Почему же она медлит? Разве совсем недавно она не была уверена в том, что никогда этого ему не простит?
Нет, дело вовсе не в том, что оскорблено ее женское самолюбие. Дело в том, что она перестала любить Виктора. Как-то в один момент вдруг поняла, что ее любовь кончилась, и тогда ей стало почти все равно. Вот почему она не торопится. Катится по инерции, как автомобиль, который не поставили на ручник.
Кстати, ей пришла в голову мысль, что когда-то Виктор обещал купить ей автомобиль.
— Знаешь, что я подумала, — озвучила она свою мысль. — Пожалуй, твое предложение насчет автомобиля теперь было бы вполне своевременным.
— Какое предложение? — не сразу понял он.
— Ты говорил как-то, что мне пора иметь свой автомобиль, а я несерьезно отнеслась к твоему предложению.
— Ты думаешь, что с автомобилем станешь свободной от моего надзора? — неприязненно поинтересовался он.
— Я думаю, что с автомобилем буду куда в большей безопасности, возвращаясь вечером домой.
— Хорошо, — с досадой проговорил он, — тебе же придется машину покупать не какую попало, а хотя бы «японца». «Судзуки», к примеру. А это двадцать пять штук баксов. Я хотел кафе открыть, но, может, это и к лучшему. Кто ж на зиму открывает наполовину летнее кафе... Как раз сегодня давай и поедем выбирать.
— Может, мне еще немного поработать?
— Конечно, я тоже к себе на работу съезжу, а часа в четыре я заеду за тобой.
Виктор на глазах повеселел. Кажется, он определил для себя, что любую женщину можно если и не покорить своим чувством, то уж купить — наверняка.
Как ни странно, это Дашу ничуть не оскорбило. Что это она становится циничной? Решила: как аукнется, так и откликнется? Или женщина ведет себя так, когда ее бескорыстие не ценится? Разозлившись, она говорит мысленно себе: «Ах, не хочешь чистой и красивой любви, тогда плати!»
А к обеду в салоне появился ее многолетний поклонник. Тот, что в обморок падал от великой любви к ней. Тот, что предлагал Даше поехать с ним во Францию, как раз когда муж ее ездил со Светочкой на Мальдивы.
Самое смешное, на этот раз он пришел со своей гражданской женой.
— Я сказал Вере, что у вас хорошо стригут. Даша позвала маму, и та повела Веру на женскую половину. Оказалось, они прежде не раз встречались, то есть Вера ходила к Александре Сергеевне еще на старое место работы у Мадам. Тесен мир!
А мужчина взглянул на Дашу снисходительно. Мол, посмотри, какие у меня женщины, не чета тебе! Потом она узнала у мамы, что Вера живет с ним уже семь лет. Выходит, на протяжении всего этого времени он подбивал Дашу на встречи и поездки с ним, будучи, по сути, женатым человеком. Кто сказал: чем больше я смотрю на людей, тем мне больше нравятся собаки?
Права на вождение машины Даша имела. Приходилось, правда, изредка, возить Виктора с банкетов и всяких вечеринок. Но тогда он сидел на месте пассажира и делал Даше замечания. Правда, один раз он так напился, что завалился на заднее сиденье и уснул.
У своему удивлению, она легко доехала домой и не сделала ни одной ошибки, каковые обычно допускала, когда он все время бубнил ей под руку.
Машина была потрясающе красивая. Ярко-желтая, уютная, Даша полюбила ее сразу, и как только все документы на машину оформили, она села за руль.
— Мою машину поставим на стоянку? — как само собой разумеющееся, спросил Виктор. — И поедем на твоей.
— Нет, Витенька, солнышко, я тебя умоляю, поезжай на своей машине. Я хочу пообщаться с ней тет-а-тет.
Он просиял в ответ на «солнышко» — лед тронулся! Но для Даши это ничего не означало. Уменьшительно-ласкательные слова она сейчас употребляла лишь потому, что хотела добиться своего не мытьем, так катаньем.
Он снисходительно кивнул. Мол, что же, могу тебя понять, езжай.
Даша некоторое время посидела в машине, принюхиваясь к ее запахам. У нее вообще был очень чуткий нос, и она принимала или не принимала людей по запаху, как собака. Как и пространство, в котором находилась.
Осторожно включила зажигание, как будто от ее движения могло что-то сломаться, и выжала сцепление.
— Я буду звать тебя Соня, — сказала она машине.
Та легко и плавно повернула туда, куда Даша выкручивала руль. Значит, с новым именем согласилась. Даша приоткрыла окно — наверное, от перевозбуждения ей в момент стало жарко.
— С тобой все в порядке? — крикнул Виктор, подъезжая.
Довольная улыбка не сходила с его лица. Наконец-то в его семье опять все наладилось!
— Ладу я заберу из садика, хорошо? — сказал он. — А ты езжай домой, приготовь праздничный ужин.
Она ехала домой почти по самой обочине, чтобы, не дай Бог, не поцарапать машину в первый же день. И скорость у нее была такая маленькая, что при подъезде к супермаркету ее даже остановил гаишник.
— Какие-нибудь проблемы с машиной?
— Нет, — улыбнулась ему Даша. — Первый день за рулем. То есть именно этой машины. Осваиваю.
— Права имеются?
— Конечно.
Даша протянула документы, ощущая, как ее понемногу отпускает напряжение. Странно, что уверенности ей придал милиционер. Она будто получила от него звание водителя. Влилась в их стройные ряды.
В магазине Даша купила перепелиных яиц, которые любил муж, и любимых маслин с косточками — для дочери.
Раньше Виктор всегда хвалил то, как умеет Даша быстро и красиво накрыть стол. Теперь половину этого ее умения обеспечивали магазины, в которых имелось все, что нужно для праздничного стола.
Но отчего на сердце у нее нет праздника? Такая машина! Любая женщина позавидует. И ведь будут завидовать, а ей хотелось всего лишь вернуть то время, когда она была так счастлива, так беспечна, что думала, будто такое ее состояние будет продолжаться вечно.
Прошлого не вернуть. Теперь нужно только привыкать к своему новому положению нелюбимой жены или... Или изменить свою жизнь.
— Мама! — прибежала к ней на кухню дочь. — Папа сказал, что подарил тебе машину. Это правда?
Странно, что дочь у нее переспрашивает. Ведь, насколько Даша помнила, Виктор ее никогда не обманывал. Неужели таким странным образом у малышки проявилось недоверие к отцу?
— Правда, — улыбнулась она.
Дочь первым делом расплела косички, которые каждое утро ей заплетала Даша. Волосы у дочери вились, и если их не заплетать, через некоторое время вставали дыбом, образуя этакое пушистое облако.
Стричься Лада ни в какую не хотела, а воспитательницы причесывали девочку, как говорила она сама, неправильно. «Драли волосы!»
Она смотрела на мать своими голубыми глазами — в отца. Похожая на него даже цветом волос. Как ангелочек, вздохнула Даша.
— Значит, теперь мы не будем ездить на маршрутке?
