— Как вы тут спите? — удивленно приподняла бровь.
— Мы с Биллом на кровати. Георг и Густав приехали утром, и я пока не понимаю, как нас всех разместить. Мы сами только переехали, — пожал плечами Том. — За неделю обустроимся, все уже заказано, мелочи только остались. Я себе тоже такую кровать заказал. Но вот Биллу почему-то привезли, а мне нет.
— Лицом не вышел, — рассмеялась я.
Том фыркнул.
Повсюду разбросаны вещи, причем и Билловы, и Томовы, и Георга валяются бесформенными горками в самых неожиданных местах. Одежда Густава аккуратно сложена в раскрытой сумке. Везде банки из-под пива и коробки из-под пиццы. Клянусь, в холодильнике нет ничего, кроме пива. О, нет, есть яйца. Видимо, в магазин ходил Густик, потому что Билл обычно покупает какие-то сладости, Том — много пива, Георг — полуфабрикаты, а Густав умеет готовить несколько видов омлетов. Вспомнила всегда полный холодильник Штефана и загрустила. Привет, гастрит, не могу сказать, что я по тебе скучала.
Ночь была шикарной. Густав откуда-то извлек яичный ликер, от чего я пришла в дикий восторг. Том притащил консервированный ананас. Заказали несколько пицц и много суши. Ожидание коротали за пивом и глупыми байками, потягивая душистый кальян, подозреваю с чем-то не совсем законным, судя по тому, как через некоторое время мы все начали нездорово хихикать. И только Билл не пил и не курил, из-за чего капризничал и вредничал. Я уютно устроилась в его объятиях и цедила ликер, млея от удовольствия. Он целовал меня в шею, мусолил мочку уха, и забирался под широкую футболку, которую с барского плеча мне пожаловал Том в качестве домашнего платья. Одна его рука лежала на моем животе, вторая незаметно теребила грудку, прячась под тканью. Мы очень много смеялись. Я смотрела на закатывающегося от смеха Георга, на Густава, который с серьезной миной издевался над Томом, на Тома, хохмящего над Георгом, потому что он никогда не решался подкалывать Густава, и думала, что жизнь по-настоящему удалась, быть слабой не так уж плохо, как предсказывал мне разум. Я все узнаю попозже, ребята все расскажут в подробностях, и, боюсь, ни по одному разу, но сейчас не хочу. Мне хорошо, я абсолютно счастлива, спокойна и умиротворена. Как будто не было этих кошмарных трех недель, не было слез и безысходности, отчаянья и желания умереть. Рядом любимый мужчина, и пока не знаю, что побудило его обидеть меня, он обязательно объяснит это. Потом. Сейчас я хочу пить яичный ликер, нежится в его объятиях, курить кальян, есть пиццу и слушать болтовню наших друзей. Мой маленький персональный рай, в который я смогла вернуться.
Окна были плотно закрыты блэкаутами — шторами из светонепроницаемой ткани, поэтому нельзя понять, сколько сейчас времени, день ли на улице или ночь. Лишь полоска света из приоткрытой двери говорила о том, что остальная квартира залита солнцем. Мы спали вчетвером — я между близнецами и Георг по другую сторону от Тома. Правда, Георг все время сдергивал с Тома одеяло, тот мерз и лез под наше одеяло. А лежать между двумя горячими мужчинами, которые жмутся к тебе, оказалось несколько жарковато.
— Том, — капризно протянула я, кое-как выбираясь из-под конечностей братьев, которые они все сложили на меня. — Я из-за вас сварилась. Билл лежит на самом краю, того гляди свалится. Билл, скажи ему.
Том что-то проворчал и отодвинулся к Георгу, забрав наше одеяло с собой. Сладко засопел, причмокивая во сне. Мне стало холодно. Я упала на подушку и недовольно уставилась в потолок. Надо снять влажную футболку. И купить еще одно одеяло. Обязательно. Лично для Тома. Вот же блин, как спать теперь? Одеяло что ли отобрать? Спасибо, что с кровати не спихнул. Надо мной нависла сонная, мятая, чуть опухшая физиономия Билла. Я улыбнулась, аккуратно убирая волосы ему за уши. Он наклонился. Губы сухие, вкус горький, язык вялый… непроснувшийся еще. Я целовала его с упоением, закрыв от удовольствия глаза, лаская тело. Его рука блуждала по мне, забиралась под футболку, скользила по животу, ниже, по стрингам и бедрам. Он очень осторожно прижимался ко мне пахом, целовал шею. Не выдержал, задрал футболку и припал к соску, покусывая его, дразня языком. Я старалась не выдыхать шумно, чуть выгнулась, подставляя тело. Рядом спят Том и Георг. Никакого секса. Только осторожные бесшумные ласки. Его пальцы внизу, настырно лезут под кружева трусиков. О, Боже! Палец проникает во внутрь. Выгибаюсь сильнее. Непроизвольно вцепляюсь в волосы, пропускаю, спутанные, сквозь пальцы, царапаю спину. Нежно ласкает набухшие губки. Знает, как довести меня до оргазма за считанные секунды, но не делает этого, лишь смотрит в глаза, улыбается, ласково целует.
«Люблю тебя», — жмурюсь от удовольствия.
«Люблю тебя, — язык скользит по губам, пробирается в рот. Он отрывается от меня, смотрит игриво, закусив губу. — Идем?»
Киваю. Но не могу отпустить. Притягиваю к себе за затылок и опять целую. А его пальцы все так же ласкают внизу, и, кажется, я кончу здесь и сейчас, в полуметре от его брата и друга.
Билл неловко поворачивается и все-таки падает с кровати. Беззвучно хихикаем. Сажусь на край. Он подползает на коленях ко мне, встает между ног и начинает целовать живот и бедра.
«Ты простишь меня?» — смотрит жалобно снизу вверх.
— Посмотрю на твое поведение, — шепчу, кокетливо уставившись в потолок.
Язык по запястью. Маленькими поцелуями вверх по руке. Рука тянет меня на себя. Утыкаюсь носом в его волосы, вдыхаю их аромат.
«Простишь?» — улыбается.
— Люблю, — шепчу в приоткрытые губы.
Билл резко поднимается. Его живот перед моим носом. Трусы оттопырены. Наклоняюсь к нему. Легкое касание щекой по возбужденному члену сквозь трикотаж и быстрый поцелуй в пупок. Тянет меня за руку, глядя в глаза.
«Люблю», — сквозь улыбку.
«Люблю» — поднимаюсь.
Я скорее почувствовала, чем увидела его. Меня словно окатило ледяной водой, а сердце перепугано екнуло вниз. Я громко вскрикнула и отступила назад, шлепнувшись на кровать. Билл мгновенно побледнел и совершенно по-глупому закрыл меня собой. Том завозился. Георг оторвал голову от подушки и одним глазом уставился сначала на нас, потом на кресло, в котором тенью отца Гамлета сидел Дэвид Йост собственной персоной. Двинул Тому кулаком в бок.
— Ауч! — сонно вскрикнул Каулитц. — Охренел совсем?!
Гео включил бра.
Дэвид улыбался. Он был похож на сытую лису, которая забралась в курятник абсолютно незамеченной, и теперь в полной мере наслаждается полученным эффектом. Похоже, кур она сейчас будет душить исключительно ради собственного удовольствия.
— Дэвид? — заикаясь, пробормотал Том. — Ты как тут оказался?
