Вместе вопреки - Элина Витина

— Хорошо. Я позже скину адрес куда ей подъехать.

— Вы едете ко мне, Алиса, — Марат буравит меня взглядом, видимо, не решаясь при посторонних напоминать мне о грозящей опасности.

— Не думаю, что это хорошая идея, — трачу огромные ресурсы организма на то, чтобы голос звучал тверже и перестал, наконец, дрожать.

— Это единственно верная идея, — Марат пытается давить на меня своим взглядом, вот только несмотря на внутреннее сопротивление, я намерена стоять до конца.

— Ты не можешь вернуться домой, — при этом он делает какие-то ошалелые знаки глазами, что я едва сдерживаю улыбку.

— Я и не собираюсь ехать домой. Скоро здесь будет старый друг и он поможет нам с Тимуром.

Чувствую себя полной дурой из-за того, что приходится говорить загадками, но не могу же я при сыне объяснить Марату, что в его помощи мы больше не нуждаемся и справимся сами, так же как справлялись все эти годы? Ну ладно, не сами, но без него так точно.

— Кому ты позвонила? — шипит Марат. — Кому ты рассказала где ты?

Я кошусь на сына и тоже делаю большие глаза, как Скалаев минутой ранее.

— Малыш, хочешь я покажу тебе что-то? — наконец, не выдерживает врач. — У нас тут такие приборы огромные есть, держу пари, ты никогда таких не видел. Слышал что-то о рентгене?

— Это такая машина, которая делает фотографии костей, — деловито отвечает Тимур. — Мы с мамой о них читали.

— Отлично. Хочешь посмотреть на эту машину? — с улыбкой интересуется доктор.

— А можно? А можно мне фотографию ноги сделать?

Ответа доктора я не слышу, потому что они уже выходят из палаты, но искренне надеюсь, что у Альберта Аркадьевича хватит ума не облучать моего сына лишь бы угодить Марату.

— Принцесска, — Скалаев в момент оказывается у моей кровати, — кому ты позвонила?

— Торопову, — признаюсь, понимая, что нет смысла держать интригу. В любом случае он легко может проверить исходящие звонки на своем телефоне. — Он уже давно не безопасник, но связи у него остались. Я в нем уверена.

Когда-то Лев Игоревич был начальником охраны моего отца. тот в свое время переманил его из органов. Но он всегда был больше, чем просто наемным работником, он был кем-то вроде друга. Сейчас Торопов возглавляет фонд ТимКрейт, а значит сможет не только обеспечить охрану нам с Тимуром, но и поможет разобраться во всей этой ситуации с МиКрейтом. Он как никто другой хорошо знает кухню изнутри.

— Сейчас ни в ком нельзя быть уверенным, — с досадой произносит Марат. — Пока мы не знаем кто за этим стоит, нельзя никому доверять.

— Даже тебе? — с усмешкой интересуюсь.

— Мне можно, — мгновенно отвечает он. — Мне и моим людям, больше никому.

— Твои люди вчера проворонили поджигателей на Фабрике, — напоминаю.

— Знаю, — нехотя признает он. — Но в свое оправдание могу сказать, что мои люди были с Тимуром, Фабрику охраняли ребята из охранного агентства.

— Оправдание принимается, — пожимаю плечами, — но тем не менее, будет лучше, если мы вернем наши отношения в рамки договора. Насколько я помню, пункта про охрану там не было. Так что, встретимся в ЗАГСе, Марат.

— Нет, — твердо заявляет он и я невольно вздрагиваю от категоричности его тона. Его скулы напряжены, челюсти сомкнуты так сильно, что я всерьез опасаюсь за его зубы, а руки сжаты в кулаки. — Я вас не отпущу. Больше никогда, принцесска. Я вас не отпущу.

Я понимаю, что больничная палата не самое лучшее место для выяснения отношений, хотел подождать до того как мы приедем ко мне, чтобы все объяснить, но сейчас, глядя на решительное лицо Алисы, понимаю, что место, по сути, не имеет значения. Разговор в любом случае будет тяжелым и что-то мне подсказывает, что на все сто процентов мы к нему не будем готовы никогда.

— Я не знал о том, что Тимур мой сын, — ловлю ее взгляд и продолжаю. — Я облажался, увидел вас с…

— Что за бред, Марат? — перебивает принцесска на полуслове. — У тебя амнезия? Я думала, это у меня травма головы.

— Пожалуйста, выслушай меня, — несмотря на бушующие эмоции, мой голос звучит ровно и спокойно. Это спокойствие дается мне нелегко, но я прекрасно понимаю ее. Сам бы точно так же округлял глаза, если бы мы поменялись местами. — Десятого августа, примерно в пять вечера, возле твоего дома…

— Марат…, — сейчас принцесска смотрит на меня не просто с сомнением, а даже с опаской, будто всерьез беспокоится о моем ментальном здоровье.

— После того как ты пришла в мой офис первый раз, я попросил своих безопасников навести справки о тебе. Узнал о сыне, — громко сглатываю, давясь собственными эмоциями недельной давности, — догадался, что ты забеременела от меня. После той ночи на Фабрике. Обрадовался. Да, Алиса, я, черт возьми, обрадовался, — повторяю, прочитав неприкрытый скепсис на ее лице.

Она снова открывает рот, чтобы возразить, но я накрываю ее ладонь своей и взглядом прошу дать мне закончить. Принцесска тяжело вздыхает и демонстративно захлопывает рот, поощряя меня продолжать.

— Конечно, я злился, что ты не сказала мне раньше, что промолчала тогда, шесть лет назад. До сих пор злюсь, если честно. Хотя на себя я злюсь еще больше… Но сейчас не об этом. Я сразу же отправился к тебе, решил выяснить все раз и навсегда. К подъезду мы подъехали одновременно. Ты — на машине, которой у тебя по идее не было, и не одна. Сейчас я понимаю, что тот мальчик был Костасом, но тогда… Ты была такой нежной с ним, поцеловала в лоб, смотрела на него с улыбкой. Я решил, что это твой сын. Твой, а не наш.

Моя ладонь все еще лежит мертвым грузом на ее правой руке, но левую она подносит ко рту и с ее губ слетает какой-то гортанный то ли всхлип, то ли выдох.

— Да, принцесска, я идиот. И я это признаю. Прости меня, пожалуйста. Когда я на следующий день сказал тебе, что мне наплевать, я имел в виду. что