самых радужных прогнозов на возможную беременость.
Как раз это фото Светланочки мы сделали в то время, когда я была в положении.
Почти ровно через три года после свадьбы у нас родился прекрасный малыш. Мальчик. Мы назвали его Константин, Коста – на греческий манер.
- Зоя, твой капучино.
- Да, спасибо.
- Ты… расскажешь, что привело тебя ко мне?
Закрываю глаза, делая вид, что наслаждаюсь напитком. На самом деле пытаюсь унять дичайший страх. Дрожь.
Если бы я могла рассказать! Или… наоборот, если бы не надо было рассказывать.
- Ты считаешь, я не могу прийти к тебе просто так? По старой памяти?
Он смотрит, наклоняя голову. Мне кажется, раньше у него не было такой привычки. Изучает меня.
- Я сказал не правду, Зоя. Ты изменилась, ты стала… еще красивее.
- Если как ты считаешь я стала еще красивее, может ты… пригласишь меня куда-нибудь поужинать? Я давно не была в Москве. Совсем не знаю куда можно сходить. И… я тут всего несколько дней, совсем отвыкла от мегаполиса.
- А твой муж не будет против.
- Нет. Не будет. - дрожу, не в силах слышать упоминание моего мужа, - Может, твоя жена будет против?
- Я вдовец, Зоя, уже давно. Собственно, я и не был женат по сути. Я рассказывал твоей маме…
Об этом я тоже не в силах слышать.
- Не важно. Значит, нам с тобой никто не помешает поужинать, да?
- Зоя, что случилось?
- Что? – поднимаю голову, стараясь сделать выражение лица как можно более беззаботным, но понимаю, что предательская краска ползет от шеи выше, и никаким тональным кремом ее не замажешь…
- Я, конечно, приглашу тебя поужинать. Но я должен знать, что привело тебя ко мне.
- А если я скажу, что… просто соскучилась, ты поверишь?
Его время опустить голову.
Господи, пожалуйста! У меня должно получиться.
Ставлю на столик чашку, облизываю губы от пены. Встаю.
Обхожу стол, чтобы оказаться прям за спиной Тамерлана.
Мне кажется, я вижу, как волосы у него на затылке встают дыбом.
- Зоя, не нужно играть со мной.
- Почему ты считаешь, что я играю?
Он резко поворачивается, хватает меня за руки, тянет на себя, вжимаясь головой в мой живот.
А мне физически плохо о той лжи, к которой я вынуждена прибегнуть.
- Тамерлан…я…мне надо… ты нужен мне.
- Зачем? Зачем скажи? Зачем ты пришла мучить меня? Ты каждую ночь приходишь! Каждую! Ты приходишь и улыбаешься, а потом садишься на Альхайят и улетаешь на ней, а мы с Тамерланом никак не можем тебя догнать! Этот сон, много лет, один и тот же…
- Тамерлан…
Он резко выпускает меня, ударяя ладонями по столу, потом закрывает ими лицо, трет, словно не может проснуться после долгого сна.
- Прости, Зоя. Я… сорвался. Этого не повторится. Прости.
Я разворачиваю его стул, сажусь к нему на колени, обнимаю, притягивая голову к себе.
Мое сердце стучит как адов молот на наковальне, на которой куются самые тяжкие грехи.
- Я соскучилась, Тамерлан. Так соскучилась…
Ложь, которая почему-то очень похожа на правду.
И мой живот сводит от близости, от его мощи и силы.
Закрываю глаза, прижимаясь губами к его губам.
Он не оттолкнет меня. Не может! Не должен…
- Зоя… - буквально выстанывает он, впиваясь в мой рот.
Да, Тамерлан, вот так… все правильно!
Я должна быть твоей. Только твоей опять. Надеюсь, не очень надолго…
Башку сносит от ее запаха. Я словно улетаю туда, в прошлое, в счастливую жизнь, которая вроде бы была, а вроде бы и нет.
Опять перед глазами флешбэки.
Вспышки молнии. Свет моей жизни.
Вот она идет с Ильясом по тротуару, выговаривая ему за то, что он к ней с бриллиантами подкатил. Вот отказывается сесть в машину. Вот держит избитого Илика, смотрит на меня перепуганными глазами. Мы едем в моей машине, и я старательно снижаю скорость, чтобы поездка получилась не такой короткой. Вот я помогаю ей сесть на Тамерлана, сам прыгаю к нему на спину и прижимаю к себе её дрожащее тело. Вот…
Нет. Не могу вспоминать. Нельзя. Потому что сорвусь и наломаю дров!
Вот только…
Похоже Зоя сама готова их наломать.
В чем дело?
Отстраняю ее, с таким трудом, словно кусок кожи от себя отдираю, с мясом.
- Зоя? Что случилось? Объясни?
Смотрит испуганно, хлопает ресницами, не понимает, почему я веду себя так.
- Случилось? То есть… поверить в то, что я… просто захотела тебя ты не можешь?
Если бы я мог! Я бы…
Но нет. Я не настолько глуп и туп.
Снимаю ее с себя, ставя на пол, потом провожаю к дивану, усаживаю, встаю на колени перед ней, держа ее ладони в своих.
- Зоя. Я еще раз спрашиваю. Что. У тебя. Случилось.
- Господи, какая я дура… прости меня… Прости, Тамерлан, я…
Я не ожидаю того, что происходит дальше. Она начинает плакать, реветь навзрыд, как маленькая девчонка. Теряюсь, и даже не знаю, что делать. Хочется успокоить ее, обняв, но опасаюсь, что только усугублю ее положение. И свое.
Мне нельзя прикасаться к ней.
Совсем нельзя.
Вспоминаю, что у меня на столе стоят несколько бутылок чистой воды, Perrier, я всегда пью много воды и Ринат постоянно пополняет запасы.
Беру бутылку, наливаю воду в стакан.
- Зоя, выпей воды, успокойся. Я готов тебя выслушать и помочь, что бы ни случилось. Что бы тебе ни было нужно от меня!
- Она… она… - Зоя икает, сквозь слёзы стараясь выговорить слово, которое ей никак не дается. - Она умирает… И… я… должна… мне…
Что? Почему-то сразу внутри словно мартеновская печь зажглась. Горячо до боли. Понимаю, что произошло что-то очень страшно, что еще не в силах осознать.
- Кто умирает, Зоя? О чем ты говоришь? Что происходит?
Она поднимает голову, ее лицо все покрыто красными пятнами, я вижу, как она дрожит, так, что у нее даже зубы стучат. Заставляю ее взять стакан и сделать несколько глотков, насильно вливая воду ей в горло.
Наконец, понимаю, что дыхание ее чуть-чуть выравнивается.
- Зоя?
Она молчит, смотрит на меня так, словно видит впервые. И молчит.
- Тебе плохо? Может, вызвать врача?
- Она умирает, Тамерлан. Наша девочка. Твоя дочь. Ей нужна пересадка. Донор.
Мне кажется, что из меня
