Грустно оглядываюсь на Леру, ожидая, что меня сейчас подвинут.
– Ты же слышала, Ника сказала – приближаться нельзя, – удивляет сильно второй раз недобратец, – Тем более она прицелилась лейкой. А меткость у Ники отличная, тоже в меня.
Засчитываю намек на пощечину, съеживаясь под глубоким взглядом. Летучая мышь быстро теряет интерес, переводя тему на гонки. И я скорей иду домой, чтоб успокоиться во время готовки. Вечером на нее самую страшную иллюстрацию сделаю в стиле Хэллоуина. Придумывать даже особо не надо, за исключением того, что под слишком ярким макияжем видно какая хищная гонщица на самом деле красивая девушка.
В свой второй приход в мотосалон с едой для байкеров не застаю ни Дана, ни Летучую мышь. Еще при входе первым делом обратила внимание на пустующее место для лаймового коня.
– Дан уехал готовиться к гонкам, – понимая мою растерянность слишком точно, поясняет Лера.
– С Летучей мышью?
На мой вопрос Лера с байкерами пожимают неопределенно плечами. Ну и пожалуйста, и так все понятно. Раньше бы позвонила ему. Сейчас держусь, пытаюсь лечить привязанность.
Перед уходом Лера снова напоминает мне о поступке Дана. Только звучит уже совсем по-другому.
– Как ты думаешь, зачем босс фиалки притащил сюда и в квартиру?
– Так он же объяснил вроде бы. Захотел украсить, – вспоминаю его слова.
– Ника, присмотрись лучше. Подумай, – заговорщицки щурится, снижая голос до шепота, – Не стал бы он ничего делать просто так. Дан не склонный к разнообразию.
– А к чему склонный? – выпадает сам вопрос, в словах Леры есть правда.
Недобратец ценит привычную жизнь, и тяжело перестраивается. Мой приезд тому подтверждение.
– К тебе, к тебе его тянет. Понимаешь?
Ах, вот оно что. Как тут не понять… Набрасываться и потом обламывать, то еще притяжение. Всегда о таком мечтала.
– Лер, я не хочу об этом говорить. Трудно слишком, – так и есть, особенно, зная с кем Дан сейчас, – Ты лучше послушай про Генри. Там тааакое происходит…
Вот о переписке с прекрасным парнем совсем не тяжело рассказывать. Настроение прямо повышается. Еще недавно считала себя недостойной. А теперь, Генри пишет и звонит. Интересуется моими успехами, делами Дана. Переживает о брате, волнуется как справляется строгий байкер в мотосалоне, как относится ко мне. Внимания на море пикселей вдруг захлестнуло после свидания. Выныривать не хочется.
– А мне кажется, самое время доброглазого проучить. Вспомни, как он избегал тебя в городе?
Лера самый большой борец за справедливость, каких поискать, потепление Генри ко мне воспринимает прохладно.
– Еще не спросила об этом. Все никак решиться не могу, – ну не по телефону же, – Вот вы с Даном не верите, что Генри мог измениться, а я… я верю. У него голос очень ласковый. С такими голосами зло не делают.
Мои доводы не особо работают на ставшей за последние недели близкой подругой и стилистом Лере. Аня намного больше теперь понимает меня. Глядя на то, как расстроенная Лера идет на выход к своему байку, меня осеняет догадка.
– Ты просто не хочешь больше помогать из-за Дана? – подбегаю к ней, – Я думала мы одна команда и все такое… Давай, все будем хранить в секрете? Тогда тебе ничего не грозит.
– Грозит, Ника, еще как грозит, – слишком уж серьезно произносит, чаще всего веселая выдумщица идей. – Ты очень хорошая и добрая. Всегда помогу тебе, если надо. Но… только не против Дана. Прости, Ника, он для меня не просто босс, а друг, которым дорожу. Проси, что хочешь, но не для Генри.
С тяжелой головой возвращаюсь домой. Вначале Дан отвернулся и сохраняет дистанцию, теперь Лера, потом и бородачи мои пирожки есть перестанут. Надежда, что останется Аня со мной небольшая. Опять вернусь в компьютерный мир, ему на все пофиг, принимает любой.
Дома хвалюсь фиалками в переписке с Генри. Он, как и все воспринимает с приятным одобрением. Обещает завтра заехать ко мне посмотреть своими глазами. Добрыми и светлыми глазами.
Звонок по телефону меня отвлекает.
– Ника, выйди на улицу, – без всяких "можешь" или "если ты еще не спишь", поступает требование от Дана.
Поворачиваюсь к окну – темень на дворе.
– Дома нельзя остаться? – ну совсем никуда идти уже не хочется на ночь глядя.
– Быстрее выходи. Я жду!
В ухо летят гудки. Вроде не говорил на выход с вещами. Но все равно стрёмно как-то…
Если от Генри ничего дурного не жду, то от Дана все что угодно. Накидываю кофту на плечи и спускаюсь во двор.
Дан стоит, удерживая руки за спиной. Заждался. Предвижу ворчание, что собиралась на две минуты дольше.
– Подойди ближе, не бойся, – получаю вместо этого.
После слова «не бойся» становится ооочень страшно…
Медленно приближаюсь, не зная, что и думать. Фонарь тускло освещает его лицо, без намека на улыбку, напряженное. Ох, прибивать меня собрался. Прямо под окнами квартиры. Паникую. Сколько живу никогда так часто не нервничала, как рядом с Даном. Ольга, мама Дана, называла меня спокойной девочкой. Это в прошлом, благодаря вашему сыночку…
– Закрывай глаза, – новый приказ, от которого колени задрожали.
– Больно будет? – сбежать не смогу, он догонит, поэтому остается понять свою участь.
– Если не начнешь дергаться, то нормально выдержишь.
Ой, мамочки. Похоже, мне и впрямь хана.
На байке не угробил, так решил закончить начатое.
Жмурюсь. Все равно почти не видно. Чуть подрагиваю на месте, стоять смирно не получается. Значит будет больно. Настраиваюсь на адскую боль, на все худшее. Не скулю, показывая себя храброй.
Моей ладони касается нечто легкое и… шевелится.
Нервы не выдерживают…
– Ай-ай-ай! Спаси-и-ите! – ору на всю улицу.
Мне просто показалось, что руки сейчас не станет. Я же так настроилась на ужас ужасный.
Из окон раздаются крики: «Вообще сдурели?», «Можно потише!», «Не мешайте спать!».
В шоке рассматриваю ладонь. Офигеть!!!
– Как тебе мой сюрприз? Захотелось, когда увидел, принести ее тебе, – накрывает он сверху мою ладонь своей рукой.
Мое бульканье вместо ответа, Дан принимает
