стороны.
— Полина? Ты что здесь делаешь? — мать не выглядела несчастной. Она будто лучилась самодовольством.
— Это я тебя хочу спросить… Что ТЫ, мать твою, делаешь? — я приблизилась к её койке и сжала с силой железное изножье. Хотелось наброситься на мать и хорошенько исцарапать её лицо. — Ты какого чёрта заявление подала? Совсем из ума выжила?
— Не ори на меня, — мать тут же переменилась в лице. — Этот щенок сядет.
— За что? За то, что тебе не нравится? За то, что мешает?
— Хотя бы за это, — мать рассмеялась словно безумная.
— Ты больная, — я покачала головой. — Что он тебе сделал? Зачем ты так с ним?
— Эта тварь забрала моё восемнадцать лет назад, — поняла, что речь пошла о матери Ромы. — Я должна была выйти замуж за Олега. Я! Я видела, что нравилась ему! А эта с*ка хвостом махнула, ноги раздвинула и залетела от него. Мой Олег женился на ней. Не на мне! — мать трясёт. — А у него на меня даже не встал, когда он пьяный был. Я избавилась от неё и избавлюсь от её убл*дка.
— Ты ненормальная, — зашептала я, мотая в ужасе головой. — Ты… Ты совсем больная.
Я вылетела из палаты, жалея о том, что не записала всё на диктофон. Так было бы легче рассказать обо всём отцу Ромы. Да и полиции доказать, что Рома не виновен. Но, увы, до моего возбуждённого мозга не дошло.
Увидела Михаила Витальевича и подбежала к нему.
— Простите, пожалуйста. Я снова к Вам пристану. Подскажите, пожалуйста, где Чертаков Олег Леонидович.
— Домой ушёл.
— Спасибо. Большое спасибо.
Поблагодарила мужчину и поспешила на выход из больницы. Достала телефон, который подарил мне отец Ромы, но он оказался разряженным. Из-за всех событий, произошедших за такой короткий промежуток времени, не успела зарядить его.
— Что же такое? — расплакалась, бегом спеша к остановке.
Создавалось ощущение, что весь мир отвернулся от меня. Как назло нужного мне автобуса не было. Повезло, что не сломался по дороге. И что деньги я взяла и смогла расплатиться с кондуктором, и меня не высадили.
Когда домой добралась, он оказался пуст. Ни Олега Леонидовича, ни Тамары Викторовны. Поставила телефон на зарядку, включила, набрала номер телефона Олега Леонидовича, но он оказался вне зоны доступа. Выругалась. Снова набрала. Снова механический голос сообщил, что аппарат абонента выключен.
Села на пол в коридоре, схватилась за голову, не зная, что делать. Моя жизнь стала походить на кошмар. Я не знала, что мне делать. Куда бежать. Как спасти Рому. Как сообщить Олегу Леонидовичу всё то, что я услышала.
Услышала, как за спиной провернулся в замке ключ. Обернулась и зарыдала от облегчения.
— Ромочка, — налетела на парня, обвив руками и ногами. Уткнувшись лицом в его плечо и, больно ударившись носом, зарыдала. — Тебя отпустили. Я так рада.
Обхватила его лицо ладонями и стала лихорадочно целовать прохладную после улицы кожу.
— С тебя сняли обвинения? — голос дрожал.
— Да. Там мужики нормальные оказались. Задавали одни и те же вопросы сначала, пытались добиться признания. Полина, я клянусь тебе, что не толкал её.
— Ты дурак? — я даже плакать перестала. — Ты действительно думаешь, что я могла в это поверить?
В груди не к месту расцвела обида.
— Не знаю. Просто мне важно, чтобы ты верила.
— У меня даже на миг мысли не возникло, что ты мог толкнуть беременную женщину. Да и вообще…
Потянулась и поцеловала Рому в губы. Нежно, вкладывая всю любовь.
— Я не могу дозвониться до Олега Леонидовича, — встрепенулась я, когда эйфория от близости Ромы немного отошла на второй план.
— Он в участок приезжал, потом в больницу поехал. К твоей матери. Он был в ярости.
— Он должен знать кое-что… Мне кажется… Я могу ошибаться, но, кажется, моя мать как-то причастна к гибели твой мамы. Я не поняла толком, что она имела ввиду, но фраза была странной.
Сказала и зажмурилась.
— Нужно сообщить об этом бате, — голос парня был глух.
— У него выключен телефон. Тогда я поеду в больницу. Он должен знать правду! Она… Она ненормальная, Рома. Я боюсь её.
Парень устало выдохнул, уткнулся лбом мне в плечо.
— Поехали. Когда уже это безумие закончится? Я будто стал героем какого-то триллера. П*зд*ц на п*зд*це.
В этот раз повезло, и автобус приехал почти сразу. Второй раз за день ехала по одному и тому же маршруту. С тревогой смотрела на бледного и разбитого Рому, сжимая его руку. События последней недели вымотали всех.
— Остановите автобус, — вдруг рявкнул Рома, вскакивая и бросаясь к дверям.
Я не поняла, что произошло, но выпрыгнула следом, всучив водителю деньги за проезд. Меня сковало ужасом, когда увидела груду металла у обочины.
— Боже, за что? — я не могла пошевелиться. Не могла даже вдохнуть, потому что боль сковала каждую клеточку тела.
В груде металла я узнала машину Олега Леонидовича. Рома разговаривал с сотрудником полиции. Я даже подойти не могла, чтобы услышать их разговор. Я боялась. Боялась услышать, что Олег Леонидович погиб. Меня шатало от ужаса.
— Девушка, вы сейчас упадёте, — меня подхватили под локоть.
— Что… что с водителем?
— Жив. Забрали в больницу. Передавило ноги.
У меня будто камень с души упал. Жив. Остальное не важно. Главное, что жив.
Снова больница, снова запах медикаментов и холодные белые стены. Бледный Рома, цвет лица которого почти сравнялся со стеной. И снующие туда-сюда врачи.
— Игорь Артёмович, — я подскочила, когда из операционной вышел врач, который осматривал меня все те дни, когда я лежала здесь, — скажите хоть что-то. Прошу.
— Жить будет. Ноги сохраним. Но ваш отец потерял много крови.
— Я могу сдать кровь, если нужно.
— Вы можете сдать кровь в ОПК. Она пригодится кому-то другому.
— А папе?
— Нет. Кстати говоря, Полина, не хочу тебя расстраивать, но советую сдать ДНК-тест.
— Чего? — чего я не ожидала, так этих слов.
— Не моё дело, но посмотри концепцию наследования группы крови ребёнком от родителей.
Мужчина ушёл, а я растерянно смотрела ему вслед. На негнущихся ногах подошла к Роме и плюхнулась рядом.
— Это самая
