бархате лежал усыпанный камнями тюльпан. Достал из кармана флешку и положил рядом.
— Месяц закончился, Марин, — усмехнулся. — Месяц…
Уже хотел закрыть крышку, но передумал. Снова достал тюльпан, вспоминая, как увидел её впервые на том банкете. Всего месяц… Лучшим ли он был за всю мою жизнь или худшим, уже хрен поймешь. Да и зачем. Сукин сын Мико. Понятия не имею, как давно он отслеживал мои вызовы. Установленную на телефон шпионскую программу я нашёл только потому, что, сложив всё, стал догадываться, чего искать. Н-да… Именно он предложил мне вернуть Марин компьютер, именно он стал первым, кто нашёл статью и тем, благодаря кому тираж оказался уничтожен. Прогадал он в одном — у Марин не было снимка. Он был только у меня.
Первым, что попалось под руку, была пустая пачка. И как на зло, больше ни единого клочка бумаги.
— Ты всё ещё здесь, — написав несколько строк на пачке, глянул на притихшую догиню. Та шевельнула ухом, насторожилась. Я тоже услышал стук. Наскоро закончил с посланием.
— Так лучше, верно? — снова к собаке.
Марин, брат… Бобо осталась единственной, чьё общество я ещё мог терпеть. Хотя ей бы тоже не помешало убраться.
Когда я вышел, курьер уже ждал. Вручил ему коробку и, отправив восвояси, вернулся в мастерскую. Новый глоток. Марин…Сев в кресло, представил её, стоящую на подиуме в красном шёлке. Пряная осень. Щёлкнул зажигалкой, вырывая огонёк. Новый глоток…
Ничего не осталось: ни осени, ни прошлого, ни будущего. Такая же ровная полоса, как и та, что тянулась по монитору, только на сей раз принадлежала она мне. Что было и что осталось? Сделав затяжку, я прищурился и обвёл комнату взглядом сквозь дым. Когда-то у нас было всё… Когда-то…
Щелчок. Пламя танцевало, обжигало пальцы. Я поймал его ладонью и поморщился. Когда-то жизнь казалось нам бесконечным. Когда-то всё было впереди. Когда-то… Новый глоток. Поднял зажигалку, и вместо образа Марин остался только огонёк.
Марин, Марин, Марин… Всё моё нутро жаждало её. Марин. Раствориться бы в ней. Встав, я дошёл до двери.
— Чёрт… — привалился к косяку, тряхнул башкой, разгоняя туман. В ладонь мне ткнулся мокрый нос. Бобо…
— Пошла, — сквозь зубы. По пальцам прошёлся тёплый язык. — Отвали, — попробовал отмахнуться, но паршивая псина не отставала.
— Марин! — рявкнул и рвано засмеялся. Нет у меня Марин. Только танцующий огонёк. Щелчок. — Ты не Марин, — глядя на пламя. — Ты не Марин, — рявкнул и швырнул зажигалку на ковёр.
Пламя лизнуло ворс, зарезвилось, а я смотрел, как оно, голодное, крадётся всё дальше и дальше, подкрадывается к столу. Откинул голову на стену и закрыл глаза, представив, как ветер играет с каштановыми волосами, как солнце отражается в зелени глаз, как я касаюсь её тёплой кожи. Глоток коньяка… Нихрена не похоже на её губы. Нихрена.
Глава 26
Марина
Взять трубку я не успела. Телефон лежал на диване, и я не сразу услышала звонок. Увидев два пропущенных от Тины, хотела набрать ей, но она опередила меня.
— Да, — поспешно ответила я, вытирая мокрые руки о футболку. Впервые за неделю я собрала себя и поставила в духовку творожную запеканку. Не Бог весть что, но лучше, чем готовая еда, которой я питалась после возвращения из Италии.
— Включи телевизор, — Кристина была обеспокоена.
Я осмотрелась, ища пульт. Когда я видела его в последний раз? И, главное, где.
— Зачем? — посмотрела под пледом, но там его не было.
— Включи, — настойчивее.
Пульт нашёлся на полу рядом с кроватью. Несколько раз я нажала на заедающую кнопку, и экран стал светлеть. Что ещё пришло Тине на ум? С момента, как она ушла, прошло часа три, не больше.
— Что я должна включить? — спросила, перещёлкнув несколько каналов. — Зачем мне вообще телевизор?! Ты можешь объяснить.
— Включи новости, — уже с нажимом. В голосе её послышались истеричные нотки, и мне стало не по себе.
— Что случилось? — судорожно вдавливая кнопки. Проклятый пульт! — Какой канал?
— Да любой!
Сериал, ещё один тупой сериал с наверняка не выдерживающим критики сюжетом.
Не сразу поняв, что это новостной блог, пролистнула канал и почти мгновенно вернулась назад. Ведущая, стоя на фоне зарева, поспешно что-то говорила, слышался приглушённый шум лопастей вертолётов.
— Включила, — не понимая, что должна увидеть. Тина молчала, но даже молчание её было слишком напряжённым. — Что тепе…
Не договорив, я замолчала. В нижнем углу экрана была сноска. Италия. Пригород Милана.
— Тина… — голос мгновенно сел. Ноги стали ватными, трубка едва не выскользнула из пальцев. Журналистка продолжала что-то говорить, но я не понимала её. Ничего не понимала и не слышала за отдающимся в висках пульсом.
— Я сама ничего не знаю, — нервный шёпот Тины донёсся до меня как сквозь толщу воды.
Мобильный всё-таки выскользнул из ладони.
— По имеющимся на настоящее время данным, — опять как сквозь воду, только теперь это была не Тина, а девушка на экране, — дом принадлежал Виктору Марчелло. Напомню, пожар начался около часа назад, на данный момент огнём охвачен весь дом. О судьбе самого модельера ничего неизвестно, но его автомобиль был припаркован у дома. Мы следим за…
Не слушая дальше, я огляделась в поисках мобильного. Мобильный…
— Где же ты? — дрожащим голосом. Встала с постели, осматриваясь, и только наступив вспомнила, что только что выронила его. Подняла…
Вот только дальше ничего не случилось. Потому что звонить мне было некому: у меня не было даже номера. Ни номера, ни адреса электронной почты. У меня не было ничего, кроме альбома, куклы и Тины. Единственное связующее звено…
— Тина, — выкрикнула, набрав ей. — Тина… — уже шёпотом. — Где он? Что с ним?
— Я
