косметики, волосы небрежно собраны вверх, красивые пряди падают ей на лицо, в белом свитере крупной вязки. Мне воздуха не хватает, а ей холодно.
Иду к ней, сажусь напротив. Беру одну из бумажек, рассматриваю – накладные на продукты.
— Помочь? — интересуюсь я, отрицательно мотает головой.
Девушка приносит мне кофе:
— Может, выпечку? — услужливо предлагает.
— Нет, — отмахиваюсь, уходит.
Отпиваю глоток горячего напитка, пытаясь поймать взгляд Алины. На мгновение цепляю ее глазами. Ускользает, отворачиваясь. Что говорить? Как вести себя, чтобы не давить, не вынуждать – не понимаю. Я так не привык. У меня не было на это времени и желания. Все атрофировалось в зачатке. Цветов надо было купить. Корзину. Что-то нежное и трогательное, чистое, как она. Не додумался. Я вообще не осыпал женщин цветами; мне казалось, ценные подарки важнее. Товарно-рыночные отношения казались честнее.
— Как твои дела? — интересуюсь я.
— Нормально.
Нормально – это не хорошо. Это никак. Это равнодушие. А ее равнодушие меня убивает. Она всегда была отзывчивой, восприимчивой, чувствительной, а теперь холодная, как кукла. А я не хочу куклу. Всегда хотел, а сейчас все противится.
— Долго еще? — киваю на бумажки. — Пообедаем?
— Я не голодна. Не хочу, — снова утыкается в ноутбук, игнорируя меня.
— А чего ты хочешь?! — снова срываюсь, зажмуриваю глаза, гася в себе эти требовательные ноты.
— Развод, — категорично заявляет, не отрываясь от ноутбука.
Развод…
Молчу с минуту, переваривая это слово, которое хочется стереть с ее губ. Чтобы никогда не смела его произносить. Чтобы мысли такой не возникало.
— Вообще ничего ко мне осталось?
— А ничего и не было.
— Лжёшь. Было.
— Ты умеешь чувствовать? — наконец, поднимает на меня глаза, смотрит внимательно, с претензией, с недоверием.
— Раньше не умел… — сглатываю. Это самый сложный разговор в моей жизни. — Научи меня.
— Мне нечему тебя учить. Чувства – они где-то внутри, невозможно научиться, их нужно чувствовать и проживать.
— Думаешь, со мной все потеряно?
Молчит.
Захлопываю крышку ее ноутбука, чтобы не пряталась за ним от меня.
— Посмотри мне в глаза и скажи: я ничего к тебе чувствую, Эмин.
Снова требую. Надо как-то по-другому, но я не умею.
Бл*ть, со мной точно все потеряно.
— Я… — сглатывает, заправляя выпавшие пряди за ушко, а мне хочется распустить ее волосы, зарыться в них рукой и сжать. Не грубо, просто прочувствовать ее. Дернуть на себя, впиться в эти сладкие упрямые губы, сожрать их. Сука, я не умею любить нежно. Хоть убейся об стену головой.
— Ну смелее, скажи! — снова требую.
— Эмин… — выдыхает. — Давай просто разведемся? Мне ничего не нужно от тебя. Научись чувствовать с другой. Там ребенок…
— Да при чём здесь другая? — качаю головой. — Разве ты не поняла, что она ничего не значит и не значила для меня? Нет её в моей жизни и не было. От ребенка не отказываюсь. Ответственность беру. Ну не могу я отмотать время и все изменить. Я понимаю, что тебе это сложно принять, поверь, мне тоже. Обещаю, я постараюсь, чтобы тебя это не казалось. Нашу реальность это не разрушит. Я буду работать в компании, все акции твоего отца отдам тебе, как наследнице. Я буду вести бизнес и обеспечивать вашу семью, лечение отца и восстановление.
— Хорошо, — соглашается. Ну хоть что-то она принимает от меня.
— Вернись ко мне…— голос хрипит. — Не могу в этом большом доме без тебя. Клянусь, не трону, пока сама не захочешь.
Отрицательно мотает головой.
Что-то не клеится у меня с разговорами.
Не получается.
— Алина, товар привезли, тебя просят, что-то там не сходится, — отвлекает нас девушка.
— Да, сейчас, — торопливо поднимается с места, убегая от меня.
Выхожу на улицу, дышу, прикуриваю сигарету, глубоко затягиваюсь. Нужно бросать, но не могу пока. Чувствую себя слабаком.
Набираю номер доставки цветов, заказываю Алине корзину полевых. Прошу вручить лично в руки. Уезжаю в офис, работать и думать, как пробить эту стену. Точно могу сказать только одно.
Развода не дам!
* * *
Прошел месяц. Гребаный месяц, как день сурка. Мы не сдвинулись с мёртвой точки, кажется, стало даже хуже. Я веду с женой одни и тот же диалог, точнее, монолог, пытаясь что-то доказать, при этом стараясь быть мягче. Цветы, подарки, постоянно приглашаю ее куда-то. Но подарки швыряют мне в лицо, как и приглашения. Она стала холоднее, категоричнее, сама подала на развод. Нас, конечно, должны развести по закону, даже без моего согласия. Детей нет, от раздела имущества она отказалась, но на моей стороне адвокат, который тормозит развод под разными предлогами. И так может продолжаться вечно, главное, чтобы я платил.
Почти каждый день, возвращаясь домой, злюсь, приходя в ярость, разнося комнаты, я уже разбил все, что можно, чтобы выплеснуть это чувство безысходности. Сотни раз порываюсь просто забрать ее силой, запереть дома в спальне и сидеть с ней до тех пор, пока не примет меня.
Сколько это может продолжаться?
Меня дико ломает без нее. Невыносимо. Особенно, когда вижу ее, а прикоснуться не могу. Когда слышу ее гребаное «нет», «не хочу», «отпусти». Когда смотрит на меня равнодушно, отгораживается, закрывается, сжимается от моих мимолетных прикосновений, словно я ей противен. Ведь было в ней то чувство ко мне. Отзывчивость была, податливость, нежность. Все это было и не могло вот так просто испариться. И я хочу все назад.
Верни мне это, Алина!
Слышишь?!
А она не слышит, не чувствует меня или не хочет.
Оказывается, моя супруга довольно жестокая девочка.
Она умеет ломать и бить наотмашь, без жалости и сожаления. Просто отчужденностью, холодностью, тихим словом «нет». А
