слове совершенно ничего. Твоя вина именно в этом. А все что ты там себе надумала ответ на то, что тебе восемнадцать и это лишь цифра. Мало знать факты, нужно понимать, Лора, а ты не понимаешь пока что.
– Значит, пришло время понять.
– Убегая?
– Это передышка.
– А учеба? Осталась неделя до начала занятий.
– Я больше не хочу там учиться.
– Снова бежишь?
– Нет, просто не чувствую, что хочу этим заниматься.
– И куда ты хочешь уехать?
– Для начала в Англию, а дальше видно будет.
– Ни разу не была за границей, – грустно вздыхает женщина, а я улавливаю ее намек.
– Вы хитрая лиса, Зоя Романовна.
– Ну ты же говоришь, о чем думаешь, вот и я говорю.
Улыбаюсь ей по-доброму и понимаю, что, если не возьму ее с собой меня ни что не будет удерживать, чтобы не скатиться в конец в это болото.
– Тогда поедете со мной?
– Спасибо, дочка, – кладет свою руку на мои ладони и сжимает их, а я впервые за все последнее время ощущаю как мои глаза наполняются влагой от такого просто жеста.
– Спасибо вам, – говорю чуть дрогнувшим голосом.
Этим вечером я смотрю билеты, гостиницу, приемы у психолога миссис Стоун и записываюсь в банк для оформления карты и перевода на нее суммы чтобы на все хватило, с остальными деньгами я знала, как поступлю.
Написала смс по нужному адресату и в назначенное время вышла из дома.
Август уже вовсю проигрывал осени. Вечером прохладно и без теплой кофты уже не выйти.
Мужчины ждали меня в кафе, где я и попросила.
– Добрый вечер.
Села за столик, заметив, как Мурад, дернулся в мою сторону после того, как подвинул стул, чтобы я села.
– Простите, что отвлекла. Но у меня важный вопрос по финансам. И я бы хотела, чтобы он был оформлен правильно юридически.
Дыхание спирало от того, что он был так рядом, протяни руку и коснешься, и все станет вновь хорошо… Но так не бывает. Либо просто не с нами такое возможно.
– О чем речь? – Орхан сложил руки и принялся слушать мой сбивчивый рассказ.
– На моих счетах миллионы и признаться я этому не рада. Эти деньги… они… тяготят и, – прокашлялась и продолжила. – Я бы хотела их распределить в детские дома или, быть может те семьи… Но это так кощунственно, потому что это же цена за их… – из глаз внезапно потекли слезы от осмысления того, что я как идиотка пыталась вернуть деньги тем, кто потерял своих дочерей. Это ужасно укладывалось в голове и отвратительно звучало вслух.
На мои плечи легли крепкие мужские руки, а после я вся окунулась в его спасительные объятия.
Прошла пара минут, прежде чем я вновь смогла говорить и не всхлипывать.
– Я тебя понял. Я скоро уезжаю из страны, но надеюсь, что смогу все успеть сделать до отъезда, если нет, то передам все бумаги доверенному человеку он оформит как надо.
– Я думаю. Лучше распределить средства по детским домам и, быть может, в благотворительные организации, – предложил Мурад поглаживая меня по спине даря тепло и покой.
– Я согласна. Я немного оставлю себе в поездку… – запинаюсь на этих словах, и сам Мурад каменеет, но все же оба берем себя в руки. – Остальное все я отдаю.
Орхан вдруг посмотрел на меня немного странно, будто пытаясь понять не сошла ли я с ума, ведь там огромные деньги. После перевел взгляд на Мурада, а потом вернулся к своему блокноту.
– Что ж, отчет предоставлять? Или…
– Нет. Я вам доверяю. Просто убедитесь, чтобы эти деньги, помогли кому-то и дошли до детей и, ну всем в общем, а не по карманам.
– Я понял, это все? – мужчина уложил назад записи и посмотрел на нас обоих, полагая что ему нужно скорее покинуть нас.
– Спасибо что нашли время и помогаете.
– Всегда рад, – улыбнулся и встав попрощался уходя.
Время остановилось, когда за столиком нас осталось двое.
Я по-прежнему была в его руках и как никогда чувствовала в них себя уверенно и правильно.
– Как ты? – шепнул в мои волосы целуя в макушку, прижимая все ближе.
Горло сдавило и сразу не получилось ответить.
Немного развернулась в его руках, но только для того, чтобы сесть плотнее к нему лицом.
Мы сидели в самом углу, где не особо освещалось и я позволила себе прильнуть к мужскому телу почти залезая на его колени.
– Не знаю. Вроде бы нормально, но я сомневаюсь, – протянула руки и обняла его за торс.
– Все будет хорошо, – снова тихо шепнул, склонившись к уху.
Боже мой, как же я по нему соскучилась. Мне хочется рыдать от этой боли, разливающейся в груди. Хочется отдаться этой минуте и сдаться в плен этого мужчины, но я не могу. Я не ощущаю себя нормальной. Совершенно не ощущаю…
– Думаешь? – поднимаю голову и касаюсь случайно губами его кадыка, но не отнимаю их, хотя и не целую.
– Уверен, – утыкается носом в мою щеку и давит, чтобы подняла лицо, а после, когда я это делаю целует в уголок губ.
Невесомо, аккуратно, проникновенно и ласково.
– Спасибо.
Дышим на губы друг друга, но не шевелимся. Лишь слегка касаемся, не переходя в настоящий поцелуй.
Прижимаюсь к его горячим и любимым губам, как тут же слышу, что со стола начинают собирать посуду.
Отрываемся и смотрим на девушку, что обслуживала нас. Она же, не стесняясь выпячивает свои формы и встает боком к столу, чтобы Мураду было ее хорошо видно для рассмотрения фигуры. Вот только заметила все это одна я, потому что после того, как он увидел кто к нам подошел, вернулся к поцелуям моего виска и щеки.
Усмехнулась и предложила ему уйти.
Я не знала к чему все эти объятия и поцелуи, которых после кафе было очень много, но и сопротивляться не могла никак. Наоборот желала, чтобы не отпускал в этот вечер. За размышлениями и редкими разговорами я даже не заметила, что мы пришли к многоэтажке, где я сейчас жила.
Мы не затрагивали темы прошлого, будущего. Нас волновало даже не настоящее… мы проживали этот момент, во всяком случае мне это так показалось.
– Надолго уезжаешь? – так робко задал вопрос, что мне стало смешно.
– Я не знаю, Мурад. Честно.
– Понял. Не напрягаю.
Стало неловко в эту секунду. Я не знала, что ему еще сказать. Мужчина приблизился, сократив расстояние до минимума и обвил своими руками талию, а после
