И предложение из-за этого получилось смазанным. Были больше сосредоточены на том, что Юнна знает немецкий, чем на её согласии. Потом, конечно, как следует отпраздновали. Когда Марк уснул.
– Тебе очень идёт это платье, правда. Хотя без него намного лучше. Абсолютно голой, - добавляю, пока принцесса себе чего-то не удумала. – Может останемся в постели?
– Мира не для того летела сюда с детьми, чтобы мы просто их проигнорировали.
Да, подружка Юнны, которая прилетела с семьёй на католическое Рождество. Проездом, так как на Новый год их ждали где-то в Греции. Принцессу с нами тоже приглашали, но мы с Сэмом убедили девушку остаться дома.
В Вене.
Первый совместный Новый год хотелось встретить вместе, чисто семьёй. Это во-первых. И да, ту Новогоднюю ночь, после которой всё с Юнной завертелось, в расчёт брать не стоит. Теперь мы реально семья, без возможностей побега для принцессы.
А во-вторых, там какая-то мутная история. С мужем Миры и его друзьями, которые не могут в Россию въехать. Они где-то с криминалом связаны, а я не позволю мою жену в такое втягивать.
Невесту, по сути, потому что принцесса отказывается выходить за нас замуж. Кольцо взяла, каждую ночь «да» повторяла. Но до свадьбы дело так и не доходило.
Принцесса не хотела, чтобы только кто-то один её мужем становился. Если втроем, то и такой же гоп-компанией в брак вступать. Только пока такое нигде не разрешено.
Был вариант поочерёдно меняться, пару лет с моей фамилией, парочку с Сэма. Так, кажется, кто-то из знакомых той же Миры делал. Но одного взгляда принцессы хватило, чтобы понять. Мы по такой схеме работать не будем.
– Иди ко мне.
Протягиваю девушке руку, ожидая, пока она сбросит платье и вложит свою ладошку. Без споров позволяет утащить на кровать, прижимая своим телом.
Юнна в последнее время тихая, уставшая после завалов на работе. Весь график подгоняли, чтобы все работники нормально уехали на каникулы. И принцесса замоталась, совсем.
Только я, последний гад, наслаждаюсь этим состоянием. Когда она такая разморённая и послушная. Обвивает мою шею, притягивая меня ближе. Совсем не спорит, хотя иногда эта девочка кого-то угодно доведёт.
У неё охрененно сладкие губы. Пухлые, которые хочется постоянно кусать. Что я и делаю, словно не успел изучить. С ней мне постоянно мало. Принцесса все ещё переживает за свою нимфоманию и, кажется, эта болезнь заразная.
Потому что ни на кого так не стоял, как на неё. Постоянно и бесперебойно. Была бы возможность – сутками бы держал в к ровати. Под собой, сжимая талию. Оттягивая край белья, ныряя пальцами в девичью влагу.
Девушка выгибается, стоит только приласкать. Я уже выучил все её точки. И что если провести языком по шее, задевая ухо, а вместе с этим надавить на клитор – получаю хриплый стон.
– Ал.
Ага, именно такой. Я наслаждаюсь каждым звуком, впитывая. Накрываю требовательным поцелуем губы, проникаю языком внутрь. Сладкая, всегда и везде.
– Вы, пиздец, сговорились? Ужин в разгаре, собирайтесь.
– Тебе просто завидно, Сэми, что я собирался с принцессой спать.
– Запрет на немецкий, пожизненный.
Юнна ворчит недовольно, выбираясь из-под меня. Сжимает ноги, переминаюсь. Верю, моя хорошая, что у тебя там пожар. У самого стоит так, что почти больно.
А один наглый мудак всё портит.
Херня то, что мы ей обещали. Что спокойно сможем принять, если она с кем-то одним будет спать или проводить время. По факту, так-то он так, но нихрена. С Сэмом как сговорились, обламывая друг другу уединение.
Самом собой получалось.
– Собирайтесь и спускайтесь вниз, там Марк половину квартиры разнесёт.
– Слушаюсь, мой командир.
Юнна прижимается коротким поцелуем к Сэму, а я даже не испытываю ревности. Потому что меня она с такой же жаждой целует.
Это странно, наверное, одну девушку на двоих делить. Но никогда с другом в этом проблем не видели. Бывало такое, без проблем. А с принцессой даже шансов не было.
