Он выдыхает с явным облегчением.
– Как доберёшься до квартиры, напиши мне или позвони. Забей мой номер.
Достаю из сумки телефон и записываю новый контакт. Делаю Геннадию дозвон и говорю:
– Хорошо, как буду дома, напишу.
– Тогда до связи, Яна.
Выхожу из машины и машу ему рукой.
Геннадий ещё долго стоит на парковке и караулит меня. Когда захожу в небольшую кофейню, чтобы взять с собой стаканчик обжигающе горячего какао, оборачиваюсь, и он сигналит мне. Коротко улыбаюсь и он, наконец, уезжает.
Какао вкусное, сладкое. Но настроение поднять не в силах.
В душе тоска и мне хочется плакать.
Самое поганое в этой ситуации, что я вообще никак, абсолютно никак не могу помочь ему!
Вдруг, Олег где-то лежит сейчас в лабиринтах коллектора и страдает от ранений? А я тут прохлаждаюсь и какао пью…
На место отчаянию приходит злость.
Гуляю в парке до самой темноты, когда уже зуб на зуб не попадает и людей становится всё меньше и меньше.
Вздыхаю и как древняя старуха шаркающей походкой бреду к подземному пешеходному переходу. Там всего два квартала и мой модный, особо охраняемый дом.
Спускаюсь в переход и неожиданно, кто-то толкает меня в спину.
Я спотыкаюсь и лечу с лестницы, больно падаю, ободрав ладони и колено.
Вскакиваю, резко оборачиваюсь и замираю в ужасе.
– Ты? – выдыхаю потрясённо.
– Что сучка, не ожидала встретить своего старого друга? – победно усмехается Ржавый.
Он вынимает руку из кармана куртки и мои глаза в ужасе расширяются. В его руке шприц!
Сглатываю и делаю медленный и осторожный шаг назад. О боли в колене и ладонях забываю моментально.
– Стой смирно, сучка, сейчас тебя отвезу очень важному дяде, – говорит с радостью в голосе эта тварина.
Он делает шаг в мою сторону, и я тут же разворачиваюсь и срываюсь на бег. Мчусь прочь из перехода, скорее к дому. Но, увы, Ржавый, гнида, быстрее и сильнее. Настигает в два счёт и всаживает иглу мне в шею.
Вскрикиваю, роняю сумку и чувствую, как сознание покидает меня.
Последняя мысль: «Надо было поехать к Гене…»
* * *
ЯНА
Пробуждение тяжёлое.
Во рту сухо и мерзко. Язык кажется каким-то распухшим. Голова нестерпимо болит, и я издаю стон.
На глаза наворачиваются слёзы, когда я пытаюсь сменить неудобное положение на другое. Тело затекло, ноет и ощущается чужим.
– О! Очнулась, – слышу как сквозь толщу воды чей-то мерзкий голос.
– П… пить… – едва ворочаю языком и всё-таки раскрываю глаза.
Передо мной муть и всё рябит.
Кто-то поднимает мне голову и суёт в рот открытую бутылку с водой.
Присасываюсь к ней и жадно пью, не обращая внимания на мерзкие смешки.
Напиваюсь вдоволь воды, и становится чуточку лучше. Принимаю вертикальное положение, протираю глаза. Смотрю, где нахожусь и вздрагиваю от ужаса.
А нахожусь в чужой и совершенно незнакомой квартире. Она вся пропиталась запахом табака, алкоголя, наркоты, дешёвого секса и страха. Сижу на обитом золотым бархатом диване, и от него несёт чем-то кислым и протухшим.
Вся вульгарная роскошь, больше похожая на китч, не может сгладить впечатления, что это место прогнило.
К горлу подкатывает тошнота.
Страх ледяной рукой сковывает сердце и лёгкие. Становится трудно дышать. В груди моё бедное сердечко начинает биться так часто и сильно, что вот-вот выскочит наружу.
Помимо отвратительного места здесь присутствую не менее отвратительные личности.
Пятеро мужчин. Из них я знаю только одного.
Ржавый.
Тварь стоит, подпирает стену и довольно скалится. Глаза Ржавого сверкают так радостно и счастливо, будто он вытянул счастливый билет и выиграл, по меньшей мере, сто миллиардов. Сучье отродье!
Когда Швед меня спрашивал, что с ним сделать, нужно было пожелать его смерти!
Сжимаю руки в кулаки и насторожено рассматриваю остальных мужчин.
Мерзкие, самодовольные рожи поедают меня глазами.
А вот один – излишне идеальный внешне кажется самым опасным и самым гнилым из всех.
От его взгляда мне не просто не по себе, мне хочется стать маленькой и незаметной, а лучше исчезнуть и никогда не видеть этого человека с жуткими, какими-то мёртвыми и страшными глазами.
– Арман, ты уверен, что девушка принадлежит Шведу? – интересуется мужчина с мёртвыми глазами.
Я забываю, как дышать и смотрю во все глаза на незнакомца.
Мужчина по имени Арман, кажется, цыган, ухмыляется и берёт с журнального стола, испачканного в белом порошке и заставленного полными пепельницами и бутылками с алкоголем папку. Протягивает её этому жуткому человеку.
Мой взгляд цепляется за папку.
Я тут же хочу кричать, но крик застревает в горле. Я лишь беззвучно открываю рот и шумно выдыхаю.
Это моя папка! В ней документы, что передал мне Данте. Документы от Олега!
Ощущаю полную безнадёгу и отчаяние.
– Что это? – вздёргивает мужчина одну бровь и кивает одному из тех амбалов, что стоят у него за спиной.
Ещё двое незнакомцев – его охрана, – догадываюсь я.
– Это доказательства, Борис Харитонович, – самодовольно произносит цыган. – Мой человек поймал девчонку после того как она пообщалась с людьми Шведа.
Этот самый Борис уже более заинтересованно смотрит на меня.
Охранник берёт папку из рук Армана и достаёт все документы. Вскрывает запечатанный конверт с документами на счёт и протягивает их Борису.
Тот внимательно изучает каждый лист.
Меня начинает мелко трясти, словно в лихорадке. По спине ползёт отвратительный холодок. Внутренности сжимаются от дикого, какого-то животного страха. Тошнота нарастает, и я уже чувствую во рту привкус противной горечи. И мне уже хочется не просто кричать, а выть и умолять бога, чтобы всё происходящее оказалось просто кошмарным сном, а не блядской реальностью!
– Хм, как интересно, – кривит Борис идеальные губы в издевательской усмешке. – Швед позаботился о вас, Яна Андреевна Майская. Оставил квартиру
