А потом снова на меня, пристально разглядывая лицо. Даже подошла ближе.
— Я её жених — Марат Барсуков.
— Ага, это случайно не тот Барсуков, который выкупил городскую фабрику печенья и теперь она называется Барсук и Ко.
Нужно же чем — то заниматься. Теперь законно.
— Да, именно тот, — отвечаю терпеливо, я уже не могу, так хочу увидеть мою девочку, а тут меня допрашивают. И чтобы поскорее закончить разговор с бдительной докторшей сказал, — я позабочусь, чтобы вам прислали корзину с нашими фирменными сладостями.
— Ой, спасибо! — и она быстро успокоилась, — Ну хорошо, тогда пойдёмте, я лично покажу, где можно накинуть халат.
И мы пошли. На меня накинули какую — то херню голубого цвета и повели к палате, где лежит моя Диана.
У двери докторша остановилась:
— Только, пожалуйста, недолго. Не нужно её сильно тревожить и волновать.
— Хорошо, не буду, — я кивнул три раза, чтобы поскорее докторша уже исчезла.
Дверь открылась. Я сделал шаг и только вошел, как в меня что — то полетело.
— Идиот, скотина! Мерзавец! Ненавижу! Пошел вон!
В меня летело всё, какие — то тетрадки, мандарины, яблоки, конфеты. Даже туалетная бумага.
— Зайчик, ты чего? — отмахиваюсь, как могу.
Диана растрёпанная, но такая красивая. В белой маечке обтянувшей грудь.
О, боги. Наконец — то я снова её увидел. И Диану и грудь.
Диана не слишком рада моему визиту. Почему… некогда думать, она схватила планшет, замахнулась.
— Не надо, я уйду, уйду, если ты так хочешь. Ну малыш, успокойся, — я открыл дверь и сделал шаг наружу.
Она остановила движение, положила планшет на тумбочку, упала на подушку. Натянула одеяло по подбородок, и обидчиво надула губки.
Я понял, можно понемногу подходить.
— Малыш, что тебя беспокоит? — я опасливо приближался, прихватил по дороге стул.
Вперёд выставил букет и прикрываюсь им как щитом, придвинулся поближе, насколько это было возможно.
— А то и беспокоит, что теперь у меня в животе ещё один Барсуков или Барсукова.
— Не понял. А…о…ты о чём? — чёто я завтрыкал немного. Это она про что?
— Что ты не понял? — смотрит как на идиота.
Включаю мозг и — опаляя — я–я! начинаю понемногу догонять, что она имела в виду.
— То есть ты хочешь сказать, что у тебя в животе киндерсюрприз?
— Аллилуйя! — она подняла руки к потолку.
— Ты уверена? — я опасливо подвигаюсь.
Хоть я ей всё прощаю, но не хочется по голове планшетом.
— А почему я здесь лежу, по — твоему? — глаза выпучила. Злая.
— Почему? — опасаюсь ещё.
— Потому что кто — то не научился пользоваться презервативами, в тридцать три года! Вот почему!
— Ну это и неплохо согласись, родоки будут рады, — почесал я подбородок. Озадачен конечно.
Она вздохнула. Вроде всё сказала. Но тут уже у меня вопросы назрели, причем очень быстро.
— То есть, ты хочешь сказать, что типа наши скачки заканчиваются? — выдал предположение, пока не подтверждённое.
— Слава богу, ты наконец понял! Теперь секс будет только по расписанию и только в тех позах, в каких я скажу. И не в лифте, и не на подоконнике и… не в ночном клубе… и нигде! — говорит, а мне с каждым словом хуже и хуже.
А она даже наслаждается. Сумела всё — таки вырваться, теперь торжествует.
— Ладно, ладно. Я понял.
Что — то я как — то сразу погрустнел. Последние пару месяцев мы трахаемся круглые сутки и в ближайшие дни я не собирался это останавливать.
А тут Диане вдруг что — то поплохело, пришлось везти её в больницу… и вот, пожалуйста, что я узнаю. Нормально.
Получается, наш сумасшедший секс — марафон заканчивается.
Это как?
Пора переходить на следующую стадию Марат.
Я не против детей. Это получается у нас чё, будет киндер?
Быстро, но ничего, тянуть уже некуда и родоки требуют.
Короче… Ладно. Решено.
Я встал, прошелся по палате, потом сел на стул.
— Короче, ты это слушай, выходи за меня короче замуж, — выдаю заготовленное.
Она губы сдула. Вроде понравилось, что я сказал.
— Правда, Барсик? Ты хочешь? Маленький, — ручки ко мне потянула.
— Правда, хочу, — улыбнулся.
— Чтобы всегда быть вместе?
— Походу так.
— И даже если не будет какое — то время секса…
Тут я скривился немного… не рассчитывал конечно.
— Да, и без секса хочу на тебе жениться, даже ели никогда больше не придётся им заниматься, — главное пообещать невозможное и тебе сразу поверят.
— Вот дурак, — Дианка улыбнулась, — иди сюда.
Я потянулся к моей любимой девочке и… ну ни сука… член мой говнюк сразу зашевелился.
* * *
Мне часто снится один и тот же сон — лежу на траве, ничего не слышу и только вижу происходящее вокруг, как в беззвучной, замедленной съемке.
Марат кричит во весь рот, глаза выпучил, бежит ко мне. Откуда — то из кустов выбегают люди в камуфляже, в руках у них автоматы, лица закрыты масками. Эти люди хватают Рашида и Марата, отца, и Прохора. Хватают и валят на землю всех.
А я лежу на траве, ничего не понимаю, ничего не слышу. Всё крутится, вертится вокруг, и только когда закрыла глаза, реальность остановилась.
А потом что — то приваливает меня… рука или нога Марата, этого наглющего даже во сне человека — моего жениха.
Просыпаюсь. Хорошо, что это только сон.
Мы в своей постели. Я и Марат. Смотрю на него спящего и улыбаюсь. Не могу не улыбаться. Досталось мне счастье такое. Уникальное.
Его самоуверенность зашкаливает, планы грандиозны, повадки и инстинкты полудикого человека, лексикон требует корректировки, а мозги ежедневной вправки…
Но, я люблю его, именно таким.
Убери хоть что — то и это будет
