— Он привёз меня из деревни. Сказал, что займётся поиском квартиры, чтобы я могла снять.
— Ох, так ты всё это время ездила сюда из деревни? — окончательно вернувшись к образу Дианы, которую я знала, сказала девушка. — Я всегда знала, что ты деревенщина.
— Что? — не поняла я. Даже не могла дать достойный отпор. После всего, что она рассказала, было странно видеть, как девушка вернулась к старому, отталкивающему поведению.
Диана подошла ближе, так близко, что между нами оставалось меньше метра. Чуть нагнулась к уху и тихо произнесла:
— Не думай, что после всего этого мы стали подружками. Моё отношение к тебе ничуть не изменилось.
Я непонимающе помотала головой.
Диана отодвинулась. Она пожала плечами.
— Я позаботилась о Германе. Но Герман никогда меня не простит. А я не хочу терять свой имидж. Понимаешь? Негоже таким как я, общаться с такими как ты. Поэтому, даже если вы сойдётесь, мне не грозит общение с тобой. Надеюсь, как только Герман разберётся с этим французишкой, мы распрощаемся раз и навсегда.
Она специально подняла очки, чтобы подмигнуть мне.
Глава 15
Герман.
— Ты привёз её? — спокойно спросил Герман, когда Михаил вошёл в его кабинет.
Зам присел на диван, привычно раскинув руки на спинке.
— Привёз, нашёл квартиру, помог с заселением, — отчитался Михаил.
— Ты же не говорил ей, что я в курсе?
Михаил отрицательно помотал головой.
— Это было бы глупо.
— Отлично, — успокоился начальник.
— Надеюсь, ты не собираешься связываться с ней в ближайшее время.
— Я думал об этом. Возможно, постараюсь хотя бы дозвониться.
— Не стоит, — Михаил тут же поднял ладонь. — Сделаешь только хуже. Она сейчас не готова к разговорам. И уж тем более к встречам.
— А что я, по-твоему, должен делать? Сидеть сложа руки?
Михаил сдержано кивнул.
— Хотя бы пока не разберёшься с Арманом и сестрой.
— Грёбаный Арман! Грёбаный отец! — Герман ударил кулаком по столу. — Как я мог этого не знать? Диана знала всё! А я как будто не хотел знать, не хотел замечать, что он за человек! Директор металлургического завода… ну конечно… Он убивал людей, а я всё это время думал, что он перерабатывает металлы. Ну что за идиот…
— Тебе сколько лет было? Ты и не мог этого знать.
— Но Диана знала.
— Сам же говорил, что она продолжила общаться с отцом, после гибели вашей матери. Думаю, он всё ей и рассказал. Так что, можешь считать, что ты сделал всё правильно. Как только появились первые намёки на его незаконную жизнь, ты оборвал с ним все контакты.
Герману такое оправдание не понравилось. Он и раньше был не лучшего мнения об отце, но теперь ему хотелось навсегда стереть из памяти воспоминания об этом человеке. Он предпочёл бы никогда не знать этого человека. Мало того, что отец портил ему жизнь все эти годы, так ведь теперь даже после его смерти на всей семье останется это мерзкое клеймо.
Михаил вырвал друга из дебрей собственных мыслей:
— Что ты решил начёт Армана?
— Есть у меня одна идея. Так сказать, крайние меры. Если Вероника не захочет со мной разговаривать, придётся идти именно по этому пути.
— Крайние меры… — повторил про себя Михаил. — Звучит страшно. Зная тебя, меры будут действительно крайними. Только не говори, что собираешься убить француза, — положа руку на сердце, сказал зам.
— Не на столько, — ответил Герман и Михаил смог выдохнуть спокойно. — Я бы назвал это самоубийством. Если ничего не получится, придётся похоронить самого себя, чтобы убедить Веронику в своей невиновности и хоть как-то вернуть её доверие.
«Час от часу не легче» — подумал Михаил.
— Неужели всё на столько плохо? Я тебя не узнаю. И что это за самоубийство такое? С каких вообще пор ты жертвуешь собой и своими интересами, ради девушки?
— Как-то раз я уже упустил ту, которую считал смыслом всей своей жизни. Ещё одной такой ошибки я не совершу.
— То есть ты сейчас официально признаешь, что влюблён в Веронику?
Герман недовольно посмотрел на друга. Зачем он вынуждает меня говорить очевидные вещи, — подумал Герман. Я ведь и так уже всё сказал.
Начальник помотал головой.
— С каждым днём, что её нет рядом, я всё сильнее понимаю, что не могу без неё.
— Ну и ну, дружище, — довольный таким откровенным ответом, сказал Михаил. — Да ты не просто влюбился. Ты втюрился по уши.
На лице зама сияла удовлетворённая улыбка, что растянулась от уха до уха.
Следующую неделю Герман боролся с сильным желанием позвонить Веронике. Каждый раз, глядя на телефон, он усилием воли останавливал руку, чтобы не поднять тот