Увидели её и пропали. Оба.
– Марк, я всё вижу!
Юнна щурится в сторону сына, пока тот пытается незаметно стащить конфеты с ёлки. Марк хмурится, но кивает. Серьёзный малый.
Мой.
Охренеть, у меня четырёхлетний сын, которого я совсем недавно узнал. И даже не вспоминается, что ДНК у него не моё может быть. Принял бы ребёнка Юнны от кого угодно.
Но то, что Марк мой сын – сильнее бьёт по мозгам. А я не пятилетка, чтобы расчувствоваться от такого.
Разве что, совсем немного.
– Праздник же, - малой хмурится, кусая губы. И в этом очень похож на свою маму. – Ну одну? Пап?
Оборачивается к нам с Сэмом. Марк, на удивление, нормально принял новости. Что у него теперь целых два папы. Все ещё смотрел косо, когда мы слишком долго принцессу обнимали, но принимал.
И папой начал называть совсем недавно, что только сильнее грело изнутри. У нас странная, но большая семья. Я собираюсь подождать ещё годик, пока Юнна не закончит свои съемки для нашей игры. А потом чуть расширить количество детей.
– Макс, только рискни, - Мира поправляет светлые волосы и недобро смотрит на своего мужа. Который тайком подбрасывает сладости их детям. – Я тебя кас… Кхм, больше детей у тебя не будет, понял?
– Мир, ты злая, когда голодная. Хочешь конфетку?
Этот бугай, с татуировками и короткой стрижкой, опасливо посматривает на девушку. Словно она сейчас ему взбучку устроит сильнее, чем любые криминальные авторитеты. А после сжимает в своих объятиях.
Так, как я Юнну обычно.
Только не получается, потому что семейный ужин, в рамках приличия. За разговорами с Максом и Мирой. М&M’s, блин.
– Выйдем на балкон, - принцесса предлагает шёпотом, когда малые увлечены мультфильмом, а парочка друг другом. – У меня подарок есть.
А это интересно. Свой подарок я рассчитывал получить в постели, но до него ещё добраться нужно. Поэтому вместе с Сэмом следую за девушкой на небольшую террасу. Хватаю автоматом тёплый плед, накидывая на плечи принцессы.
В Вене тепло, хотя Новый год на носу. Но свою жену беречь нужно.
– В общем, вот.
Девушка крутит в руках два конверта, ничем не примечательных. Ни одной эмблемы, чтобы понять заранее, что Юнна придумала.
– Поездка в тёплые страны? – предполагаю, не зная, чего ожидать. – Или намёк, чтобы мы сваливали?
– А надо было билеты?
Девушка притворно хмурится, пряча подарок за спину. Подставляет с удовольствием губы для поцелуев, крутится, когда пальцами сжимаю край чёрного платья.
Она с каждым днём открывается всё больше. И с каждым днём мне кажется, что в ней столько всего спрятано, что до старости не узнать.
– Так что это?
– Откройте.
Улыбается натянуто, нервничая. Даже если конверт пустым окажется, я совсем не расстроюсь. Но отрываю полоску, желая добраться быстрее Сэма. И застываю, пытаясь понять написанное на бланке.
– Принцесса, мы же договорились с тобой, - друг заметно теряется. Да и я тоже. – Никакого теста на отцовство. Это не нужно. Или ты решила одного из нас оставить?
– Нет. Просто посмотрите.
И я смотрю. На значок в девяносто девять и девять процентов. Что я отец, никаких сомнений. На бумаге высечено чернилами, и в глазах девушки читается. Думаю, как Сэм отреагирует на такую новость.
– Юн, - он совсем не выглядит расстроенным. Скорее, счастливым. – Я отец? Алекс, это…
– Не понял.
Вырываю листок, чтобы убедиться. У Самуила та же фигня написана. И друг с нечитаемым выражением смотрит на мой результат. А принцесса не спешит ничего объяснять, только улыбается коварно.
– Ну и что это значит? Мы не можем быть вдвоём отцом для одного ребёнка.
– Не можете, ага.
Кивает, терзая зубками нижнюю губу. Едва вздрагивает от порыва холодного ветра, но не отводит взгляда. Словно ждёт, что сейчас до кого-то дойдёт.
И у меня получается это первым.
