсем немного, я понимаю, что не хочу снова оставаться в одиночестве, в пустой квартире и сходить с ума от тяжких дум.
Недалеко от дома есть парк.
Дождь прошёл, и благодаря заботе мужчин я просохла и согрелась.
Решено, пройдусь пешком.
– Геннадий, остановите, пожалуйста, возле парка, хочу прогуляться, – прошу мужчину усталым голосом.
– Яна, – хмурится он, – не стоит. Уже темнеет. На улице сыро и холодно. Да и сама понимаешь, враги не дремлют и…
– Если отвезёте меня к дому, я всё равно пойду в парк, – произношу резко и практически рычу, глядя на него: – Поймите! Я ведь сойду с ума! Мне нужно просто пройтись. Ничего больше…
– Могу отвезти тебя к себе. Или к Данте, – предлагает он. – Не останешься одна. Переживёшь эти тяжёлые дни с кем-то из нас. Потом Швед вернётся и…
– Вы уверены, что он вернётся? – обрываю его.
– Я очень на это надеюсь, – после минутного молчания, произносит Гена. – Швед живучий, Яна. Он в каких только ситуациях не бывал, но как неваляшка, каждый раз поднимается, отряхивается и сносит головы своим врагам.
Слова Геннадия звучат ободряюще, и я слабо улыбаюсь.
– Сегодня побуду одна… Если мне будет очень плохо и тяжело, я позвоню Данте. Он или вы не будете против, если я к кому-то из вас заявлюсь в гости?
– Без проблем, – улыбается он. – И давай уже на «ты». Выканье страшно бесит.
– Хорошо, – киваю и вздыхаю. Хорошие у Олега друзья. – Пожалуйста, высади меня возле парка.
– Упрямая, – говорит он. Это не вопрос, а констатация факта.
– Какая есть, – пожимаю плечами.
Гена делает как я прошу. Заезжает на парковку возле огромного уже по-осеннему багряного парка и останавливается.
– Я могу подождать. Погуляешь, и отвезу, – предлагает он.
Мотаю головой.
– Нет, не надо. Спасибо, что в принципе довёз…
– Ян, надеюсь, ты никаких глупостей совершать не собираешься? – его взгляд серьёзен и обеспокоен.
Усмехаюсь горько и отвечаю:
– Не собираюсь. Клянусь. Я буду ждать Олега. Буду ждать его столько, сколько понадобится.
