горе в том, что я всегда мечтала о большой семье. У меня не было братьев и сестер, я всегда завидовала в этом плане другим детям и считала, что сама-то рожу больше одного ребенка. А потом мои планы и возможности моего тела не совпали и эта мечта рухнула.
– Вы знаете пол ребенка? – спрашиваю я у Азы, когда мы садимся отдохнуть после осмотра первого этажа.
– Это мальчик, – улыбается она. – Я хотела девочку, но теперь в это даже не верится. Мы рано узнали пол, так что я привыкла к тому, что это он, а не она. Но мы с Джалалом планируем большую семью, так что уверена, что будут еще и девочки, и мальчики, – хихикает она.
Ее счастливый настрой заставляет меня улыбнуться, потому что я действительно не из тех людей, которые хотят лишить других того же, чего лишены сами. Во мне нет горечи, которая была еще пару лет назад. Лишь печаль и грусть, но эти неприятные чувства быстро прогоняет мой любимый сыночек одним своим видом. Не знаю, как благодарить судьбу за то, что он у меня появился.
– А вы планируете еще детей? – в какой-то момент задает больной вопрос Аза, но я не спешу ставить ее в известность о своих проблемах.
– Может, когда-нибудь, – пожимаю плечами. – Мы с Булатом пока живем путешествиями и даже с одним малышом это нелегкая задача.
– У вас будут красивые дети, – бесхитростно заявляет она. – Если говорить чисто о внешности, то из мужчин Тагировых Булат самый красивый, в классическом смысле. А о том, что ты красавица, ты и так знаешь. Одни эти синющие глаза чего стоят!
– У тебя тоже красивые глаза, – смеюсь я, чувствуя себя польщенной от комплимента. Женщины редко признают красоту друг друга и я нечасто такое слышала в свой адрес.
– Бледные, – морщится она. – Вот бывает же насыщенный зеленый цвет, а? Я всегда хотела такой. А у меня он такой, словно я подслеповатая старушка с прозрачными глазами.
– Ты просто напрашиваешься на комплименты.
– Неправда! – смущенно смеется она. – Я же не в этом смысле, я…
– Успокойся, я пошутила.
– А, хорошо, – вздыхает она. – Я не всегда правильно понимаю посыл людей, потому что очень долго жила взаперти. Сначала в доме моего отца, а он даже страшнее папы Джалала, потом в доме свекра. Я только привыкаю к свободе и люди меня все еще удивляют. Перед нашим приездом сюда я еще пообщалась с сестрой Джалала, которая остановилась у нас в Москве, и она здорово подпортила мне жизнь. Ясмина – настоящая мегера и любит бить исподтишка, притворяясь хорошей.
– Ну, я не мегера, так что все, что говорю – то и имею в виду. Что же касается сестер Тагировых, то я ни одну не встречала. Они объявили Булату бойкот, но ты, наверное, в курсе.
– Вам повезло, вот бы они и на Джалала обиделись, – стонет Аза. – Ты не представляешь, какие это страшные женщины. Только две нормальные, но одну муж никогда не отпускает к нам, а вторая… Раяна. Та, которая умерла.
«Она не знает, что я воспитываю сына Раяны, – успокаиваю я свою тревогу, появившуюся после этого имени. – Никто не знает, так что не паникуй».
К счастью, меня спасает бормотание проснувшегося Асада из радионяни, который, обнаружив себя в незнакомой обстановке, сразу же заливается плачем. Оставив Азу, я иду за своим сыном, чтобы переодеть его и принести вниз для кормления. Львенок теперь ест бутылочку только перед сном, так что нам необходима настоящая еда, а Аза предупредила, что их повар приготовил на всякий случай овощную пюрешку и вареную курицу для малыша. Вот у него будет настоящий пир!
* * *
– Ма, дай! Дай-дай-дай! – визжит львенок, увидев у меня в руке бокал с фруктовым безалкогольным коктейлем.
Я только успела прийти с напитками и устроиться на шезлонге, как он тут же заметил меня, хотя до этого света белого не видел, увлекшись играми в бассейне со своими папой.
– Ну ладно, иди сюда, – не могу сдержать смех, кладя свой напиток и протягивая к нему руки.
Булат передает мне мокрого и извивающегося, как уж, малыша, а сам остается в бассейне, наблюдая, как я пытаюсь не дать Асаду вцепиться в бокал.
– Да подожди ты, я сейчас сама тебя напою! – пытаюсь сладить со слишком активным ребенком, но мой обжора так спешит, что давится, когда я подношу к его губам коктейль.
Он начинает кашлять, а Булат смеется, что очень не нравится обидчивому львенку, который тут же начинает всхлипывать, скривив ротик.
– Тагиров, я тебя убью! – зло смотрю на мужа, пытаясь успокоить малыша.
Он выходит из бассейна и забирает его у меня, прижимая к мокрой груди.
– Ну-ну, что ты плачешь, мой лев? Смотри, какой вкусный коктейль. Давай еще раз попробуем его, а? Только в этот раз не спеши.
Переключение внимания срабатывает, потому что от еды мой львенок не отказывается никогда. Он снова пробует напиток, довольно морща нос, а потом снова играет в бассейне уже со мной. Наши хозяева уединились, так как Аза не очень хорошо себя чувствовала со вчерашнего вечера и позавтракав сегодня утром, сразу же ушла к себе в спальню прилечь. Ну а мы с Булатом решили поплавать, заодно закрепляя навыки львенка, который научился этому еще в девять месяцев и чувствует себя, как рыба в воде. Моя маленькая золотая рыбка…
Во время обеда к нам присоединяется только Джалал, который сообщает, что Аза спит. Пока мужчины разговаривают, я больше слушаю, потому что, честно говоря, мне не о чем особо говорить с Джалалом, да и с родным братом они обсуждают только деловые вопросы, не касаясь личного. Такова уж природа их отношений, они не росли вместе и не успели стать близки, как принято в нормальных семьях. Я рада, что у Булата есть хоть какое-то подобие отношений с единственным членом семьи, который хочет иметь с ним дело, поэтому оставляю их одних, как только появляется удобный случай, а сама иду в детскую, где уже проснулся и ждет меня львеночек.
А вечером, неожиданно для всех, у Азы преждевременно начинаются схватки и ее спешно увозят в больницу, где очень стремительно, буквально за пару часов, рождается на свет их с Джалалом сын.
* * *
– Я так давно не видела новорожденных, – восхищенно смотрю я на ребенка на своих руках. – В последний раз это был Асад, а до него мои племяшки. Все-таки, есть особое волшебство в них, когда они такие крошечные.
– Не дай
