— Ричард, любимый, — прошептала она, чтобы слышать, что она обращается к нему. Бриджет Девлин медленно пошла к дому своего отца, понимая, что это не настоящий дом.
— Это выглядит чудесно, святой отец. Правда, чудесно, — сказала Бриджет, отступая на шаг и прикрывая глаза рукой. Побелка удивительно изменила вид церкви. Маленькое здание казалось только что построенным. Даже статуя Пресвятой Девы, на которой облупилась краска, а младенец на руках немного запылился, казалась ярче.
— Да, Бриджет. Но разве от этого скамьи не кажутся несколько староватыми и потертыми, девочка? — пожаловался священник, серьезно сдвинув тяжелые брови.
Бриджет не спеша рассматривала скамьи. Дерево было вытерто до блеска руками, сложенными в молитве, в почтении преклоненными коленями. Она уже довольно долго была в Килмартине и понимала игру священника. Незачем отравлять его радость, просто выписывая чек.
— Не знаю, святой отец, — сказала Бриджет. — Разве они не придают церкви очаровательный деревенский вид?
— Деревенский? Разве мы хотим, чтобы посетители новой фабрики увидели такое?
— Может, вы и правы, святой отец. Я поговорю с мистером Дойлом насчет возможности сделать для церкви новые скамьи. Я уверена, что мы найдем способ договориться о приемлемой цене, святой отец.
— Бриджет, разве этого хочет наша Владычица Небесная? Только ли приемлемую цену?
— Вы опять правы. Тогда, возможно, мы совершим дар. Если каждый работник фабрики сделает по скамье, то мы напишем его имя на маленькой бронзовой пластинке. Что вы на это скажете? А я пожертвую дерево.
— Это похоже на дело. Смотри, как у тебя все получается!
— Стараюсь, святой отец, — сказала, напуская на себя скромность, Бриджет. — Но если я не стану еще суровее, мистер Дойл оторвет мне голову. Мы в деталях обсудили вопрос о новом дизайне для небольшой партии ивовых кресел.
— Разве это не прекрасно, Бриджет? Просто великолепно. Ну, теперь мне пора заняться делами. Я должен повидать эту бедняжку миссис Фэхи. Она до сих пор лежит с гриппом.
— Передайте ей мои наилучшие пожелания, святой отец. Я потом расскажу вам, что рабочие решили по поводу скамей.
— Тогда до свидания, Бриджет.
Он попрощался с ней, полностью уверенный, что скамьи будут сделаны и официально переданы церкви еще до начала нового сезона. Бриджет пошла по дороге, и в ее голове теснились тысячи мыслей. Брэндон свел ее с оптовым торговцем, который сделал заявку на право торговать их продукцией. Но посмотреть на товар приезжал и независимый представитель из Англии. Существовала еще проблема с доставанием нужного дерева по наиболее сходной цене. Неудивительно, что маленькая фабрика еле сводила концы с концами. Хрусталь, гобелены или шерстяная одежда могли бы оказаться более выгодной продукцией. Но Бриджет договорилась с мебельщиком, и они будут производить мебель.
Высоко подняв голову, она шла и слышала, как ее сердечно приветствовали, когда она оказалась в виду фабрики. И, отвечая на приветствия, Бриджет Девлин чувствовала себя гораздо лучше, чем многие месяцы до того. Если бы только благодарность и энтузиазм местных жителей могли заполнить ту пустоту, которую она ощущала в своей душе по ночам, лежа в одиночестве в своей постели… Тряхнув головой, она снова погрузилась в работу, благодаря Бога за то, что у нее хоть это есть.
Вымотавшись к концу дня, устав от бумаг, которые просматривала, Бриджет выпрямилась в своем рабочем кресле и взяла чашку чая. Она устала, рабочие разошлись, и на фабрике оставался один только мистер Дойл. Медленно, понимая, что будет хорошо спать этой ночью, Бриджет поднялась и завернулась в пальто, совершенно не заботясь о том, как оно смотрится с ее поношенными резиновыми сапогами. Сейчас ей хотелось только горячей еды, пинту пива и огня в очаге. Отец, конечно, все уже приготовил. Казалось, ее начинание вдохнуло немного жизни и в него. Теперь он прохаживался по городку важно, как павлин. И дольше задерживался за разговором в магазине. Засмеявшись, Бриджет направилась к двери.
— Доброй ночи, мистер Дойл. Не сидите слишком долго.
В ответ он помахал рукой, но головы так и не поднял. Он работал над изысканной вещью, которая будет стоить немалых денег. Они только что начали производство уникальных предметов мебели, которые сразу же могли бы найти сбыт. Она только хотела бы, чтобы Брэндон поспешил с отчетом о возможностях складирования.
Выйдя наружу, Бриджет подняла голову. На горизонте сгущались сумерки, но еще было вполне светло. Заставив себя идти быстрее, Бриджет попыталась выбросить из головы все сложности. Она не слишком любила работу с бумагами. Иногда ей хотелось работать рядом с этими мужчинами — резать дерево, подгонять детали, шлифовать. Ее руки были бы тогда заняты, и не оставалось бы времени думать о сердечной боли, от которой она никак не могла избавиться. Тогда бы она сумела изгнать из памяти преследовавший ее образ Ричарда.
Бриджет быстро шла по дороге, засунув руки в карманы, ей было приятно идти по знакомым местам. Она заметила фигуру идущего ей навстречу человека, и подумала, как странно, что деревенский житель так хорошо одет в пятницу вечером. Бриджет замедлила шаг, вдруг осознав, что это модное пальто она уже видела раньше, а затем по походке узнала и хозяина. Его твердая уверенная поступь была ей так знакома, хотя прошло много времени с тех пор, как она видела этого человека.
Бриджет остановилась. Чем ближе он подходил, тем легче его было узнать, но сумерки сгущались быстро, и Бриджет предостерегла свое сердце: это может быть только игра света. Не трогаясь с места, она смотрела на человека в верблюжьем пальто. Он тоже остановился. Довольно далеко, так что она не чувствовала тепла, исходящего от его кожи или свежего запаха его одеколона. Довольно далеко, так что она не могла протянуть руку и коснуться пряди золотисто-каштановых волос, чтобы откинуть их с его лба, но достаточно близко, чтобы она могла увидеть его светящиеся надеждой глаза. Стройный и высокий, он стоял перед ней, плотно сжав губы и внимательно глядя на нее.
— Ричард, это ты, — прошептала Бриджет, пытаясь унять дрожь во всем теле.
— Бриджет, — только и сказал он.
Голос его — глубокий и полный чувства, неудержимо влек ее к нему, но она не поддалась. Она не двинулась с места. Разве мало страданий она перенесла, неужели все начнется снова?
— Ты проделал долгий путь.
— Более долгий, чем ты можешь себе представить, — ответил он, не сводя взора с растрепанных ветром волос. Он ласково улыбнулся, увидев, что ногти у нее уже не длинные и полированные, а короткие и потемневшие, словно ей приходилось работать руками. Перед ним, вне всякого сомнения, была та самая Бриджет, к которой он так стремился в мечтах. Без украшений, она казалась столь же естественной, как тогда, когда он впервые понял, что любит ее. Но в ее глазах теперь светилась мудрость. У нее был взгляд женщины, которая поняла себя и свое сердце.
