усмехаясь.
Кто он, блин, такой?! Бог, что ли?
Охотник возвращается, и мы готовы к новым набегам на местных купцов. Сыр, масло, овощи, фрукты, грибы, хлеб, грудинка, колбасы, яйца – я хватаю все, на что ложится взгляд. Сергей беззлобно посмеивается, но оплачивает и складывает в приобретенную здесь же плетеную большую корзину.
– По сути, нам бы еды на ужин, да завтрак, – лишь единожды пытается меня тормознуть попутчик, но тщетно. – Хотя, знаешь, я рад, что у тебя аппетит проснулся!
Ага, прям жор! А еще я барахольщицей становлюсь, потому что обзавелась четками, несколькими браслетами из кожи, красивой резной расческой из дерева, расшитым узорами теплым платком и вязаными тапочками-гольфами.
Сергей молчит и терпеливо всё сносит. Интересно, а что бы сказал Рус? Ему было бы в тягость заботится о нас с малышариком? А что, если… Вдруг Рус на самом деле мечтал о семье? Что, если этот косяк с моей беременностью был преднамеренным? Глупости! Почему я снова думаю о Хищнике? Черт, а ведь ему так подходит это прозвище! Хищник… Эльвира Хишанова – красиво… Ага, щщас! Умолять будет выйти за него, фиг вам, называется! И малышик мою фамилию носить будет! Отчество… Пожалуй, дам отцовское. Думаю, это будет правильно в любом случае. Ребенок должен знать кто его отец. Вот я и расскажу. И о том, как от нас отказались, тоже. Охотник, конечно, любопытную историю поведал, но я не девственница на выпускном, чтобы вестись на всякую чушь. В конце концов, даже, если, у Руса были основания считать, что я изменяю и “дою” его бизнес, все равно мог бы и меня выслушать. А так… Вынес вердикт без суда и следствия. Так что и ему помилование не светит… Боже, ну кого, кого я обманываю?! Люблю эту сволочь. Люблю…
Додумать не успеваю, потому что все вокруг неожиданно замирает, когда у нас над головами раздается хлопок, похожий на… Выстрел?!
Господи! Нет-нет-нет! Кто-то в панике начинает кричать, кто-то бежать. Охотник хватает меня за руку и тянет в сторону машины. Кажется, корзинка упала где-то по дороге. Плевать. Нам бы ноги унести отсюда поскорее.
– А ну, стоять, фраер! Нам бы бабу твою, – звучит прокуренный бас за спиной.
Мамочка! Как же страшно! Только бы с малышом все было хорошо!
Сергей помогает мне медленно развернуться в сторону мерзкого голоса. Ощущение, что я попала в фильм про лихие девяностые. Передо мной стоит натуральный такой Саша Белый и компания. Кожаные пиджаки, прилизанные прически, золотые зубы, которые оскалил явно главный тип, и… Пистолеты! Мамочки! Четыре дула смотрят в нашу сторону.
– Мужики, может договоримся? – твердым голосом спрашивает Охотник.
Господи, неужели ему не боязно? Меня просто парализовало от ужаса!
– Пф, – словно конь, начинает ржать зубастый. – Да что с тебя возьмешь, фраер? Другое дело, твоя баба. Есть у меня одна информация…
У меня подкашиваются ноги. Не послышалось. Им нужна я.
– Это Рус их послал, да? – спрашиваю, дрожащим голосом у Сергея.
– Милая, он бы никогда так не поступил с тобой, – еле слышно отвечает Сергей.
Не знаю, зачем он защищает Халка. Такая попытка меня успокоить? Да ведь это чудовище меня вчера одним взглядом испепелить пытался! Хотя… Я и сама не верю, что мой Рус на самом деле такой, каким предстал в тот злополучный вечер у меня дома и вчера. Не хочу верить! Потому что, если он действительно такой, то пусть лучше умрет! По крайней мере, в моей памяти…
– А ну тихо там! – гавкает на нас какая-то шестерка.
– Господа, – предпринимает еще одну попытку заговорить зубы Гаврилов. – Уточните, пожалуйста, зачем вам нужна моя сестра?
Ну спасибо, что хоть невестой не назвал. Сестра… Где ты был раньше, “братик”?
– Что значит, сестра? – рычит зубастый. – Седой! Ты же сказал, что баба чистая? Я думал, это поводырь! А тут брат!
– Не очкуй, Тяпа. Фраер не гордый, язык прикусит. Не так ли?
– Так ли, – быстро отзывается Сергей. – Так а претензия к нам какая?
Тот, которого назвали Тяпой, ненадолго задумывается.
– Моя телочка сказала, что лежала с этой, – кивая на меня, медленно тянет слова мужик, – в больничке. Мол, наследничка важного человека носит.
Пономарев нынче важный человек? Только он навещал меня в больнице. Про Руса вообще никто не знает.
– Нам нужно налаживать поставку товара за рубеж. Вот пусть бы Понамера и подсуетился. А мы ему мотивацию добавим.
– Послушайте, – блея, начинаю я. – Во-первых, я не беременна, мне даже матку удалили, пару недель тому назад!
Врать, так врать красиво! Не перебивают, уже хорошо. Сергей поддерживающе сжимает мою вспотевшую ладошку.
– Во-вторых, – продолжаю, чуть смелее. – Я никаких Понамер не знаю и не умею. Мы с братом из простой семьи. Он – водитель банкира, я – библиотекарь. Вот, машину попросили на несколько дней, пока шеф брата в отпуске, чтобы бабушку навестить. Продукты пришли купить…
– Что ты мне мочу в уши заливаешь! – мгновенно вспыхивает Седой. – Наводка была на Корнееву. Мы тебя с самой Москвы пасли! Сразу от больницы.
– Так вам же Вилка и объясняет, что лажа какая-то с вашими наводками. Гаврилова она, а не Корнеева. Могу документы показать.
– Седой! Не слушай их. Пакуй бабу.
Три мужика приближаются к нам с Сергеем. Охотник медленно разжимает руку, освобождая ладошку. Еще мгновение, и в ней оказываются ключи от машины.
– Беги, – одними губами произносит Гаврилов, тоскливо мазнув по мне взглядом.
Я срываюсь к машине, но не успеваю сделать и пары шагов, как раздаются выстрелы. опускаюсь на корточки и сжимаюсь в клубочек. Так вот что значит выражение, – “пули свистят над головой”! Господи! Да я же так рожу прямо здесь и сейчас! Только бы все обошлось, только бы не зацепило.
Словно в ответ на мои мысли, меня накрывает тяжелым телом и придавливает к земле.
– Мужики, мусора! – услышав вдалеке вой сирены, начинают голосить и суетится “братки”.…
Наверное, через минуту, с места срывается какая-то машина. Кажется, что “мигалка” отправляется ее преследовать. Все вокруг стихает.
– Жива? – скатившись с меня в сторону, севшим
